Я мысленно оценил объем фишек своей жертвы на подносе.

– Вито, обеспечь мне фишек на пять миллионов для начала и бокал сияющей лазури.

– Тебе нужен чистоган?

– Издеваешься? Мою фирменную лазурь сюда тащи. Да смотри не перепутай!

Вито, радостно посмеиваясь, ринулся выполнять заказ. Он уже понял, что у меня созрел план. Угадал. Я решил, не мудрствуя лукаво, разыграть сценарий «пьяный лох». Что может быть прелестней? Лох обувает лоха.

Вито вернулся с горой фишек и бокалом сияющей лазури на подносе, который он крепко держал в своих суставчатых клешнях. Моя персональная лазурь была особая. Цвет, легкий спиртной запах, а после принятия – даже сивушный аромат изо рта невозможно было отличить от оригинала, хотя в моем напитке не было ни грамма алкоголя. Наполовину осушив бокал, я сделал пробный выдох прямиком на Вито.

– Проанализируй.

– Средняя степень опьянения. Можешь начинать качаться.

– Рано. Пока не допью, из принципа не буду! За мной!

Я повернул перстень на мизинце камнем внутрь (примета у меня такая, перед серьезным делом прятать камень от чужих глаз) и двинулся вперед. Добравшись до рулетки, я начал пригоршнями сыпать фишки на зеленое сукно. Алишер с Трушаделем переглянулись, их телохранительница напряглась.

– Э! Уважаемый, – «заволновался» Леон, – ставка не более ста тысяч.

– А мне плевать!

– Но правила…

– Ты чё, меня не уважаешь? – я добил содержимое бокала, грохнул его об пол и пьяно удивился. – А чёй-то он не бьется?

Губы чендарки скривились в презрительной усмешке. Она опять расслабилась, сообразив, что этот пьяный идиот для ее клиентов не опасен.

– Они у нас небьющиеся. И попрошу убрать лишние фишки со стола, – строго сказал крупье. – У нас правила одни для всех. За этим столом ставки ограничены. Сто тысяч и ни одним кредо больше!

– И тут сплошные нищеброды. Ладно, отгреби сам лишнее, все остальное на очко!

– Очко? – Леон сделал вид, что ничего не понял.

– Ну ты тупой! Двадцать одно! Я всегда на него ставлю.

– И как, выигрываете? – полюбопытствовал Алишер, закончив выстраивать свои фишки на зеро.

– Когда-нибудь выиграю. У меня система. Слышь, баклан, кончай копаться, крути педали!

Крупье флегматично пожал плечами, прекратил возиться с моими фишками, запустил рулетку и пустил шарик по кругу.

– Ну… ну… давай! – чем медленней катился шарик, тем громче я орал, изображая обезумевшего от азарта игромана. – Э! Куда поскакал! Ты что, не видишь, на что я ставил?

Шарик строго по сценарию запрыгнул на ячейку зеро. Леон сгреб мои фишки со стола и начал отсчитывать выигрыш Алишера.

– Семьсот тысяч кредо. Извольте получить.

Трушадель, сухой, сгорбленный старик, отдаленно напоминающий Дуремара из «Золотого ключика», а еще больше похожий на перекошенный знак вопроса, с облегчением выдохнул.

– Думаю, на сегодня хватит… – проскрипел он, пересыпая фишки на свой поднос.

– Нет! Еще двадцать тысяч на зеро! – уперся его босс.

– Миллион на очко! – рыкнул я.

– Я же говорю вам, не более ста тысяч… – простонал крупье, страдальчески закатив глаза. Играл Леон свою роль просто виртуозно.

– На такие суммы только нищие играют!

Алишер начал багроветь. Его зацепило.

– Ну так и играйте там, где нет ограничения по ставкам, – предложил Леон.

– Это где? – воинственно спросил я.

– Уж точно не в этом зале. На третьем этаже есть специально оборудованные кабинеты, где играют в покер без ограничения, но если ставки превышают миллион, то вам придется найти себе партнеров или партнера. Это уж как вам угодно. Казино в таких играх присутствует только в качестве статиста. Работает за свой процент.

– Жлобы, – нахально изрек я.

– Бизнес, – развел крупье руками.

– А не хотите испытать судьбу, сметав со мной банчок? – внезапно спросил Алишер. Для его слуги внезапно. Я же только этого и ждал. Рыбка наживку проглотила, теперь ее надо аккуратненько подсечь.

– На это? – презрительно фыркнул я, покосившись на поднос с его фишками.

– Нет, разумеется. Я тоже не люблю по мелочи играть. Но не таскать же за собой грузовой флаер с фишками.

– Босс… – заволновался Трушадель, но Алишер жестом приказал ему заткнуться.

– Грузовой флаер? Мужик, я тебя уважаю. Продуешься, возьму управляющим на свои рудники.

Телохранительница, не выдержав, фыркнула и прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться в голос. А вот слуге было не до смеха. Трушадель прижал к своей груди поднос с выигранными фишками и затравленно озирался, словно прикидывал: а может быть, сбежать? Но кто ж ему даст, родимому?

– Человек!

– Да? – откликнулся Вито.

– Ты человек? – удивился я.

– За такие деньги буду кем угодно. Вы очень хорошо платите.

– Умничка. Беру тебя камердинером. Метнись по-шустрому на кухню…

– Кухню? – от неожиданности Вито чуть поднос с фишками не уронил. – Зачем?

– За пивом. – Я был в ударе. Пятнадцать миллиардов были отличным подогревом, и меня, как говорится, понесло.

– Нет, я могу, конечно, – заволновался Вито, – но хочу напомнить: если у вас пойдет серьезная игра, до окончания партии карточный стол покидать нельзя.

– Черт! А памперсы на кухне не дают?

– Не дают.

Чендарка завибрировала, пытаясь сдержать смех. Ее начало откровенно разбирать. Странно. О невозмутимости этой жутковатой расы легенды ходят… впрочем, пусть лучше хихикает, чем глотку мне, родному, рвет, на остальное наплевать.

– Тогда сияющую лазурь тащи. И перерегистрируй мои фишки. Поставь бронзу на лимон.

Судя по тому, как вздрогнул Трушадель, он не впервые в казино. Завсегдатаи злачных мест этого сектора Галактики прекрасно знают, что финансовый вес бронзовой фишки был минимальной ставкой при игре, и, дав ей номинал в миллион галактических кредо, я автоматически перестроил остальной ряд в соответствующих пропорциях. Серебряная фишка шла теперь за десять миллионов, золотая – за двадцать пять, а платина шла уже за пятьдесят.

– Вот это ставки! – восхищенно ахнул Вито. – А ваши партнеры не возражают?

– Возражают! – пискнул Трушадель.

– Не возражают! – треснул кулаком по зеленому сукну рулетки Алишер и зарычал на своего слугу. – А тебе слова не давали! И вообще, имею право! На свои играю. Бегом на регистрацию, не то уволю!

Трушаделя как ветром сдуло.

– Ой! Я тоже побежал, а то и меня уволят. – С этими словами Вито метнулся к стойке регистрации, на бегу сигнализируя усами распорядителю, что есть дело.

– Чего изволите?

– Свободные вип-номера на третьем этаже есть?

– Триста шестнадцатый, – тут же откликнулся распорядитель, мельком глянув на свой регистратор.

– Передайте там своему коллеге, что он забронирован. Крупная игра на двоих. И доставьте туда сияющей лазури. Один игрок до нее очень охоч.

– Будет сделано, – понимающе кивнул распорядитель.

Надо сказать, несмотря на разделяющее нас расстояние, я их прекрасно слышал. Еще одна особенность организма, помогающая выжить в этом диком мире, а потому я о ней не распространяюсь. Однако какая у нас слаженная команда! Сейчас в вип-номер доставят мою особую лазурь, и этот напыщенный дурак начнет терять осторожность, видя, как я напиваюсь. Замечательная жертва! Лучше не придумаешь. Мне таких не жалко. Да, собственно говоря, мне никого из них не жалко. Порядочные люди сюда не ходят. У порядочных людей таких денег просто нет. Именно здесь я убедился в верности древней поговорки: от трудов праведных не наживешь палат каменных. Здесь в основном крутились откровенные бандиты, держатели публичных домов, дельцы от наркобизнеса и крупные бизнесмены – владельцы корпораций, заводов и фабрик, нажившие свое состояние на рабском труде простого люда. Не жалко. Еще раз говорю: мне таких не жалко!!!

– Человек! – я тормознул пробегавшего мимо официанта с подносом на квадратной голове.

– Я не человек. Я дертанигранец, – сообщил официант, смущенно помахивая хвостом.