Светило яркое солнце.

Все туристы были в отличном настроении. Маршрутный автобус стоял наготове: оказывается, его заблаговременно заказали по радиосвязи.

У Катарины было не так много дел. На берегу их уже ждала местная девушка-экскурсовод, присланная из городского управления. Она довольно прилично говорила по-немецки. Если будет какая-то заминка — Катарина тут же придет на помощь. В остальном же ее обязанностью было постоянно держать в поле зрения экскурсантов и оплачивать их посещения местных достопримечательностей.

Когда все участники экскурсионной группы уже заняли места в автобусе и с нетерпением ждали начала турне по городу, с трапа судна в последнее мгновение сбежал Петер Хорнхайм и вскочил в автобус.

— Привет! — расплылся он в сияющей улыбке. — Чудненько, что вы не уехали без меня.

— Я не знала, что ты назначен на берег, Петер, — удивленно сказала Катарина.

— Не назначен вовсе, а поменялся со своим коллегой. Мне нужно поговорить с тобой, Катарина. Это неотложно. — Сияющую улыбку с его лица будто рукой сняло, он вдруг стал каким-то серьезным и озабоченным. Такое выражение лица Петера было пока незнакомо Катарине.

— Что-то очень важное? — тревожно спросила она.

— Боюсь, что да. Может быть, удастся выкроить как-нибудь четверть часа, чтобы спокойно поговорить?

— Постараюсь, — вздохнула она беспокойно.

В самом начале маршрута казалось, что их планам не суждено сбыться. Катарину засыпали вопросами: где можно купить открытки с видами города, можно ли расплачиваться немецкой валютой, а если нет, то где банк, чтобы обменять деньги. У одной дамы сломался высокий каблук: где найти сапожника, чтобы его отремонтировать? И пошло, и поехало… Катарина делала все, чтобы каждому дать совет, как выйти из затруднительного положения. К такому напору она была просто не готова.

Однако потом все-таки объявили час свободного времени. Пассажиры «Людмилы» разбрелись во всех направлениях. Несколько дам пытались заарканить Петера, но ему удалось от них отвязаться. Он пояснил, что должен с Катариной обсудить кое-какие служебные дела. В маленькой чайной на отшибе они наконец остались одни.

— Здорово ты их отшил! — похвалила Катарина, переведя дух. — Выкладывай, что там у тебя стряслось. С чего это ты вдруг изменил свой график?

— Я получил из дома почту, Катарина. Пароходство переправило мне ее сюда, в Кенигсберг.

— Ты выглядишь таким счастливым, Петер. Что-то произошло?

— Ты нужна мне, Катарина. Я хотел видеть тебя, твое красивое лицо, темные глаза. Я должен был услышать твой голос, этот мелодичный голос, который так очаровал меня. Я должен принять трудное решение. А перед этим я хотел еще раз увидеть тебя.

— Еще раз? — еле слышно повторила она. — Это звучит, как расставание. Но ведь наш круиз еще не окончен.

— Судно можно покинуть в любом порту, если это необходимо. Но я вовсе не имел в виду расставание, во всяком случае, окончательное. Твой взгляд и твои слова должны придать мне мужества, прибавить сил и решимости.

— Ты говоришь какими-то загадками, Петер. Как я могу помочь тебе, чего ты ждешь от меня?

Но Петер не успел ответить на вопрос, потому что в этот самый момент к их столу с ликующим криком подлетела молодая девушка. Катарина не поверила своим глазам: это была ее подруга Соня, которая добралась сюда ей одной ведомыми путями из Киля. Или это просто совпадение? Соня крепко обняла Катарину, не давая подруге опомниться.

— Как ты здесь очутилась? — удивленно спросила Катарина. — Как ты меня нашла? И откуда ты вообще знаешь, где я?

— Ответ на первый вопрос: я прилетела самолетом. Ответ на второй: я увидела твою фотографию в иллюстрированном журнале. Там ты была в униформе судовой горничной теплохода «Людмила». После этого я навела справки в пароходстве и узнала, когда и в какие порты вы заходите. Час тому назад я была на судне, но тебя там не застала. Ничего больше не оставалось, кроме как поискать тебя в городе. Как видишь, небезуспешно.

— И зачем все эти старания?

— Я хочу забрать тебя в страну неограниченных возможностей. Катарина, мой папа приглашает тебя лететь вместе с нами в Америку. Но ты должна быстро все решить. Вылет через неделю. Ну, что скажешь?

Катарина сначала вообще ничего не могла сказать. Она покраснела, потом побледнела. Вся внутренняя борьба была написана у нее на лице. Не только Соня, но и Петер в напряжении смотрел на нее. Наконец он медленно поднялся и сказал:

— Я немного погуляю по городу. Увидимся на теплоходе, он в восемнадцать ноль-ноль отплывает. Не опаздывай, Катарина, корабли не ждут отстающих. Встретимся на прогулочной палубе в конце смены, хорошо?

Катарина покраснела.

— Извини, Петер, я не представила тебя. Соня, это Петер Хорнхайм, мой коллега с теплохода «Людмила». Он стюард. Петер, это Соня, моя сокурсница из Киля. Конечно, мы поговорим с тобой вечером, Петер.

Петер неуклюже поклонился и ушел.

— Я что, нарушила рандеву? — спросила Соня. — Между прочим, этот стюард недурно выглядит.

— Да, многие пассажиры тоже так думают. По крайней мере, женская половина, — сказала Катарина.

— И ты тоже в этой толкучке локтями работаешь?

— Петер и я… В общем, мы любим друг друга. И нас связывает нечто большее, чем просто случайное знакомство в отпуске.

— Теперь уже я ничего не понимаю, Катарина. Принцесса Ангербург влюбляется в корабельного стюарда. Что на это скажет твоя мать?

— Она этого не знает и не узнает. Я хочу хотя бы эти четырнадцать дней побыть счастливой с человеком, которого люблю, разве это непонятно?

— Я могу тебя понять. Он и в самом деле очень симпатичный.

— Да не внешность вовсе меня к нему притягивает. Хотя и она мне нравится. Скорее его внутренняя сущность. — Катарина разговорилась. — Он такой ласковый, такой внимательный, всегда готов прийти на помощь. При этом он очень умный и образованный. Я иногда просто поражаюсь его знаниям.

— О, я смотрю, тебя здорово зацепило, на всю катушку. Во всей этой истории мне интереснее всего представить себе лицо твоей матери.

— Ты же ее не знаешь!

— Да нет, теперь уже знаю. Я разыскала ее в Ойтине, чтобы узнать твой адрес. Мое семейство для нее «неорейховцы», так она это называет. За кого она будет держать Петера Хорнхайма, этого я себе лучше и представлять не стану.

— Мне очень жаль, если она оскорбила тебя, — подавленно проговорила Катарина.

— Так как быть с Америкой? Поедешь с нами? — спросила Соня.

— Если бы ты мне сказала об этом две недели назад, я бы от радости до потолка подпрыгнула. Но сейчас…

— А что сейчас изменилось? — не унималась Соня.

— Все. Во-первых, этот круиз. Так близко от родины своих предков я никогда еще не была. Не пройдет и двух дней, как мы будем в Пернау, где я постараюсь разыскать наш замок. Я хочу рассказать об этом маме. У меня в жизни больше такой возможности наверняка не будет. Но что еще важнее, так это то, что я нашла свою большую любовь. Ты себе не представляешь, какая жизнь у команды на корабле. Свободного времени мало, работы невпроворот. Те редкие минуты, что нам удается провести вместе — как лучик света. Мы с таким нетерпением их ждем. Я не могу ни одного лучика упустить, даже ради Америки.

— В Америке тоже есть симпатичные мужчины, — заверила подругу Соня. — Ты такая красивая, ты обязательно многим понравишься. Мы могли бы отлично провести вместе каникулы. Даже твоя мать будет далеко и не сможет нам помешать. Кстати, для нее Америка — это страна без традиций и истории. Она невысокого мнения о ней.

— Да, моя мать такая, — тяжело вздохнула Катарина. — Соня, я ценю твое предложение. Но я не могу с тобой поехать. Я подписала трудовое соглашение, кроме того, мне очень нужны деньги, которые я заработаю на теплоходе.

— Ну вот, я из Киля приезжаю сюда, чтобы забрать тебя, а ты мне — от ворот поворот, — расстроилась Соня.

— Почему ты мне не предложила этого раньше? Тогда у меня еще не было обязательств. И тогда я… еще не знала Петера…