Естественность закрывает горизонты, но для понимания этого нужно происхождение, горячее сердце и регулятор ума, в противном случае(как, собственно говоря, обычно и происходит)животное человек так и умирает подержанным, использованным животным.

«Сакральность сумасшествия»

Сюзанна Браунинг

Традиция как понятие своим истоком имеет захват дюжинности подачи аффекта харизматичности, когда сам аффект почти всегда не имеет никакого отношения к реальному эффекту сути предмета, но имеет конкретную цель - вывести в социальный центр внимания источник квазисути(поскольку почти всегда в этой подаче самой сути нет и быть не может)с последующими материальными преимуществами обретённого таким методом социального положения.

То есть, говоря скромно, традициям нужно верить осторожно.

С другой стороны, истина(искомая каждой личностью в любом случае, но почти всегда внесознательно)обозначает не более как состояние счастья(отсюда известное выражение про вино), которое некоторые люди испытывают постоянно и без всякого воздействия возбуждающе-успокаивающих веществ, однако именно эта нетрадиционность состояния всегда ставит их в центр прицела некоторых особей, а именно - описанных выше(и подающих и принимающих).

Самодостаточность помешательства в особом понимании этого слова убивает дюжинность и харизматичность, пытающихся купить эту самодостаточность, что в принципе невозможно и всегда заканчивается "красным шарфом в ванной" или примерно так.

Поэтому нетрадиционность по своей сути божественна и несёт в мир счастье.

«Кровь Исиды»

Сюзанна Браунинг

Исходящий мотив нисходит воплощением телесного совокупления с любовью окружающего, чему всегда существенно мешает очередь желающих, поскольку недостаток порождает избыток и только таким образом можно создать то, чего никогда не было.

Поэтому духовное условно отделяется от телесного, в действительности являясь его продолжением во вне из ниоткуда, потому что никто никогда не сможет познать, что же это такое не во вне.

Вообще-то считается что это душа, или нечто аналогичное описанию подобного, хотя, понимая условность самого письма, можно осознать, что оно с определённого момента, то есть с некой критической информативной массы, начинает само генерировать своё содержание, к которому автор не имеет никакого отношения, что вне всякого сомнения заметили многие пишущие интроверты, почти всегда предпочитая думать, что это некое вдохновение или что-то в этом роде.

В действительности это цепная реакция символического ряда, объединённого единым полем воплощения, то есть рефлексивным сознанием писателя, который наивно рассчитывает написать что-либо авторское, в действительности лишь выступая в роли медиатора-посредника, когда апокалиптическое превышение состава модулей сознания приводит к цепной реакции взаимодействия символов, цепляющихся друг за друга в давно известной последовательности, так как всё написано ещё до первой исторической, так называемой авторской, публикации.

Всё есть и всегда было, и конечно же всегда будет совсем не в метафорическом смысле, а в исключительно физическом, поэтому сама идея копирайта это идея или идиота, или хитрого лжеца, норовящего украсть эфемерность с условием переработки её в продукт физиологического пользования, что смешно до слёз.

Эфемерность это единственная нерушимая и неуничтожаемая ничем действительность, потому что лишь она мотивирует всё то, что признано истинно утилитарным и необходимо убедительным, однако до определённого момента, когда становится совершенно ясно, что именно эфемерность это непоколебимая базовая сущность, невыводимая и неуничтожаемая никакими средствами, поскольку сразу же после её исчезновения исчезает и человечность, оставляя несчастное разговаривающее животное наедине с надгробием.

Безусловность неизбежности самого надгробия, вернее того, что оно олицетворяет, также почему-то никем не подвергается сомнению, хотя никаким личным опытом исключительно никто в этом ключе не обладает, полагаясь на так называемые традиции, когда мысль одного дурака транслируется из поколения в поколение, генерируя целый исторический эшелон недоумия, наподобие монотеистический религии или канонических методов размножения.

Единственное, что можно видеть ясно и вне коллизий внедрённого воспитанием умопомешательства, это абсолютная самоценность физиологии тела, в любом случае выступающей генератором бессмертия, когда сама божественная любовь это есть тело, а также всё остальное им воспринимаемое и безусловно иллюзорное, включая эпитафию точных наук и всего современного познания, кластеры-пиксели которого никогда не в состоянии уловить текущий момент, который только и есть в действительности, и пребывая в дыму умопомрачения постоянного контакта с модулями сознания, совершенно не в состоянии видеть то, что есть, в обмен на условное видение того, чего нет.

Однако то, что есть, всегда будет видно, но часто в момент невозможности прямого действия, а оно это единственное, что есть как настоящее, но не иллюзорное, не путать с эфемерным.

Поэтому женственность, как истинная самость, несёт истинность, то есть сексуальность как потенциальность, где сексуальное в действительности обладает возможностями всего физического, а не физиологического, поскольку любовь это понятие абсолютно математическое, понимая математику как искусство возможного потенциального, но не предположительного, так как поле сведения всего до степени единения как оно есть и как задумано быть это сексуальный акт и его продолжение как изменённое состояние, но не состояние неизменности.

© Copyright: Сюзанна Браунинг, 2012