Как-то раз меня впервые в жизни поразил эпизод ссоры одного из моих гвардейцев с одним из лучших ремесленников. Гвардеец, надо сказать, был изначально в корне не прав, и вещь, что он отнимал, ему не принадлежала, но конфликт закончился тем, что он стал жестоко избивать ремесленника. При этом меня удивило то, что гвардеец даже не усомнился в своём превосходстве над рабочим, и своём праве на результат чужого труда. Он полагал, что ремесленник обязан ему уступить везде и во всём, и считал его просто человеком второго сорта. Не признавая за ним никаких прав собственности даже на уровне подсознания. И вопиюще было то, что гвардеец даже не усомнился в том, что он человек высшего сорта, а рабочий второй класс. Я не стал вмешиваться в конфликт, потому что понимал, что тогда в следующий раз гвардеец может затаить на меня обиду, что я поставил интересы ремесленника выше, чем собственной дружины. К тому же, я предполагал, что это не единичный случай, и не только сейчас, и воины мои вели себя как тупые альфа самцы по отношению ко всем другим гражданам города. Понятно, что если бы я начал показательно наказывать своих людей за такое, мне бы пришлось делать это постоянно, и тогда, они бы пришли к мнению, что я ценю их меньше, чем других граждан, и в случае конфликта не вступились бы за меня, не признав вожаком стаи. Только я впервые увидел такое злоупотребление властью и полномочиями в человеческом обществе в такой степени. И меня совсем не устраивала та несправедливость, что имела место, когда человек по своей сути намного более полезный для общества, оказался внизу от солдата, который ничего не производил, и должен был его защищать. Я понял, что в системе выстроенной мною, эта несправедливость сплошь и рядом, и в будущем это надо как-то решить. Только, что делать и как быть? Если люди такие по своей природе.
Спустя сорок лет после основания города, я довёл его население до 2500 человек в возрасте старше 8 лет. При этом количество детей составляло около 700. Таким образом, общее население города превысило все ранее доступные мне размеры. И мой третий город превзошёл по своему величию оба предыдущих. Теперь третий город был больше любого из городов прошлого по численности населения, и его возраст также превысил сорок лет, то есть возраст первого города. Размеры города и его промышленная мощь превысили размеры второго города в 5-10 раз. По количеству производимой еды примерно в двадцать раз. И никто не голодал, и всех всё устраивало, и я не чувствовал никакой опасности своей персоне. У меня в гвардии теперь было 110 воинов, и я даже не успевал за всеми следить.
Моё влияние на воинов снизилось, на каждого отдельно, но у меня было десять командиров, и у каждого по десять солдат в подчинении, я старался контролировать умы командиров. Таким образом, общество было полностью стабильно, и я подумал, что никогда раньше не строил таких больших городов как этот. И ещё я подумал тогда, что вообще-то, если сделать всё правильно, то такой город как мой мог бы иметь население даже пять тысяч человек, и даже десять тысяч. И плодить поселенцев по три семьи в месяц. В принципе, чисто физически, племя может быть просто огромным, и уметь многое. Эта мысль постоянно подмывала меня на то, чтобы попробовать создать нечто невообразимое, неестественное для нашего мира, но я сдерживал свои желания, опасаясь упустить ситуацию из-под контроля, и я понимал, это неизбежно. Причём, мой город сейчас политически и социально был крайне стабилен, и хотя теперь уже я не знал всю нищету, что жила на окраинах в лицо, из-за чего ситуация слегка уплывала из моих рук. Но теперь у меня были десятки управленцев, из числа моих детей. И возраст, наиболее приближённых ко мне лиц, плавал около отметки сорок лет, то есть они были весьма взрослыми и многое понимали в жизни, были верной моей опорой. А значит, такие люди не предадут меня за кусок мяса, понимая, что вся система держится на мне. И думаю, никто бы и не смог поднять против меня восстание, потому что людей стало слишком много, и они уже не могли договориться меж собой против меня, если что. А у меня за спиной целая армия обученных воинов, моя гвардия.
И да на фоне текущих успехов, меня преследовала мысль, повышать население города и дальше, просто было интересно. Но в какой-то момент я решил не рисковать и остановиться. Подумав, что более крупный город я смогу создать когда-нибудь в будущем, торопиться некуда, иначе вдруг рост города вызовет новые не решаемые мной проблемы, и снова всё развалится. По своему прошлому опыту, я понимал, что рост системы на принципиально новый уровень, означает новые серьёзные проблемы, к которым я не готов, и быть может, я буду готов к ним позже, но не сейчас. А сейчас, лучше пока пожить лет десять так, при стабильности, тем более, мой город сейчас стабильно, каждый месяц рожал семью людей, что уходили прочь. И я понимал, что сейчас идёт великое расселение людей по континенту. Потому что за последние годы мы создали около 100 семей, то есть в будущем это 5-10 тысяч человек, и мы продолжали создавать всё новые и новые группы поселенцев. И все эти годы я стабильно отправлял новых людей всё дальше и дальше от нашей столицы.
Как-то несколько раз, мои охотники, что ходили за дичью в дальние рейды, сообщали мне, что в дне пути от города встречали несколько семей людей, в которых жило людей больше, чем рук на всех пальцах трижды, то есть больше 60 человек. И да, я обучал охотников азам счёта, хотя бы на пальцах, в этом была большая потребность. Так что, я не смог уточнить, сколько людей живёт в тех семьях, но я понял, что эти семьи, рождённые моим же городом, видимо крупнее обычных, хотя бы в этом, первом поколении.
И всё было хорошо, и вот уже моему городу исполнилось 50 лет с момента его основания, и всё это время мы стабильно отсылали всё новых и новых поселенцев, и я никогда не жил так стабильно и интересно как теперь, и уже думал о том, как развиваться дальше, но...
Глава 8: Эпидемия.
Было раннее утро, я, как ни в чём не бывало, спал в своём маленьком деревянном курятнике под стеной. Курятник представлял из себя небольшой домик, два на два метра, с потолком метра полтора, со стенками из плотно подогнанных деревянных жердей, по типу тех, из которых были сделаны крепостные стены. Аналогично был сделан и потолок, скреплённый деревянными колышками, собственным весом, и верёвками из коры, связанными изнутри, так чтобы снаружи их нельзя было перерезать. Надо сказать, такого шикарного деревянного жилья как у меня, не было ни у кого более в городе. Шалаши из веток и землянки мне не конкурент, а что касается гвардейцев, то они спали почти на улице, под навесом, у стены, по которой ходил часовой. Однако, домик моего типа не получил распространения, в связи с большой трудоёмкостью изготовления, связанной с высокой сложностью обработки дерева каменными орудиями. И возможно, он вообще был не слишком рационально построен, из соотношения цена качество, т.к. весь домик представлял из себя мини комнатушку. И сколько в неё было потрачено сил... Хотя в принципе курятник был удобен, крепок и безопасен. Но я как правитель города должен иметь самое шикарное жилище, и это, несомненно. Я построил себе курятник сам, строил его довольно долго, и ни у кого более не было мастерства его повторить. И главная цель курятника, сделать так, чтобы до меня нельзя было добраться при покушении, хотя бы первые пол минуты. Все остальные варианты постройки для себя царского жилища были, кстати, отменены именно потому, что они не могли обеспечить это главное свойство, защиту на первую минуту нападения. Домик из шкур мог бы быть больше, но шкуры легко порезать, также, как любую обычную конструкцию из веток можно очень быстро порушить, землянку в принципе тоже. Также, несомненным преимуществом моего домика перед другими жилищами было относительно малое количество насекомых, что лично для меня было очень важно. И в принципе, в те далёкие времена, мне было не важно, велико моё жилище или не очень, я думал только о том, где спать, а Зимний дворец и Версаль, конечно удел далёкого будущего. Но в эпоху "самого начала", даже деревянный курятник технологически опережал и превосходил всё, что могло тогда быть. И я был ужасно рад, что сплю в столь удобном месте, в такой неслыханной роскоши, пока другие граждане спят просто под деревянным навесом на улице, как мои гвардейцы, либо целой толпой в тесной землянке, вперемешку с червяками и мокрицами на ветках, что постелены поверх голой земли.
