Мужик помрачнел:

– Не выпустят нас из города. На ночь ворота всегда закрывают, а утром меня уже хватятся и никого без досмотра не выпустят.

– Не переживай, ночью уйдем, и не через ворота. Ты лучше скажи – стражники где?

– От входа вторая дверь о правую руку.

– А вход где?

Иван выпучил глаза:

– Ты же через вход вошел? Или тут потайной выход есть?

– Болтаешь много! Руки-ноги растирай, я скоро.

Подошел к двери. Стол удачно закрывал меня от Ивана. Высунул голову в коридор. Никого. Вышел весь. Знать бы еще, в какую сторону выход, там и комната надзирателей. Осторожно сделал несколько шагов, впереди виднелся поворот. Выглянул из-за угла, метрах в пяти от меня на стене горел факел. Прислушался. Вроде голоса впереди. Прошел вперед, голоса стали слышны отчетливо. Прижимаясь к стене, подошел поближе. За открытой дверью у стола с кувшинами пива или вина и нехитрой снедью сидели пятеро тюремщиков. В углу стояли сабли и, удивительное дело, мушкет, связки ключей лежали на столе.

Диспозиция ясна. Сабли или ружья у меня нет, придется кидать бомбочку. Шумновато получится, но в данной ситуации другого варианта нет. Возможно, будь у меня побольше времени на подготовку, я бы придумал что-либо другое.

Подойдя к факелу, зажег фитиль и в три прыжка подлетел к двери. Чего теперь скрываться? Бросил бомбу и захлопнул за собой дверь. Испугаться или как-то среагировать времени у тюремщиков не было. Едва я успел прикрыть дверь, как тюрьму сотряс взрыв. Хорошо, что дверь была сделана основательно, от нее полетели щепки, но сама она устояла.

Я выбил ногой остатки двери. Разбросанные тела тюремщиков лежали в живописных позах. С первого взгляда было ясно – живых нет. Комната была полна едкого порохового дыма. Я сгреб со стола все связки с ключами – тяжеловато! Из угла прихватил саблю в ножнах, прицепил к поясу. Помчался к уже знакомой двери пыточной камеры. Сунул один ключ, второй, третий – не подходят. Начал пробовать другую связку – то же самое. Здоровенный навесной замок не поддавался. Время уходило. Я вытащил из ножен саблю, вставил под дужку, нажал. Раздался хруст железа, и в руках моих оказался обломок сабли. Но и замок не выдержал, дужка сломалась.

Я распахнул дверь – Иван стоял рядом. Подхватил его за локоть, и мы поспешили к выходу. У комнаты тюремщиков я схватил в углу другую саблю, посмотрел на Ивана.

– Нет, руки как чужие, не удержу оружье-то.

Я сунул саблю в ножны взамен сломанной.

Входная дверь запиралась изнутри на кованый железный ригель. Хорошо смазанный, он открылся легко и бесшумно. К моему удивлению, на улице было тихо.

– Уходим, все время везти не может. Как можно быстрее надо убраться от тюрьмы.

Иван поспешал за мной, как только мог, но сил у него после избиения и пыток было немного. Я пристроился рядом, обнял его левой рукой – так дело пошло чуть быстрее. Никакого плана у меня пока не было, просто я двигался к городской стене. Там будет видно, как переправить Ивана за стену. Что толку строить планы, когда находишься в незнакомом городе несколько часов и не знаешь улиц, крепостной стены, вообще ничего, ровным счетом ничего. Был бы еще Иван посильнее… Видимо, крепкий был мужик, под рубашкой чувствовались мышцы.

Однако зябко ему в рубашечке. Даже меня под кафтаном пробирало, чай, не май на дворе.

Впереди смутно проступили контуры стены.

– Стой, – послышался голос Ивана. – Мы вышли к стене. Немного влево – башня будет, там всегда стража. Надо подальше от них.

– Нет, Иване, слаб ты больно, через стену не перелезешь, а перетянуть на веревке я не смогу. Мои люди недалеко. Сможешь продержаться немного?

– Смогу. В этом городе я не жилец. Если найдут, утром повесят. Одна надежа – на тебя. Как тебя звать-величать?

– Юрий. Тогда стой и жди. Живой буду – вернусь за тобой.

Прижимаясь к стене, я подобрался поближе к башне. У небольшого костра сидели двое стражников в кольчугах, с мечами у пояса. Рядом в снег были воткнуты копья. Из комнаты в башне раздавались голоса караула. Нет, мне одному в сече их не одолеть, практика сабельная у меня невелика, а здесь не мальчики сидят – воины. Пошинкуют, как капусту. Думай, Юра, думай.

Сбоку от башни виднелась деревянная лестница, ведущая на стену. Взобраться бы на нее, да не получится – лестница перед глазами у стражей. О! Наверняка на башне пушка есть: Полоцк – крепость серьезная. Сама пушка мне не нужна. Но к пушке есть запас пороха. Вот порох-то мне и нужен. Только где его хранят? У пушки – вряд ли, порох сырости боится.

Я отошел подальше от костра и, прижимаясь к домам, обошел башню по кругу, зайдя с левой стороны. Приблизился к стене, вжался и прошел насквозь. Здесь, в помещении, было темно и пыльно. Я чуть не чихнул, зажал нос пальцами. Не хватало себя выдать.

Так, надо сориентироваться. За спиной у меня стена, выходящая в город. Надо двигаться правее. Вскоре я уткнулся в стену, просунул голову. Нечто вроде подъезда, лестница наверх. Слышны голоса стражников. Прошел через стену, осторожно поднялся по лестнице на второй этаж. Деревянная дверь на замке. Просунул голову. Ни черта не видно. Прошел в комнату, вытащил кресало, запалил фитилек. Е-мое! С огнем я поторопился. В комнате полно бочек с порохом, кадушек с картечью, в углу – ядра. Попал, куда надо.

Освещение от фитиля скудное, еле видно в двух шагах. Я закрепил фитилек у двери. Зажигать что-то более существенное просто нельзя, опасно для жизни. Ногой выбил дно у ближайшей бочки, высыпал порох на пол, придвинул сюда еще четыре бочонка, ножом проковырял в днище каждой бочки изрядные дырки. Теперь надо найти веревку или шнур в качестве замедлителя. Нету! Всю комнату обшарил, именно обшарил – руками, весь вымазался в пыли и паутине. Ну что же, за неимением гербовой пишут на простой.

Я выбрал дальний от бочек с порохом угол, насыпал туда дорожку найденным мушкетным порохом. Теперь надо поджечь и, пока огонь поползет – нет, побежит по пороховой дорожке, быстро отсюда сваливать.

Я просунул голову сквозь стену. Вот незадача. Дальний угол, куда я провел дорожку, выходил к наружной стороне, а там ров с водой. То есть это была вода, а сейчас все покрыто снегом и льдом. Как бы ноги не сломать, высота метра три-четыре, в темноте и не разберешь.

Я поджег от фитилька порох, прошел сквозь стену и упал. Упал удачно, ничего себе не сломав и не вывихнув. Поднявшись, побежал в сторону. Сколько у меня в запасе времени – сказать сложно, но желательно отбежать подальше. И я бежал так быстро, как только мог. Но попробуйте бежать по льду, занесенному снегом. Ноги оскальзывались, я падал, поднимался и вновь бежал.

Сверху меня заметили: какой-то чересчур ретивый стражник окликнул:

– Кто такой? Стоять!

И в это время бабахнуло. Сначала башня как бы вспухла изнутри, потом вырвались языки пламени, и раздался сильный взрыв. Полетели доски, камни и еще неизвестно что. Хорошо, что во время взрыва я успел открыть широко рот, а то бы барабанные перепонки порвало. От башни остались одни руины.

Не теряя времени, я прошел сквозь крепостную стену – толстая очень. Вышел почти к тому месту, где оставил Ивана. Он лежал на животе, прикрыв голову руками. Мне пришлось его сильно толкнуть, на мой голос он не среагировал. Увидев меня, он пальцем показал на развалины:

– Ты?

Я кивнул, схватил его за руку, и мы побежали к бывшей башне. Надо успеть, пока не очухались воины. Рядом с башней живых уж точно никого не осталось, но ведь другие башни целы, да и на стене кто-нибудь из стражей мог уцелеть.

На развалинах начинался пожар – горели доски пола, остатки массивных дубовых ворот. Очень некстати. Спотыкаясь о камни, лавируя между огнями, мы все-таки пробрались наружу. Впереди угадывались в потемках контуры дороги.

– Быстрее, быстрее, Иван, надо уносить ноги.

Я почти бежал, держа за руку Ивана. Пер, как буксирный катер с баржей на буксире.

Опушка ближе и ближе. Я периодически оглядывался. На фоне пожара были видны маленькие фигуры суетящихся людей. Вовремя проскочили, главное – погони нет.