— Дальше… Ну что ж. Я остановился на том, с чем я могу справиться. Теперь третье. На следующую пятилетку партия планирует создание большого, океанского флота. Лично я считаю это огромной ошибкой, но против мнения партии не попрёшь.

— Вы так говорите, будто противопоставляете себя партии, — заметил Берия.

— Бросьте, Лаврентий Павлович, к словам цепляться! — махнул я в сердцах рукой. — Не первый год друг друга знаем. И кто чего стоит, понимаем. Вы спрашивали моё мнение, я его озвучил. Если бы участвовал в каком-то голосовании по этому вопросу, то был бы однозначно "против". Мы большая страна, верно, экономика у нас растёт, тоже верно. Но иметь флот на каждом ТВД, сравнимый хотя бы с японским, у нас пупок развяжется! А ведь для нас армия на первом месте должна быть, не хуже любой другой.

— Партия решение приняла. Мы — бойцы партии, должны его выполнять, а не критиковать! — жёстко возразил мне нарком.

— О чём я и говорю. Против партии не попрёшь! — подвёл я итог, давая понять, что остаюсь при своём мнении.

— И как же вы решение партии собираетесь выполнять? — делая акцент на последнем слове, задал вопрос Лаврентий Павлович.

— Честно сказать — не знаю. Для обучения личного состава "Большого" флота уже сейчас нужны большие корабли, способные ходить в океане. Наши линкоры на это, как показал Бискайский залив, не способны. Моряки задумали перестроить и ввести в строй "Фрунзе", впихнув в него дизельную силовую установку. Заодно и немцам нос утереть с их "карманниками". Вариант с дизелями им, видите ли, показался наиболее дешёвым и реальным! К тому же, позволяющим значительно повысить характеристики корабля, особенно автономность, что для океана актуально. А партия их опять поддержала. Расхлёбывать эту кашу мне.

— Что вы хотите этим сказать? — я даже не понял, то ли это был блик от очков, то ли глаза наркома недобро сверкнули.

— Да, раньше я говорил, что возможно создание дизельных двигателей в несколько тысяч лошадиных сил. Сейчас мы можем рассчитывать, построив 16–16, примерно на 4 тысячи. Это очень хороший результат. Но силовая установка "Фрунзе" — сорок тысяч лошадиных сил, если не больше. А требуется ещё и повышение её мощности для увеличения хода. Значит, моторов 16–16 потребуется не менее десяти штук. В то, что мы сумеем создать силовую передачу для такого количества двигателей и обеспечить их нормальную работу я, простите, не верю. Есть ещё вариант. Иметь по одному дизелю на вал, но сверхмощных, от десяти тысяч лошадиных сил и выше. Теоретически это возможно, сделав 40–50 цилиндровый мотор размерности 160. Увеличить объём цилиндра мы уже не можем — внешние шатуны просто оборвёт или они будут такими тяжёлыми, что сбалансировать их с внутренними, будет невозможно. В любом случае, они хотят получить силовую установку для "Фрунзе" уже через год. Это равносильно тому, чтобы требовать от Циолковского через год запустить в космос ракету с человеком на борту!

— Считаете, что товарищ Циолковский фантазирует? — с лукавой улыбкой задал вопрос Берия.

— Вам, гляжу, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга, палец в рот не клади!

Берия, а вслед за ним и Меркулов, рассмеялись.

— Мы понимаем, что задачи перед нами стоят трудные, но решать их надо…

— Трудные? — перебил я наркома. — Я же сказал! Создать силовую установку для "Фрунзе" за год невозможно! Невозможно!

— Не понимаю я таких людей, товарищ Меркулов, — обратился к майору госбезопасности нарком. — Не можешь — не берись. Зачем говорить товарищу Сталину, что можешь? Если трудности есть, так мы любую необходимую помощь окажем. Или уступи место другому, тому, кто сможет. Но сказать об этом надо прямо и честно сразу, не виляя хвостом. А назвался груздем — так полезай в кузов и не морочь людям голову.

— Сказать прямо, что не нужно и невозможно сразу, скажу честно, духу не хватило, — попытался я оправдаться. — Но то, что работа будет сопряжена с огромными трудностями, и результата я гарантировать не могу — предупредил сразу!

— И вы, товарищ старший лейтенант, наверное, помните, что вам товарищ Сталин ответил? — Берия, конечно и сам знал это, но добивался от меня, чтобы я цитировал вождя вслух.

— Да, помню. Товарищ Сталин сказал, что за четыре года мощность единичного дизеля такой схемы, выпускаемого советской промышленностью, возросла в двадцать раз, со 125 до 2500 лошадиных сил. Так что за год поднять эту мощность в четыре раза нам по силам, — пересказал я слова вождя и тут же их критически оценил. — Но эта пропорция — чистая иллюзия не имеющая никаких реальных оснований!

— Да? А что ещё сказал товарищ Сталин? — продолжал наседать на меня нарком.

— Сказал, что партия в этом вопросе мне доверяет…

— Вот, товарищ старший лейтенант! Это и есть то самое реальное основание, которого вы не видите! Обмануть доверие партии невозможно! Так что невозможное вам предстоит совершить в любом случае, но я бы на вашем месте, всё же создал бы дизель для "Фрунзе", — усмехнулся нарком. — Потому, что при другом исходе последствия будут прямо противоположными.

— Да уж, положение. Надо было на пост наркома соглашаться… — глядя на то, что Берия наряду с пряниками даёт мне понюхать и кнута, я решил не оставаться в долгу.

— Что вы имеете в виду, товарищ старший лейтенант? — насторожился мой самый главный начальник.

— Мне предлагали пост наркома внудел, а я, дурак, отказался, — усмехнулся я в ответ. — Сидел бы сейчас в этом самом кресле и расписывал последствия кому-нибудь другому.

— Не врёте, товарищ лейтенат, — внимательно глядя на меня, отметил Лаврентий Павлович. — Не врёте. Потому, что такими вещами не шутят. Отчего же отказались? Чекистская работа не прельщает?

— Всяк человек на своём месте хорош. Мне бы к железу поближе. А вам, наоборот, к людям. Поэтому-то я вас и рекомендовал на пост наркома.

— Взгляни, Всеволод, перед нами птица высокого полёта! Орёл! Наркомов пока не назначает, но уже выдвигает кандидатуры! Уже боюсь сам себя спрашивать, вдруг он наркомов и обратно снять может? С Ягодой и Ежовым как-то неладно получилось, дело тёмное. Ценить надо доверие такого человека! — Берия говорил шутливо-издевательски, а потом, жёстко, глядя на меня в упор, спросил. — Так что ли, товарищ Любимов!?

— Не совсем, товарищ комиссар первого ранга… — ответил я неопределённо.

— Постой, раз ты меня рекомендовал…

— Да, товарищ Берия, всё возвращается на круги своя, — не дал я закончить мысль наркому. — Вы же хотели, чтобы мы работали как в старые добрые времена?

Берия расхохотался, а потом, внезапно прервав смех, просто сказал.

— Молодец. Только теперь у тебя выбора совсем нет. "Фрунзе" будет ходить под дизелями и точка. Работу начнёшь немедленно.

— Не начну. По крайней мере до тех пор, пока не будут освобождены все арестованные по "моему" делу. И не просто освобождены, а с компенсацией издержек, — вот здесь я уступать совсем не собирался, поэтому даже не попытался высказать свой ультиматум как-то помягче.

— В вашем деле ещё разбираться и разбираться. Но все необходимые вам для начала работ люди завтра же будут переведены обратно в Нагатинский лагерь. Работать будем параллельно каждый по своей линии. Вы — по железу, мы — по людям. Не беспокойтесь, дело поручено мной капитану госбезопасности Кобулову. Он грамотный чекист и сумеет всё разложить по полочкам. Хотя кое-кто из тех, кого вы просите освободить уже признались, что копали туннель чуть ли не в Бразилию и готовили побег, а вы вообще — гондурасский шпион. Так ведь вы выражаетесь, товарищ Любимов? — начав приказным тоном, нарком в конце позволил себе шутливый вопрос.

— Товарищ комиссар госбезопасности первого ранга. Я. Каждый день. Буду писать рапорт. На имя своего непосредственного начальника. Майора госбезопасности товарища Меркулова. О том. Что условия для начала работ. До сих пор. Не созданы. Поэтому. Приступить к ним. Не могу! — я раздельно отчеканил свою позицию, позволив себе в конце, для пущего эффекта, ударить кулаком по столу.