— О-ох!
— Звиняй, — буркнул Магнульф не особенно искренне.
Леудаст не обиделся: сержант, как и положено настоящему солдату, в первую очередь спасал собственную шкуру.
— Вонючие рыжики быстрей опомнились, чем нам хотелось бы, а?
— Угу, — отозвался Леудаст. — К несчастью. — Он попытался найти положительную сторону и в нынешней ситуации: — У наших получается все лучше. Здорово им врезали наши драконы только что.
— Знаю, но у рыжиков каждый раз так здорово получается, — пожаловался Магнульф. — У сукиных детей всюду хрусталики понатыканы.
Впереди раздавались боевые кличи. Похоже было, что альгарвейцы не только по хрусталикам болтать горазды. Леудаст и Магнульф разом выглянули из своей воронки. Пшеница совсем полегла после того, как по ней прошлись сначала бегемоты, потом пехота, потом разрывы ядер, и рассыпной строй солдат в песочно-желтых килтах и мундирах впереди виден был вполне ясно.
Леудаст расхохотался.
— Не помогли им на сей раз хрусталики-то, сержант! Нету при них бегемотов, а наши — еще в строю!
Глаза Магнульфа блеснули недобрым предвкушением.
— Ха! Теперь они у нас попляшут!
И альгарвейцам пришлось поплясать. Тяжелые жезлы со спин ункерлантских бегемотов косили их издалека, а маломощное оружие пехотинцев не могло с такой дистанции навредить чудовищам или седокам. Снаряды ядрометов рвались перед альгарвейским строем, разбрасывая солдат, точно куклы, заставляя уцелевших жаться к земле в попытках избежать гибели.
— Вперед! — заорал капитан Хаварт.
Леудаст выскочил из воронки и ринулся на врага. Сержант не отставал. Они разошлись почти машинально — двое солдат плечом к плечу представляют собой привлекательную мишень.
Но альгарвейцы исправляли промахи почти так же проворно, как ловили на ошибках ункерлантцев. Подкрепление прибыло, когда полк Хаварта уже готов был раздавить обороняющихся, а вместе с подкреплением — бегемоты с рыжиками на спинах. Леудаст уже не раз замечал, что вражеские погонщики первой мишенью выбирали всегда ункерлантских зверей. В этом бою случилось так же. Лишенное поддержки бегемотов, ункерлантское контрнаступление захлебнулось.
Альгарвейцы устремились вперед, выкрикивая имя короля Мезенцио, готовые вновь отобрать отбитый у них ункерлантцами клочок земли. Но стая сланцево-серых драконов спикировала на них, забрасывая ядрами бегемотов и поливая жидким огнем пехоту. Леудаст от восторга докричался до хрипоты — и неудивительно: в воздухе стоял густой едкий дым.
Бросив взгляд через плечо, капрал с изумлением заметил, что солнце уже склонилось к закату. Бой длился весь день, а казалось — лишь несколько часов. На Леудаста разом навалились усталость, голод и жажда.
За ночь к передовой подтянулись подкрепления. А еще — немного провианта. У Леудаста в мешке хранился запас: он знал, что полагаться на армейских снабженцев нельзя.
За ночь переменился ветер — так бывает к началу осени. Задуло с юга, повеяло холодом и близким дождем. И действительно, к рассвету тучи заволокли небо серой пеленой.
— В моей родной деревне, — заметил Магнульф, поглядывая в вышину, — уже, верно, зарядили дожди. По мне, так вот и славно.
— Да, — согласился Леудаст. — Еще как славно. Посмотрим, как рыжикам понравится распутица. А если силы горние готовы дать нам раннюю осень — может, они и на суровую зиму расщедрятся?
Он нашел взглядом единственный клочок синего неба и понадеялся, что силы горние его слышат.
Вместе с полудюжиной однополчан Теальдо укрылся в развалинах амбара где-то на юге Ункерланта. Лило что на улице, что под крышей почти одинаково. Теальдо и Тразоне пришлось держать плащ-палатку над головой капитана Галафроне, чтобы тот мог разобраться, куда забрела его часть, не залив водой штабную карту.
— Не знаю, с какой стати я ломаю глаза, — проворчал Галафроне. — Эта клятая карта врет через раз, а то и чаще.
Тразоне ткнул пальцем в тонкую красную линию.
— Сударь, разве это не проезжий тракт?
— На карте — он самый, — ответил Галафроне. — Видывал я ункерлантские дороги в Шестилетнюю войну, но думал, что за столько лет они стали получше. Должны были стать! Но ихний драный «тракт» — просто очередной проселок. Хайль Свеммель, и эффективность его туда же!
— Очередной размытый проселок, — поправил Тразоне, утонувший в грязи по колено.
— Может, в этом и заключается эффективность? — задумчиво промолвил Теальдо. — Очень трудно наступать, если на каждом шагу вязнешь в болоте.
Галафроне с кислым видом покосился на него.
— Если это шутка, то не смешная.
— Какие шутки, сударь! — ответил Теальдо. — Я вполне серьезно.
— Ункеры не хуже нашего тонут в грязи, — заметил Тразоне.
— И что с того? — парировал Теальдо. — Они же не пытаются наступать — больше не пытаются, по крайней мере. Они пытаются остановить нас.
Повисло тягостное молчание.
— Мы надрали им уши, — промолвил в конце концов капитан Галафроне, — и накрутили хвосты. Отпускать их теперь как-то не с руки, верно? — Он склонился к карте и смачно выругался. — Прах меня побери, коли я без очков разберу эти меленькие буковки, чтоб им пусто было! Ну где тут, спрашивается, драная Таннрода?
Тразоне и Теальдо вгляделись в карту — в неудобном положении, поскольку обоим приходилось одновременно придерживать над ней плащ. Теальдо нашел городок первым.
— Вот, сударь. — Он ткнул свободной рукой в точку на листе.
— А-а… — протянул Галафроне устало. — Спасибо. К северо-западу отсюда? Это разумно — мы наступаем на Котбус. Конунгу Свеммелю останется только лапки кверху поднять, когда мы отберем у него столицу. — Он сложил карту и убрал в поясную сумку. — Вперед, парни. Выступаем. Ункеры ждать не станут!
— Может, они все в грязи потонули? — с надеждой заметил Тразоне.
— Если бы! — Галафроне снова хмыкнул. В первый раз с тех пор, как ветеран принял командование ротой, Теальдо показалось, что годы старика берут свое, но капитан быстро собрался с силами. — Да только надеяться не стоит, и вы это не хуже моего знаете. Если хотим их сдвинуть с места, придется самим поработать.
