Стоящий рядом с Шарбаразом Абивард глубоко и с облегчением вздохнул. Тот кошмар, которого боялись они с Царем Царей, не мог стать явью — хотя многие успели бы погибнуть до того, как остальные почувствовали бы ярость. Он вспомнил о другом:

— Чародей, так ты утверждаешь, что Смердис приказал навести такие сложные и сильные чары лишь затем, чтобы он мог бежать?

— Да, э-э, повелитель, — с опаской ответил Хуранзим. Шарбараза он знал, Абиварда же видел впервые и не мог знать, насколько тот приближен к Царю Царей.

Во всяком случае достаточно приближен, чтобы удостоиться вежливого ответа.

— Господи, почему он просто не приказал вам изменить его лицо, чтобы он мог выбраться из Машиза, никем не узнанный?

— Повелитель, судя по твоим словам, ты человек большого ума, — с поклоном проговорил Хуранзим, а потом презрительно скривил губы:

— Чего не скажешь о Смердисе. Для него важнее была не сила заклятия, а его зрелищность. Когда я предложил ему именно то, о чем говоришь ты, он сказал, что перережет глотку моему старшему сыну, а мою главную жену отдаст охранникам… Я сильный маг, повелитель, но мне нужно время, чтобы правильно составить заклятие. Острый кинжал — это для меня слишком быстро.

— А сейчас ты можешь его выследить, определить, куда он бежал? — спросил Шарбараз.

— Можно попробовать, величайший, — настороженно ответил Хуранзим. — Но некоторые из моих защитных заклятий, которые я наложил на Смердиса, действуют достаточно долго, поэтому найти его магическими средствами будет нелегко.

Шарбараз недовольно поморщился, но тут же лицо его просветлело.

— Ничего. Ты приложи все силы, а если даже и не найдешь, его найдут мои воины. — В его голосе слышалось радостное предвкушение этого мгновения.

— Повелитель Абивард? — Одна из служанок, сопровождавших Рошнани и Динак с самого начала пути из Век-Руда, подождала, пока Абивард обратит на нее внимание; и продолжила:

— Госпожа твоя сестра хотела бы переговорить с тобой, если у тебя найдется время.

— Динак? Разумеется, я готов, — сказал он, подозревая, что голос выдал его удивление. Иногда она заглядывала поговорить с ним, когда он приходил к Рошнани, но он не мог припомнить, когда в последний раз она сама просила его зайти. — Отведи меня к ней.

Фургон, в котором столько пережили его сестра и главная жена, находился вместе со всем обозом на въезде в Машиз. Служанка поднялась в него впереди Абиварда и у двери жестом призвала его следовать за собой.

Динак ждала в своем маленьком закутке, расположенном в противоположном от закутка Рошнани конце фургона и убранством являвшем полное его подобие. Поэтому помещение показалось Абиварду знакомым, что несколько сбивало его с толку. Он обнял сестру, сел на ковер, скрестив ноги, и спросил:

— Что случилось? Могу я чем-то помочь?

— Вряд ли, — печально сказала Динак. Она тоже села, прислонившись к стенке фургона и сложив руки на животе. — Я беременна, и завтра мне предстоит отправиться на царскую женскую половину.

— У тебя будет ребенок, может быть, наследник престола? Это же великолепно! — воскликнул Абивард, и лишь потом до него дошла вторая часть сказанного. — А где же тебе еще жить, как не на женской половине?

— Жить там — это одно, — сказала Динак. — А вот выйду ли я оттуда, прежде чем меня вынесут на кладбище, — это другой вопрос. — Ее горящий взгляд метался из стороны в сторону, как у зверя, попавшего в западню. — Раньше, когда я не видела ничего иного, я еще могла бы с этим примириться. Но я долгое время была свободной — относительно свободной, и сама мысль о том, чтобы снова вернуться в клетку… Нет, не смогу.

— Но разве ты живешь как в клетке? — спросил Абивард. — Царь Царей позволил тебе сопровождать его, мы все вместе ужинали в Серрхизе… Он же выполнил обещание, данное в крепости.

— Не так хорошо, как мог бы, но в целом да, ты прав. — И все равно Динак смотрела на Абиварда, как на идиота. Словно обучая малого ребенка грамоте, она продолжила:

— Завтра я перехожу на женскую половину. И завтра же мой муж отправляется в погоню за Смердисом. Как ты думаешь, до его возвращения мне позволят хотя бы нос высунуть с женской половины?

— А-а, — протянул Абивард и почувствовал полную бессмысленность своей реплики. Он постарался насколько возможно приободрить Динак:

— Он уже выслал всадников вдогонку за узурпатором. Даст Господь, он очень скоро возвратится в Машиз.

— Да, если даст Господь. Но что если его не будет несколько месяцев? Даже если я и примирюсь с тем, чтобы прожить на женской половине некоторое время, вспомнит ли он свое обещание, когда вернется из долгой отлучки? Пожелает ли выполнять его и дальше?

— Не знаю, — признался Абивард. — Хотя, замечу, он представляется мне человеком крайне щепетильным в вопросах чести. Хотя я почти не знал его отца, Пероза, Царя Царей, в этом отношении он был такой же.

— Хорошо бы ты оказался прав, — сказала Динак. — Но меня беспокоит еще одно: что будет со мной на женской половине? Я окажусь там белой вороной, и не только потому, что я дочь приграничного дихгана, а не княжна из Семи Домов, но еще и потому, что я поездила по миру, многое повидала и многое сделала. Что там подумают обо мне?

— Если у них есть мозги, они будут тебе завидовать, — сказал Абивард. — Когда Шарбараз вернется, почему бы тебе не попробовать убедить его предоставить и другим женам те привилегии, которые он предоставил тебе? Если получится, им ничего не останется, как быть тебе благодарными.

— Зная, что происходит на женской половине, подозреваю, что они найдут иной выход, — сказала Динак, но тем не менее наклонилась и поцеловала Абиварда в щеку чуть повыше той линии, откуда начиналась борода. — Это действительно хорошая мысль. Попробую. В худшем случае он просто откажет мне. — Она сменила тему разговора:

— Ты едешь с Шарбаразом?

— Да, конечно, — ответил Абивард. Динак вздохнула и понизила голос:

— И естественно, берешь с собой Рошнани. Даже хотя Смердис бежал на юг, в сторону, противоположную от Век-Руда, это все равно дорога к дому, в обход гор. — Она снова вздохнула:

— Как я ей завидую! Еще несколько недель свободы…

— Динак, все будет хорошо. — Абивард набрался храбрости, совершенно не похожей на ту, что требовалась, чтобы броситься на ощетинившегося копьями врага на поле боя, и сказал:

— Определенно здесь тебе будет лучше, чем в наделе Налгис-Краг, даже если бы Шарбараз не угодил туда.

Динак удивленно и пристально посмотрела на него. С тех пор как они с Шарбаразом бежали из крепости Налгис-Краг, Абивард о ней почти не упоминал. То, что он намеренно вспомнил об этом сейчас, заставило ее призадуматься.

— Да, здесь будет лучше, — неохотно согласилась она, — но «лучше» еще не значит «хорошо».

— Я этого и не говорил, — мгновенно ответил Абивард. — Но ничего не бывает вот так сразу, как бы сильно мы этого ни хотели. И если ты приложишь силы, чтобы сделать это «лучше» еще лучше, твоя дочка или внучка смогут сказать, что живут… хорошо.

— Может быть. — Динак произнесла это не очень убежденно, но через мгновение кивнула.

Как и сказала Динак, погоня за Смердисом устремилась на юг. Каждый день Абивард ожидал, что разведчики, скачущие во всю прыть во главе отряда Шарбараза, загонят его проклятого родственничка, как выбившегося из сил оленя.

Но день шел за днем, а погоня не прекращалась. Дилбатские горы перешли в невысокие пустынные предгорья. Очень скоро Смердис, если пожелает, сможет свернуть на север или на запад.

— Интересно, как поступил бы Ликиний, если бы Смердис вздумал сбежать в Видессию? — спросил Абивард, когда они разбили лагерь к востоку от предгорий.

Шарбараз посмотрел на него, как на таракана, обнаруженного в миске с чечевицей.

— Вот это… интересная мысль, — сказал он после паузы, во время которой явно перебирал в уме более терпкие определения. — Вряд ли он поставит его во главе новой видессийской армии — это было бы чересчур топорно. Более вероятно, что он содержал бы его в роскоши в Видессе до конца жизни, в качестве напоминания мне, чтобы я вел себя хорошо, если не хочу неприятностей с востока. На его месте я поступил бы именно так.