А Валерия тем временем продолжала.
- Ну, давай зови своего знакомого! Я только хочу тебе напомнить, что наши клиенты желают видеть вокруг себя молодые и симпатичные лица. С кадрами у нас конечно напряжёнка и иногда приходится идти на компромисс, - наступило многозначительное молчание. - И принимать некоторых не соответствующих статусу нашего ресторана людей. Но поскольку мне лично кажется, что эту квоту мы уже выбрали, то я полагаю, что шансы у твоего знакомого стать членом нашего дружного коллектива невелики. А сама можешь идти, готовиться к работе. Я разберусь тут и без твоего участия!
Красная, как вареный рак Галина выскочила из кабинета, коротко глянула на меня, мотнула головой в направлении двери. - Мол, заходи! - и молча, застучала каблуками по коридору. Ее состояние в данный момент я вполне понимал.
Когда я зашел, Валерия Георгиевна уже успела погрузиться в изучение каких-то бумаг.
Ей было, на мой взгляд, немного за сорок, но это, пожалуй, единственное, что можно было поставить ей в упрек. Серый деловой костюм, в который она была облачена, ненавязчиво подчеркивал ее сексапильную фигуру. Я даже слегка растерялся: на что мне смотреть в первую очередь на длинные стройные ноги в черных колготках или на приличных размеров симпатичные округлости, видневшиеся в слегка расстегнутой сверху блузке. И в отличие от Гали там было на что посмотреть.
"Да, конечно Гале должно быть обидно, когда вот эта красотка с ее-то бюстом воспитывает мою бедную малышку, упрекая ее, что она, Галина, демонстрирует то, чего у нее, у Галины так и не выросло".
Но эта мимолетная мысль нисколько не помешала мне разглядывать суровую Галину начальницу. Молчание затягивалось. Стопка бумаг перед делающей вид, что она напряженно работает, красавицей уменьшалась очень медленно. Но я никуда не торопился. Стоял, молчал и любовался моей будущей, как я надеялся, начальницей. И конечно, она не выдержала первой.
- Пожалуй, первый тест на умение молчать, пока не спросят вы про...- начала говорить она, поднимая голову, но затем, когда увидела меня, то резко замолчала.
- Прошел или провалил? - спросил я ее с серьезным выражением на лице, но на самом деле мне было весело. Я-то стоял и смотрел на нее в упор, а она оказалась не готова к увиденному.
Наверняка ведь решила, что протеже Галочки какой-то редкостный урод, и собралась меня, как и Галю, немножко погнобить, а затем выставить вон. И вот теперь я с удовольствием наблюдал, как на лице Валерии последовательно сменяли друг друга: изумление, тем, что предъявленный оригинал настолько отличался от предполагаемого, заинтересованность мною, затем возмущение, что я - знакомый этой страшненькой Синичкиной и, наконец, на лице Валерии установилось непроницаемое выражение. Снова наступило молчание. Валерия явно переваривала изменившуюся ситуацию. Мой вопрос был проигнорирован.
"Надо бы вывести ее из ступора, а то так до вечера и будет молчать!" - решил я и начал осторожно.
- Вад...э... Владислав Малицкий, - и чуть было не добавил. - К вашим услугам, - но вовремя захлопнул рот. Не надо сверх меры провоцировать начальницу.
- Хочу у вас работать, вот только опыта никакого...
Валерия, наконец, пришла в себя и приняла участие в разговоре.
- Ничего опыт дело наживное! - приветливо улыбнулась она мне. - А откуда вы?
И ни следа язвительности, агрессии или стервозности. Очень милая, очень красивая, очень доброжелательная женщина, такой предстала передо мной суровая Валерия Георгиевна.
"Кажется, волноваться о том: примут ли меня на работу не стоит", - решил я и вдохновленный ее улыбкой, приступил к рассказу о себе, то есть о Владе. Мол, работал в поте лица, пахал поля, сеял, убирал пшеницу и картошку, выращивал поросят, но в один прекрасный день решил сменить профессию и из сельской местности переехать в город.
Валерия кивала, подбадривая меня продолжать, всё это время ее взгляд задумчиво скользил по мне. Когда я закончил, она еще некоторое время сидела неподвижно, о чем-то задумавшись, но потом очнулась, взяла мой паспорт, уже положенный в процессе рассказа на край стола, выписала из него мои данные, отдала его мне обратно и сообщила, что я принят на работу в ресторан `Иль-де-Франс` в качестве официанта.
- Пойдем, представлю тебя твоим коллегам.
В небольшой зальчик выходило множество дверей. В том числе двери в мужскую и женскую раздевалки. Сначала Валерия стукнула кулаком, по двери украшенной стилизованным изображением лысой круглой головы с огромной, курчавой, черной бородой: мужской раздевалки.
- Мальчики выйдите на секундочку! - а затем, уже деликатнее постучала в женскую раздевалку, украшенную стилизованным изображением двух кокетливо скрещенных аппетитных женских ножек в чулках в крупную сетку
- Лина, девочки на секундочку...
Зальчик быстро наполнился народом в различной степени одетых. Голых, правда, не было.
- Представляю Вам вашего нового коллегу Влада... Владислава Малицкого. Он будет работать в зале. Опыта пока никакого. Лина ты, как старшая, будешь, ответственна за обучение.
Лина высокая, статная девушка с толстой русой косой, перекинутой на грудь, посмотрела на меня еще раз, кивнула и довольно улыбнулась. Я заметил, как при этом стоявшая среди девушек Галя резко помрачнела. Причины для расстройства у Гали лежали на поверхности. Кажется, она только сейчас осознала, куда привела меня. Все девушки, те, кто присутствовал сейчас на представлении меня, были очень симпатичными, а Лина так и вовсе выделялась даже на их фоне.
"Бедная Галя! - пожалел я ее снова. - Типичная белая ворона... вернее синичка. Понятно, почему ее все клюют! Кто ж откажется самоутвердиться за счет моей дурнушки. Надо будет сегодня вечером в постели постараться убедить бедняжку, что я не собираюсь ее бросать и увлекаться всеми этими девушками. А ведь они, кажется, уже готовы... на всё!"
Так я оценил заинтересованно-плотоядные взгляды, ощупывавшие меня с ног до головы.
Работать в этот день я естественно не начал. Надо было утрясти много чего. Начиная с санкнижки и кончая униформой. Лина заботилась обо мне, как о родном. Только что под руку не брала. Да и остальные девочки при каждой встрече мне улыбались так, словно у них до моего появления не только парней не было, но они даже и не подозревали, что таковые существуют. Ребята проявили гораздо меньше энтузиазма по моему поводу, встречая хмурыми взглядами. Что тоже понятно: конкуренции никто не любит, и девочки теперь будут гораздо менее податливы при просьбах о встрече на стороне.
"У них теперь есть с чем сравнивать!" - так я самодовольно решил, глядя на хмурые физиономии парней.
Но всё же самой хмурой и самой расстроенной была Галя. Она печально глядела на клиентов в зале, с расстроенным видом носила подносы из кухни, а при встречах со мной и вовсе казалось, что мы незнакомы. Она не только не улыбнулась мне ни разу, а такое впечатление, что и старалась проскользнуть мимо меня поскорее. Я сейчас ничего говорить не стал, а решил отложить на вечер процесс убеждения Гали в том, что я остался прежний, даже после знакомства с таким количеством симпатичных девчонок и бросать ее не собираюсь.
Я бродил по подсобкам ресторана, заглядывал на кухню, посещал зал, наблюдая затем, как тут всё работает. И одновременно зазубривая меню с пояснениями, запоминая обширную, более двух с половиной тысяч наименований, винную карту. Лина обстоятельно отвечала на любые вопросы. Учила двигаться, брать поднос, и много чего еще. Ее заботливость временами казалась чрезмерной и взывала ассоциации с наседкой, которая суетится вокруг любимого цыпленка. Подыскивает ему вкусных червячков (под предлогом того, что мне надо самому знать вкус блюд из меню, кормила меня... нет не объедками от клиентов, а излишками, которые образуются при готовке), защищала от коршунов (в этом качестве она всякий раз как бы ненавязчиво оказывалась между мной и какой-нибудь своей коллегой, когда та жаждала пообщаться со мной на вольные темы, мотивируя это тем, что мне надо учится) А уж как многообещающе смотрела сама... Но после Светы и Ирины это было совсем не то, а для постели у меня уже была Галина. Да некрасивая, но в постели она оказалась очень даже ничего и самое главное: у нее была квартира, а больше мне пока ничего и не надо было. Поэтому я со спокойствием воспринимал весь этот легкий ажиотаж в отношении меня, который впрочем, не выходил за дружеские рамки.
