Абивард рассчитывал увидеть второго Хосия, только старше — ведь Шарбараз и внешностью, и характером был точной копией Пероза. Но Ликиний, несмотря на внешнее сходство, был явно вылеплен из другой глины.

Судя по его выражению, Абивард заключил, что Автократор просчитывает про себя, во что обошлась церемония, и не слишком доволен итогом. На Ликинии были позолоченные доспехи, но на нем они выглядели маскарадным костюмом, а не привычным облачением.

— Приветствую тебя в Видессии, величайший, — сказал он на вполне сносном макуранском. Он произносил слова медленно, тщательно подбирая, но, как решил Абивард, не потому, что говорил на иностранном языке, а потому, что такой уж он был человек. В сознании Абиварда возникло слово «счетовод».

— Благодарю тебя за доброту и великодушие ко мне и моему народу, величайший, — ответил Шарбараз.

— С нашим эпаптэсом ты уже знаком, так что мне нет надобности представлять его тебе, — сказал Ликиний, испытывая заметное облегчение оттого, что не надо расходовать лишние слова.

— Величайший, имею честь представить тебе моего зятя Абиварда, дихгана надела Век-Руд, — произнес Шарбараз. Абивард из седла отвесил Автократору глубокий поклон.

Ликиний соизволил кивнуть в ответ.

— Ты оказался очень далеко от дома, — заметил он. Абивард удивленно посмотрел на него. Неужели он знает, где находится надел Век-Руд? Абивард стал бы биться об заклад, что не знает.

Шарбараз сказал:

— Все мои люди, пришедшие в твою державу, оказались очень далеко от дома, величайший. С твоей милостивой помощью мы в недалеком будущем вернемся туда.

Автократор, прежде чем ответить, смерил его долгим и внимательным взглядом. Взгляд Ликиния проникал вглубь. У Абиварда возникло чувство, словно этот взгляд измеряет Шарбараза, как купец измеряет длину рулона ткани, и столь же четко и беспристрастно определяет его цену. Наконец Ликиний произнес:

— Если ты сумеешь показать мне, какую пользу принесет мне помощь тебе, я помогу. В противном случае… — договаривать он не стал.

— Твой сын был более прямодушен в этом вопросе, величайший, — называть Ликиния по имени, как Хосия, он не смел.

— Мой сын еще молод. — Автократор резко рубанул рукой воздух. — Он без труда решает, чего хочет, но пока не усвоил, что у всего есть своя цена.

— Иметь в Машизе Царя Царей, бесконечно благодарного тебе, несомненно, стоит немало, — сказал Шарбараз.

— Благодарность ценится на вес золота, — сказал Ликиний. Абивард решил было, что правитель Видессии соглашается с Шарбаразом, но понял, что слова-то невесомы.

Шарбараз тоже не сразу это понял. Поняв же, нахмурился:

— Определенно честь и справедливость — не пустые слова для человека, занимающего трон империи более двадцати лет.

— Разумеется, нет, — ответил Ликиний. — Но для меня имеют значение и другие слова, не в последнюю очередь такие, как «риск», «затраты», «вознаграждение». Вернуть тебе твой трон будет не просто и не дешево. Если я приму решение сделать это, я рассчитываю получить взамен не только благодарность, величайший. — Он выговорил титул Шарбараза с какой-то особой интонацией, словно подчеркивая, что законный Царь Царей сможет со всем основанием носить его только с видессийской помощью.

— Если ты не поможешь мне сейчас, а я все-таки отвоюю трон… — начал Шарбараз.

— Готов рискнуть, — жестко перебил его Ликиний.

Абивард наклонился и прошептал Шарбаразу:

— Величайший, с этим человеком блеф и угрозы не пройдут. Для него реально только то, что можно увидеть, потрогать и пересчитать. Да, сын его чувствителен, возможно, из него даже получился бы неплохой макуранец, но сам он — воплощение того самого расчетливого и корыстного видессийца, о котором говорится в наших легендах.

— Боюсь, что ты прав, — шепнул в ответ Шарбараз и, обратившись к Ликинию, громко произнес:

— Что может быть ценнее для Видессии, чем спокойствие на ее западных рубежах?

— Мы уже имеем его, — ответил Автократор. — И скорее всего, сохраним, пока твоей страной правит Смердис.

Шарбараз крякнул, словно получил удар под дых.

И, как после такого удара, не сразу набрал дыхания, чтобы проговорить:

— Не ожидал, что величайший окажется столь… откровенным.

Ликиний пожал плечами:

— Прежде чем унаследовать трон, я поработал некоторое время в казначействе, по повелению отца моего, Хосия. Когда долго живешь среди цифр, теряешь вкус к плетению словес.

— У Смердиса вышло по-другому, — с невеселым смехом заметил Шарбараз. — Ты унаследовал трон от отца и хочешь, чтобы тебе наследовал сын. А что если какой-нибудь чиновник из казначейства, даже не принадлежащий к твоему роду, вдохновится примером Смердиса и захватит престол, на который должен взойти Хосий? Если ты поощряешь узурпаторов в Макуране, то тем самым поощряешь их и в Видессии.

— Это первый разумный аргумент, выдвинутый тобой, — заметил Ликиний. От радости Абиварду захотелось пуститься в пляс. Этот аргумент принадлежал не Шарбаразу, а Рошнани, во всяком случае, основная мысль. Как же она будет смеяться — и похваляться! — когда он передаст ей слова видессийского Автократора.

— И каков его вес? — осведомился Шарбараз.

— Сам по себе он невелик, — отрезал Ликиний. — Смердис обеспечит мне мир на западной границе не хуже твоего. А сейчас этот мир мне нужен, чтобы должным образом раз и навсегда разделаться с кубратами. Их конники достигают пригородов самого Видесса. Полтора века назад эти проклятые дикари пробились на юг от реки Астрис и свили разбойничье гнездо на исконно видессийских землях. Я намерен отвоевать их, даже если на это уйдет последняя тетрадрахма из казны.

— Это я понимаю, величайший, — сказал Абивард. — У нас у самих неприятности с кочевниками, заполонившими южный берег Дегирда. — Он воздержался от упоминания, что этих кочевников поддерживает Видессия. Монарху нужна видессийская помощь.

Ликиний перевел взгляд с Шарбараза на Абиварда; припухшие веки Автократора были красны, взгляд подозрителен, но мудр — опасно мудр. Если бы отец Абиварда Годарс был исполнен не спокойствия, а ожесточенности, у него были бы похожие глаза. Автократор сказал:

— Тогда ты поймешь и мои слова о том, что у видессийской помощи есть своя цена.

— И какую же цену ты желаешь получить с меня? — спросил Шарбараз. — Сколько бы ты ни запросил, не сомневайся, что я соглашусь. Но также не сомневайся, что потом я это припомню.

— А ты, величайший, не сомневайся, что я не сомневаюсь ни в первом, ни во втором. — Ликиний растянул губы в улыбке, но она не тронула его ледяных глаз. — Сложный расчет, согласись, сколько же с тебя запросить, чтобы получить прибыль от нашей сделки и при этом не вызвать твоего гнева. — Он пожал плечами. — Не стоит решать это прямо сейчас. В конце концов, у нас впереди целая зима.

— Жаждешь поторговаться, — брякнул Абивард. Нетрудно было представить себе Автократора коварным. Но представить его базарным купцом — совсем другое дело.

Однако Ликиний кивнул в ответ:

— Разумеется.

Снег заметал улицы, когда Шарбараз и Абивард направлялись к резиденции эпаптэса. Абивард уже начал немного понимать по-видессийски. Они с законным Царем Царей миновали двух оживленно беседовавших местных жителей, и Абивард рассмеялся. Шарбараз с любопытством взглянул на него:

— Что тебя рассмешило?

— Я их понял, — сказал Абивард. — Они ведь сетовали на суровую зиму.

— Ага, понятно. — Монарх улыбнулся, правда, не без усилия. — Я бы на их месте говорил то же самое — если бы не видел, что тебе приходится переживать каждый год.

Перед домом Каламоса слуга принял у них коней. Другой слуга, низко поклонившись, впустил их в резиденцию и тут же поспешил закрыть за ними дверь.

Абивард от всей души одобрил это; трубы, проведенные под полом, разносили тепло от главного очага, и в доме эпаптэса было если и не тепло, то не очень холодно.

Затем второй слуга провел гостей в помещение, где их ожидал Ликиний. Эту комнату они нашли бы и без посторонней помощи, поскольку не раз в ней бывали.