БАРБАРА. Полезная диета!
ВАЙОЛЕТ. То есть мы едим сыр, разные соленья, может, бутерброды с ветчиной… Но даже не припомню, когда мы в последний раз зажигали плиту… наверное, уже несколько лет…
БАРБАРА. А теперь ты ешь лепешки с соусом. Разве не вкусно?
ВАЙОЛЕТ. Тебе-то легко говорить. Но ты скоро уедешь и никогда не вернешься.
БАРБАРА ( предупреждающе ). Мама!
ВАЙОЛЕТ. Вот скажи, когда ты в последний раз здесь была?..
БАРБАРА. Пожалуйста, не начинай…
ВАЙОЛЕТ…я даже не помню.
БАРБАРА. Я делаю все, что от меня требуется, мама: я звоню, я пишу письма, шлю подарки…
ВАЙОЛЕТ. Неправда, ты не пишешь …
БАРБАРА. Я всегда шлю подарки на день рождения и на День матери…
ВАЙОЛЕТ. Вот именно, что когда « требуется ».
БАРБАРА. Не надо меня цитировать!
БИЛЛ. Ну, довольно…
ВАЙОЛЕТ. Вы взрослые люди. Взрос-лы-е! И можете уезжать, куда хотите…
БАРБАРА. У меня море обязанностей, мама, моей дочери скоро в университет поступать…
ВАЙОЛЕТ. Неужели? Последний раз, когда я ее видела, она только в школу пошла.
БАРБАРА. Я не хочу сейчас об этом говорить.
ВАЙОЛЕТ. На вас двоих мне наплевать. Но я хочу хоть изредка видеть свою внучку.
БАРБАРА. Вот ты и видишь.
ВАЙОЛЕТ. Ты бы об отце подумала! Ведь ты ему сердце разбила, когда уехала отсюда.
БАРБАРА. Это чудовищно несправедливо!
БИЛЛ. Похоже, придется вас разнимать.
ВАЙОЛЕТ. Ты же знаешь, что была его любимицей. И не надо притворяться, что тебе об этом не известно!
БАРБАРА. Даже слышать об этом не хочу! Мне куда приятнее думать, что мои родители одинаково любили всех своих детей.
ВАЙОЛЕТ. Наверняка тебе также приятнее думать, что подарки на Рождество приносит Санта Клаус, но, увы, это не так. Если бы у тебя самой было несколько детей, ты бы поняла, что у родителей всегда бывают любимчики. Вот, например, у моей мамы любимицей была Мэтти Фэй. Ну и что? Я к этому привыкла. А у твоего отца любимицей была ты.
БАРБАРА. Отлично. Спасибо большое.
( Пауза. )
ВАЙОЛЕТ. Да, ты разбила его сердце…
БАРБАРА. А что мне было делать? В Колорадо Биллу предложили ставку вдвое больше, чем в университете Талсы…
БИЛЛ. Зачем вообще все это сейчас ворошить?
БАРБАРА. …они и мне были готовы предложить работу. И папа прекрасно понимал, что мы просто обязаны были принять то предложение. Думаешь, он сам не ухватился бы за такую возможность?
ВАЙОЛЕТ. Вот тут ты очень ошибаешься. Ничто не смогло бы заставить Беверли Уэстона уехать из Оклахомы. И не думай, что у него не было такой возможности, особенно после того как вышла его книга.
БИЛЛ. Не сомневаюсь.
ВАЙОЛЕТ. После того как был опубликован «Полевой жаворонок», он получал предложения отовсюду. Получше, чем из вашего Колорадо.
БАРБАРА. Теперь ты будешь поносить Колорадо.
ВАЙОЛЕТ. Для этого особой фантазии не требуется.
БИЛЛ. Барбара, ну престань!
БАРБАРА. Папина книга вышла сорок лет назад. С тех пор университетская среда изменилась просто до неузнаваемости, там же страшная конкуренция.
ВАЙОЛЕТ. Ты будешь мне рассказывать про университетскую среду !
БАРБАРА. И вообще папа тогда меня благословил, я даже не просила об этом.
ВАЙОЛЕТ. Это он тебе так сказал.
БАРБАРА. Ну конечно, сейчас ты мне откроешь, как дело обстояло на самом деле и какие гадости он говорил за моей спиной!
БИЛЛ. Довольно! Мы все немного перенервничали…
ВАЙОЛЕТ. Нет, отец никогда ничего не говорил за твоей спиной…
БИЛЛ. Вайолет, ну же…
ВАЙОЛЕТ. Он просто тогда сказал мне, что разочаровался в тебе, потому что ты «успокоилась на достигнутом».
БАРБАРА. Это что, выпад в адрес Билла? Папа не мог такого сказать…
ВАЙОЛЕТ. Твой отец всегда считал, что у тебя талант. Писательский талант.
БАРБАРА. Если он так и думал – хотя я в этом сомневаюсь, – он ошибался. В любом случае это не имеет значения. Это моя жизнь, и я могу с ней делать что хочу. Значит, он был разочарован, что я «успокоилась» и решила посвятить себя семье и учительской карьере? Так? Просто чушь собачья!
ВАЙОЛЕТ. Чушь собачья, чушь собачья. Давайте теперь все будем называть «чушь собачья». Билл, скажи «чушь собачья».
БИЛЛ. Чушь собачья!
( Билл выходит на кухню. )
БАРБАРА. Ты что, под кайфом?
ВАЙОЛЕТ. Что ты!
БАРБАРА. Нет, я серьезно: ты под кайфом? Ты приняла что-то?
ВАЙОЛЕТ. Просто для расслабления мышц.
БАРБАРА. Теперь послушай меня: я не намерена снова через все это с тобой проходить, ты поняла?
ВАЙОЛЕТ. Ты о чем?
БАРБАРА. О твоих проклятых таблетках.
ВАЙОЛЕТ. Они же просто для расслабления мышц…
БАРБАРА. Я серьезно говорю!
ВАЙОЛЕТ. Не понимаю, о чем ты.
БАРБАРА. Я о психиатрическом отделении… и о звонках в три часа ночи, что у тебя кто-то прячется в саду…
ВАЙОЛЕТ. Ты так все драматизируешь…
БАРБАРА. И о полиции, и обо всем остальном. Ты прекрасно знаешь , о чем я. К тому же эти чертовы таблетки стоят огромных денег…
ВАЙОЛЕТ. Перестань на меня кричать!
БАРБАРА…а потом ты будешь тратить еще больше, чтобы вылечиться!
ВАЙОЛЕТ. Это не одно и то же! В тот раз у меня не было причины.
БАРБАРА. Значит, теперь можно накачиваться всякой дрянью, потому что у тебя причина появилась?
ВАЙОЛЕТ. Но у меня же нет зависимости!
БАРБАРА. Не знаю, есть у тебя зависимость или нет. Я только говорю, что не собираюсь еще раз…
ВАЙОЛЕТ. Нет, нет, просто мне больно.
БАРБАРА. Во рту?
ВАЙОЛЕТ. Да, во рту. После химиотерапии все горит.
БАРБАРА. Тебе очень больно?
ВАЙОЛЕТ ( начинает плакать ). Да, очень, очень больно. Ведь у меня… рак. Во рту… И так горит… просто нестерпимо… и еще Беверли пропал, и ты на меня кричишь.
БАРБАРА. Да не кричу я на тебя.
( Возвращается Билл. )
ВАЙОЛЕТ. Ты не нашла времени приехать, когда я заболела раком, но стоило Беверли исчезнуть, как ты тут как тут…БАРБАРА. Прости, мама. Ты права… прости меня.
( Вайолет плачет. Барбара встает рядом с ней на колени и берет за руку. )
Знаешь, что я думаю? Я думаю, он просто взял бутылочку виски… и блок сигарет… пару шпионских книжек… и отправился куда-то на своей лодке, нашел где-нибудь тихое место, в тенечке, и ловит себе рыбу, читает и напивается. А может, еще и пописывает что-нибудь. Думаю, с ним все хорошо, правда. И еще я думаю, что он в любой момент может войти… вон в ту дверь.
( Свет гаснет в столовой и переходит вверх, на мансарду, где Джонна читает книгу. Джин убрала свой iPod и поднимается по лестнице. )
ДЖИН. Привет!
ДЖОННА. Привет.
ДЖИН. Я мешаю?
ДЖОННА. Нет. Тебе что-нибудь нужно?
ДЖИН. Нет, просто я подумала, может, ты захочешь со мной покурить.
ДЖОННА. Нет, спасибо.
ДЖИН. Ладно. Я не знала.
( Джин стоит и смотрит на Джонну. )
Я, может, мешаю?
ДЖОННА. Нет.
ДЖИН. Не возражаешь, если я тогда сама покурю?
ДЖОННА. Нет, только я…
ДЖИН. Потому что мне здесь больше некуда податься. Меня поместили прямо рядом с бабушкиной комнатой, так что, если я выйду, они сразу всполошатся…
ДЖОННА. Понятно…
ДЖИН. Родители не возражают. Так что тебе не влетит, если ты об этом беспокоишься.
ДЖОННА. Хорошо.ДЖИН. В общем, ты не против.
( Джонна кивает. Джин достает из кармана маленькую стеклянную трубку и комочек марихуаны в прозрачной обертке. Набивает трубку. )
Думаю, они бы не стали возражать. Но если бы они только знали, что я спрятала эту дурь под колпачком отцовского дезодоранта прямо перед рейсом, а потом сидела и потом обливалась от страха! Прямо как в том фильме – « Мария, полная милости »… ты, кстати, смотрела?
ДЖОННА. Не думаю.ДЖИН. В общем, я хочу сказать, они в целом не против, что я травкой балуюсь. Отец, по крайней мере. А мама как бы против, она считает, это вредно для здоровья. Но на самом деле, по-моему, это ее достает, потому что отец и сам покуривает, и она бесится. Вообще отец намного круче матери. Хотя нет. Не совсем. Он просто в этом смысле круче.
