– Вы очень проницательны, – проговорила Лэттерли, глядя прямо в глаза собеседницы. – Думаю, я сама никогда бы не выразила это так точно. Должна признаться, что временами меня угнетала необходимость ждать приказа, когда требовалось что-то сделать и не к кому было обратиться, а обстоятельства не позволяли медлить.

Дейрдра не отрывала от нее глаз, забыв про чай. Миссис Макайвор улыбнулась. Казалось, ей почему-то было приятно услышать сказанное.

– Вы, должно быть, видели столько жертв, столько мучений… – заметила она. – Конечно, со смертью сталкивается каждый, кто посвятил себя медицине, но это не сравнить с тем, что происходит в военных госпиталях. Не черствеет ли человек, видя столько мертвых?

Эстер чуть помедлила с ответом. Ей совсем не хотелось отделаться несколькими общими словами.

– Не то чтобы черствеет, – сказала она задумчиво. – Скорее обретает способность управлять своими чувствами или даже подавлять их. Если позволишь себе прислушиваться к ним, станешь настолько слабым, что лишишься возможности помогать живым. И хотя жалость – чувство вполне естественное, ты не успеваешь ей поддаваться, когда вокруг столько работы. Слезами не извлечь пулю из живота и не перевязать перебитую ногу.

В глазах Уны промелькнул холодок, как будто она приняла какое-то решение. Не допив чай, она поднялась и расправила юбку:

– Теперь я убеждена, что вы – как раз тот человек, кому можно доверить заботу о маме на время путешествия. Вы будете ей надежной поддержкой и идеальным спутником. Благодарю вас за откровенность, мисс Лэттерли. Вы меня совершенно успокоили. – Она взглянула на часики, приколотые у нее на груди. – До ланча еще есть время. Может быть, вы предпочитаете провести его в библиотеке? Там тепло, а если вы захотите что-нибудь почитать, вам никто не будет мешать. – С этими словами дама бросила взгляд в сторону Дейрдры.

– Да, конечно. – Миссис Фэррелайн тоже встала. – Пожалуй, мне пора проверить счета с миссис Лэф-ферти.

– Это я уже сделала, – спокойно отозвалась Уна. – А вот обсудить с кухаркой завтрашнее меню не успела. Можешь этим заняться.

Если Дейрдра и была недовольна вторжением золовки в ведение хозяйственных дел, она не подала вида, что это так.

– Вот спасибо! Ненавижу цифры – они всегда одинаковы и так скучны! Разумеется, я поговорю с кухаркой, – ответила она, после чего послала сиделке очаровательную улыбку и вышла.

– Я и в самом деле с удовольствием почитала бы, – согласилась Эстер.

Это было сказано не вполне искренне, но больше заняться девушке было нечем. Ее отвели в прекрасную библиотеку, где вдоль трех стен стояли сплошные ряды книг, среди которых многие были в кожаных переплетах с золотым тиснением. Она отметила, что некоторые из наиболее роскошных томов и значительная часть книг в обычных переплетах фирмы «Фэррелайн и Компания». Это были книги самой разной тематики – справочники, романы, стихи… Среди них попадались произведения знаменитых авторов – как нынешних, так и давно умерших.

Медсестра выбрала книжку стихов и устроилась в одном из нескольких больших кресел, собравшись заняться чтением. В комнате стояла тишина. Домашние шумы не проникали сквозь тяжелые двери, и было слышно лишь потрескивание дров в камине да шорох опавших листьев, которые ветер время от времени швырял в оконное стекло.

Время текло незаметно. В какой-то момент, подняв глаза от страницы, Эстер вздрогнула, увидев стоящую перед ней молодую женщину. Ни звука шагов, ни скрипа двери она не слышала.

– Простите, я не хотела вас напугать, – извинилась незнакомка. Она была очень стройной и высокой, но все достоинства ее фигуры меркли перед ее лицом. За всю свою жизнь мисс Лэттерли не видела столь очаровательного создания. Черты лица этой дамы были нежными и одновременно страстными, а кожа, казалось, излучала сияние. Волосы цвета осенних листьев окружали голову буйным венцом.

– Мисс Лэттерли? – уточнила красавица.

– Да. – Сиделка оправилась от испуга и отложила книгу.

– Я – Айлиш Файф, – представилась женщина. – Я зашла сказать, что ланч подан. Надеюсь, вы присоединитесь к нам?

– С удовольствием. – Эстер направилась к двери, но спохватилась, вспомнив, что не убрала книгу. Айлиш нетерпеливо махнула рукой:

– Оставьте. Дженни уберет ее. Читать она, конечно, не умеет, но найдет место, откуда книга была взята.

– Дженни?

– Служанка.

– А я подумала, что это… – Лэттерли запнулась.

Ее новая знакомая рассмеялась:

– Ребенок? Нет. То есть, на мой взгляд, в каком-то смысле – да. Это всего лишь одна из служанок. По ее словам, ей пятнадцать. Но она учится читать. – Молодая дама тряхнула головой, как бы покончив с этой темой, а потом ослепительно улыбнулась. – Дети – это Маргарет, и Катриона, и Роберт.

– Это дети миссис Макайвор?

– Нет, Элестера. Это мой старший брат, казначей. – Миссис Файф состроила мину, призванную изобразить благоговение. Эстер прекрасно поняла ее чувства, вспомнив своего старшего брата Чарльза, всегда мелочно-требовательного и совершенно не понимающего, насколько нелепо он при этом выглядит. – А Алек и Фергюс сейчас в школе. Это сыновья Уны. Скоро туда же отправят Роберта. – Айлиш открыла дверь, ведущую из библиотеки в залу. О своих детях она не упомянула, из чего медсестра заключила, что у нее их еще нет. Может быть, она лишь недавно вышла замуж.

Все находившиеся дома члены семьи уже были в сборе, когда Айлиш ввела Эстер в столовую и указала предназначенное ей место за столом. Во главе его поместилась Мэри Фэррелайн, а напротив нее – Уна. Рядом с Дейрдрой, устроившейся у дальнего конца, сидел пожилой мужчина, настолько похожий на портрет в холле, что мисс Лэттерли на секунду застыла в изумлении. Но сходство это было лишь внешним: те же прекрасные волосы, хотя и сильно поредевшие, красивая кожа, правильной формы нос и чувственный рот. Внутренне же это был совершенно другой человек. В нем ощущался душевный надлом, но он не произвел на Эстер того двойственного впечатления, которое оставлял портрет. Этот человек был побежден судьбой и сам осознавал это. Взгляд его синих, глубоко запавших глаз блуждал, ни на ком не задерживаясь. Его представили сиделке как майора Гектора Фэррелайна, а присутствующие называли его дядей Гектором.

Эстер уселась на свое место. Подали первое блюдо. Завязался вежливый и бессодержательный разговор, призванный поддержать атмосферу дружелюбия и вместе с тем не отвлекать от еды. Время от времени медсестра посматривала на лица присутствующих, такие похожие от природы и одновременно отражающие большое разнообразие характеров и жизненного опыта. Из всех присутствующих лишь Дейрдра и Мэри не были урожденными Фэррелайнами. Все остальные были стройными, красивыми и высокими, а супруга Элестера – маленькой, смуглой и склонной к полноте. Но в ее лице была решительность, внутренняя сосредоточенность и сдерживаемая энергия, что придавало ей живость, которой не хватало остальным. Когда того требовало приличие, она изредка вставляла реплики в беседу, но сама ее не поддерживала, поглощенная собственными мыслями.

Айлиш тоже вступала в разговор лишь время от времени, по долгу вежливости отрываясь от своих размышлений. Эстер поймала себя на том, что снова и снова смотрит в сторону этой женщины, привлеченная не только ее красотой, что было бы вполне естественно, но и какой-то грустью, заметной под внешней маской доброжелательного внимания.

Поддерживать общий разговор, подыскивая для него все новые темы, приходилось Уне и Мэри.

– Сколько времени вы будете в пути, матушка? – спросила Дейрдра, обернувшись к старой миссис Фэррелайн, когда подали новое блюдо.

– Часов двенадцать, – отвечала та. – Впрочем, основную часть дороги я просплю, поэтому она покажется значительно короче. На мой взгляд, это прекрасный способ путешествовать. Не так ли, мисс Лэттерли?

– Разумеется, – согласилась Эстер. – Хотя мне и жаль, что по пути сюда мне почти не удалось посмотреть Шотландию. Она показалась мне прекрасной, особенно в это время года.