Детонатор сработает в промежуток времени от заката до рассвета. За час до взрыва бомба

включит "уши".

- Что?

- Изделие начнёт акустический анализ окружающего пространства. В этот момент есть

возможность ввести блокирующую команду отмены. Это единственная предусмотренная

возможность воздействовать на Объект извне, после пуска таймера. Если сумеете это сделать, то

сохраните город.

- Что за команда? - серьёзным голосом спросил Дубина.

- Акустическая. Состоящая из набора фонетических звуков, различных по частоте и тембру. И...

- Я слушаю.

- ... и не ошибитесь, полковник. Дело то ведь серьёзное. Теперь слушайте...

Полковник вжался в трубку, прикрыв рукой другое ухо.

- Фонетический тонально-тембровый код находится в музыкальном произведении

"Интернационал".

Измученный всякими неправдоподобными сюрпризами, Дубина смотрел на телефон как на

карманного шулера. Сказал:

- Каким образом вы себе это представляете? Где бомба? Кому петь? Мы и спляшем, если нужно

для дела. И на голове постоим...

- Бомба в Киеве. Плясать не надо. А на голове не стойте, а думайте ею, где найти записи

"Интернационала". Городская сеть аварийных сообщений в порядке. Запитана от аккумуляторов.

Начните трансляцию в центральных районах Киева через громкоговорители. Это будет разумное

решение. Желаю вам, полковник, ещё раз крепкого здоровья. У вас нервная работа. Зато среди

людей. - Ликвидатор отключился. В спутниковом телефоне остался звёздный эфир.

52.

- Пойдём, Скорцени. Пройдёмся по Крещатику, - предложил помощнику Бенито Муссолини.

- Идёмте, шеф. Но куда?

- Да просто прямо. Посмотри, какую красивую улицу обстоятельства хотят превратить в руины.

- Красивых улиц в мире много. Эта не первая, - напряженно ответил Скорцени. Спросил:

- Шеф, а когда пойдём в метро? Мы с вами, наверное, единственные в городе, кто еще не

спрятался.

- Да вот, дослушаем эту монументальную песню, и сразу в метро.

- Да её же гоняют по кругу!

- Скоро круг разорвётся.

- Вы так думаете?

- Убеждён. Ты посмотри на это небо, ты посмотри на эти звёзды... Они светили на этом самом

месте ещё в те времена, когда по Киеву бродили динозавры. Ты можешь себе это представить?

- Нет. На асфальте они бы сдохли с голода.

- Ты прав, ты прав... Культура урбанизма движется по трупам в прямом смысле. Когда-то

наступит момент, когда заасфальтируют последний клочок земли. Когда-то наступит...

- Тогда придёт Судный день, - сказал Скорцени.

- Да? Ты веришь в такую сказку?

- Шеф, не трогайте мои религиозные чувства.

- Хорошо, Скорцени. Не буду. Но только Судный день, на мой взгляд, уже настал. Но вслух такое

не скажет никто. Впрочем, нет. Скажут.

Помолчал. Продолжил:

- Последователи Люцифера к этому и призывают. Поскольку они дуалистического

мировоззрения, то, по их мнению, добра в мире настолько много, что от него всё зло и

происходит. Нет, ты посмотри, как прекрасен Киев звёздной ночью перед бурей! А! Скорцени!

Ты чувствуешь энергетику всех великих людей всегда находящихся здесь вне времени и

пространства? Ты чувствуешь? Я - да!!! Мы стоим на площади Независимости и вроде бы нас

только двое. Нет, Скорцени. Это не так.

- Не так, шеф. Не так. Идёмте.

Взгляд Муссолини упал на стоявшую вдали, на берегу Днепра, гигантскую статую женщины с

мечом и щитом в высоко поднятых руках.

- Смотри, Скорцени. Это русская душа. Но она пока в каменном плену.

53.

Полковник Дубина поднял трубку телефона.

- Здравствуйте полковник.

На связи был генерал российской контрразведки.

- Значит так, - резюмировал генерал свои оформленные мысли. – Твой запрос выполнен. Тема по

разработке вращающегося фундамента всплывала, но достаточно давно. Проект КА75, 1978 год.

Этой работой занималось новосибирское закрытое конструкторское бюро. На момент полного, глубокого, засекречивания проекта, в нём предусматривался комплекс электродвигателей

работающих от атомных батарей.

- Атомных? - насторожился Дубина.

- Но батарей, - уточнил собеседник. - Платформа фундамента должна была вращаться при

помощи электропривода. Чертежи общих узлов я тебе высылаю на телефон. Мы тут с другом

долго размышляли, что это такое, и сначала решили - проект системы комплекса ПРО,

предназначенный для скрытого базирования. Но уж больно велик, не спрячешь. Я думаю, -

скептично добавил московский информатор, - это чертежи какой-то недоделанной игрушки из

прошлого. Типа "Бурана". Если же это платформа для запуска ракет, то для очень больших.

- Ракет? - спросил Дубина. - В Киеве нет ничего подобного в природе. В Днепропетровске этого

добра хватает, а здесь нет. Карусели и всякие крутящиеся аттракционы имеются. Но

вращающихся платформ мы не обнаружили.

- Теперь ещё пару слов в тему, - сказал собеседник из Москвы. - Ты только не думай, что я шучу.

Насчёт каруселей ты, возможно, в чём-то прав. В конце семидесятых и начале восьмидесятых

годов генсек СССР Брежнев был одержим идеей отметить с невиданным размахом 40-летие

победы в войне 1941-1945 гг. Он постоянно говорил о необходимости показать, кто одержал

Победу самой дорогой ценой. Это был разгар холодной войны, европейцев ненавидели не

меньше чем американцев. Брежнев собирался выкинуть какой-то финт, вроде "кузькиной

матери" Хрущёва, только в полном масштабе.

- Но не взрыв же Киева?

- Мда... Я тоже думаю, что нет. Незадолго перед смертью Генеральный секретарь всех народов

России сказал Суслову, своему серому кардиналу, что покажет империалистам, что такое по-

русски "готовь сани летом" и что они запомнят это зрелище на века.

- Но не взрыв же Киева?

- Мда... Я тоже думаю, что нет.

- И при чём здесь сани?

- Не знаю. Пословицу он употребил. Старческий маразм, наверное. Ты можешь послушать. Есть

аудиозапись разговора Брежнева с Сусловым. Запись сделал охранник генсека майор Молотило.

Продал потом эти записи американцам. У них выкупили итальянцы... В общем, пока они дошли

до нас, то достались за 200 евро. Я закачал на чип телефона фрагмент. Послушай.

Дубина прижался ухом к телефону. «Даграгой Вглагдимир Андрейч...»

Полковник слушал пару минут.

- Ну, как? - спросил собеседник.

- Насколько я понял, Брежнев говорит Суслову, что американцы упадут в обморок, увидев в день

Победы лицо России. Про какую-то Катю болтают. - Дубина кашлянул. - Но только при чём

здесь Киев?

- Главные мероприятия должны были проходить в Киеве, а не в Москве. Вот в чём финт. А

проект КА75 называли даже в деловой переписке Катя. Возможно, это суперфейерверк.

Возможно, всё это пустая болтовня. Ты просил - я узнал. А что к чему - мне ни к чему.

- Хорошо, спасибо. Ничего не понятно, но хоть что-то. Катя! Хм... Ну, Брежнев... Впрочем... -

Дубина потёр лоб и пробормотал: - К - Киево, А - академия. Катя - это Киево-Могилянская

академия? Чёрт! Как же тут не ошибиться? Спасибо ещё раз, генерал. Буду жить, отблагодарю.

- Пивом.

- Ну конечно.

- Тогда давай - "Пи - и - п", - и телефон отключился.

54.

Бэкфаер, ревя форсажем двигателей и отбрасывая столбы голубого пламени длиной в

пятнадцать метров, оторвался от взлётной полосы и под углом в сорок пять градусов,

устремился в тёмное, ночное небо.

- Давай, Вася. Удачи! – проговорил командир приводной станции в микрофон.

- К чёртовой бабушке, и её хвостатому сынишке, эту блятскую удачу, - ответил пилот, холодно

глядя на приборы и вжимаясь в кресло под пятиикратным G.