Принцессы

На улицах было немноголюдно. Экипаж подъехал к указанному Лилией месту. Она попросила сестёр немного подождать, прошла краем Горы, и далее девушки потеряли свою сестру из поля зрения. Вскоре Лилия возвратилась с небольшим ковровым саквояжем, внутри которого, судя по её походке, находилось что-то тяжёлое. Прохор побежал помочь барыне…

Бугай лихо подкатил к главному входу Скорбного дома. Суровый швейцар, увидав богатую карету с дамами, подбежал открыть дверцу.

— Как доложить прикажете? — Спросил, а у самого глаза на лоб лезут: все три штуки на одно лицо оказались. Иностранки, судя по одежде.

— Доложи, любезный, вашему самому главному начальнику: Принцесса Лилия с сёстрами. С благотворительным визитом.

Побежал швейцар, ничуть не медля: надо же — иностранная принцесса с сёстрами пожаловала. Немедленно доложил Лхасарану Цэрэмпиловичу. Доктор удивился, но поспешил навстречу посетительницам.

— Добрый день! Чему обязан счастьем видеть Вас в нашем скромном заведении?

— Я Лилия, Наследная Принцесса небольшого княжества, входящего в состав Французской республики. Это мои сёстры Лили и Лилиан, тоже Принцессы, но, увы, не Наследные: что поделать: я появилась на свет несколькими мгновениями раньше моих сестёр, что не мешает нам нежно любить друг друга.

Польщён знакомством с Сиятельными особами. Позвольте поинтересоваться, чем могло привлечь Ваше внимание наша скромная лечебница.

— Мы совершаем путешествие по России. Нас весьма интересует проблема содержания и лечения душевнобольных в вашем государстве. Если у Вас содержатся особо важные персоны или просто кто-то из больных нас заинтересует, мы окажем более чем существенную помощь Вашему заведению. Если же не найдётся больных, которые бы вызвали наш особый интерес, благотворительный взнос тоже будет, но в более скромных размерах.

— Уверяю Вас, Принцессы, один такой пациент , который Вас заинтересует, безусловно у нас имеется. Да вот он и сам изволил отправиться на прогулку! Простите, я должен организовать торжественный выход.

Сцена величественного появления Их Сиятельства с соответствующими песнопениями и славословиями впечатлила француженок. Они присоединились к общим овациям по поводу выхода Сиятельного пациента, а когда он проходил мимо девушек, приветствовали его глубокими поклонами и реверансами.

— Друг мой, Лхасаран. Будь любезен, представить мне сих очаровательных особ!

— Наследная Принцесса Лилия с сёстрами Лили и Лилиан!

— Сдаётся, я одну из Вас уже имел счастье видеть? Или всех троих? Да Вы и впрямь, голубушки, на одно лицо. Не в Париже ли мы с Вами встречались? Впрочем, нет: я тогда был совсем молодым офицером, все прелестные француженки, которых мне посчастливилось знать, теперь пребывают в почтенной старости…или душу Богу отдали! — Их Сиятельство набожно перекрестился на больничную часовню.

— Доктор, а он не буйный? Припадкам не подвержен? — сделав испуганные глаза, тихо спросила Лилия.

— Что Вы, Принцесса, таких больных, о которых Вы изволите говорить, свободно гулять не отпускают. Да и доступ посетителей к ним ограничен: только ближайшие родственники.

— Тогда, доктор, испросите у Их Сиятельства согласия на нашу с ним прогулку: вы не ошиблись, именно такие неординарные больные нас и интересуют.

— Почту за честь сопровождать столь прелестных особ! —галантно отреагировал седовласый старец, слышавший беседу Лилии с Доктором.

Санитары Иван и Пётр с готовностью взяли под ручки Их Сиятельство.

— Лхасаран Цэрэмпилович! Окажите любезность. Дайте нам побеседовать с Графом наедине. Ведь вы говорили, он не опасен.

— Так-то оно так, но…ответственность. Тем более Ваш высокий титул…

— Настоящий гусар даму не обидит! — Обиженно вмешался Сиятельный больной.

— Что с вами поделать! Только прошу, не нервируйте пациента!

— Ни в коем случае. — Хором удостоверили врача барышни.

Чтобы рассеять последние подозрения насчёт сразу трёх визитировавших Принцесс и возможности оставить с ними больного tet-a tet, доктор полюбопытствовал:

— Почтительно спросить осмелюсь: где Вы так хорошо говорить по–русски научились? Ваше благородство и манеры не вызывают подозрений, но… я уже говорил: ответственность…клятва Гиппократа. Не сочтите за обиду.

— Ваше отношение к своим обязанностям вызывает глубокое уважение. Русский мы действительно знали неплохо ещё с детства: одна из наших фрейлин была русской дворянкой. Долгое путешествие по вашей стране дало нам возможность совершенствоваться. А Вы говорите по-французски?

— Я стажировался в Париже.

— Давайте побеседуем на нашем родном языке.

— С удовольствием.

Беседа удовлетворила обе стороны. Доктор рассыпался в комплиментах Принцессам. Те, в свою очередь, весьма высоко оценили французский доктора. Можно было, наконец, отправляться на прогулку. Едва отошли от парадного, Их Сиятельство огорошил девиц:

— Ну что, шалуньи, сознавайтесь, зачем вам старый солдат понадобился? Принцессы! Да вы такие же принцессы, как я принц Датский Гамлет. Мне дорожка из этой богодельни в город известна, и видал я вас, дамочки, и в городе, и в монастыре. А одна из вас ещё и Иванушку до умопомрачения довела! Ответствуй: ради каких соображений?

— Вы Граф одну меня изволили видеть, я в Чумске живу, а Лили, действительно, во французскую компанию изволили знавать: только не совсем…не знаю, как сказать…

— Ну и ладно, я за тебя скажу: ты мне в разных Чумсках попадалась. Всё вокруг монастыря мужского да Белой Горы крутишься. У меня насчёт моего помешательства свои соображения имеются: сбегу от санитаров, глядь — то в один Чумск попадаю, то в другой. Как будто времена разные. Чумск, а ни одного конного экипажа, одни дымные и шумные повозки. А иногда ничего. Вот в этом, как раз, думаю и есть моё умственное повреждение.

— Как раз и нет: я тоже Вас в разных Чумсках встречала.

— Так ты, барышня, тоже больна, что ли, прости старика за такой вопрос. По своему помешательству в воды озёрные сходила и Ванек разума тем странным деянием лишила? — Их Сиятельство с новым интересом воззрился на Наследную Принцессу. — А как не утопла-то, что за секрет?

— Уверяю Вас, это совсем не интересно. Позвольте девушке сохранить её маленький секрет.

— Погоди-ка, барышня. Вот тогда чего спрошу: один гнусный тип из совсем дальнего Чумска, где повозки вонючие по улицам носятся, вертится вокруг лечебницы, всё ко мне на откровенную беседу нарывается. Лхасаран ему пропуск постоянный оформил. Я просил — отбери. А Лхасарашка упёрся: у них с Институтом, где этот тип работает какое-то сотрудничество. По этой причине и пропуском обеспечил.

Ещё есть у меня в Верхнеудинске родственник и тёзка. Бывал я в его вотчине, и там такая же мамзель наблюдалась.

— Это я была, Ваше Сиятельство! — доложила Лилиан и поинтересовалась. — И как вам Ваш Верхнеудинский родственник?

Противен и скользок показался. Я к нему больше с тех пор ни ногой. Беда в том, что он ко мне наяву приходит здесь в лечебнице и беседы беседует: требует, чтоб я ему про какое-то золото секрет открыл. А я только в одном месте большую золотую коллекцию знавал, у поручика Адольфа Иваныча Гитлера. Говорил поручик, что ему золото сыскала странная собака по кличке Борман. А мне ныне чудиться стало, что как-то с монастырём то золото связано.

— Так и есть: кровью и бедой те сокровища повенчались. Только не трудитесь искать. Нет в монастыре сейчас золота, почти нет. Во всяком случае, колчаковского.

— Господьс ним, с этим золотом. На что мне оно? Сыт, одет, обут. В почёте содержусь. Мне и бумажных денег не надо. Зря я Ваньку туда с лопатой по ночам гонял.

— Кстати, Граф, сделайте одолжение, познакомьте нас с этим Ванькой!

— Я бы рад, да боюсь, у него снова видения начнутся. И так уже двойник к нему беседовать являетя. Да только мой Ванька в женской гимназии служил, где и напугал я его, да ещё на Чистом Озере стреляться требовал. Вот эта моя потеха вкупе с утоплением одной из Вас и послужила поводом к Ванькиному помешательству. Боюсь, как бы хуже ему не сделалось, коли сразу трёх утопленниц увидит.