— Смердис великодушен, — сказал Шарбараз, и Ишушинак на мгновение оживился. Но сын Пероза продолжил:

— Как благородно с его стороны наделить меня маленькой частью того, чем я и так владею, и предложить обсудить сумму, которую я заплачу за эту высокую честь. Но поскольку я могу взять все царство, я не удовлетворюсь его частью.

Один из приближенных Ишушинака, по виду воин, сказал:

— Не будь столь уверен, сын Пероза. В отличие от прошлогодней войны, в которой твой отец лишился жизни и трона, исход большинства войн не зависит от одной-единственной битвы.

Шарбараз в гневе закусил губу, но ответил ровным голосом:

— Догадываюсь, почему ты, Хакаманиш, не отправился на войну с моим отцом. Должно быть, он посчитал, что на поле брани от тебя будет больше вреда, чем пользы. Я даже не сержусь на тебя за то, что ты предпочел встать на сторону Смердиса. Такой военачальник, как ты, скорее помешает делу узурпатора, чем поможет ему.

Лицо Хакаманиша потемнело от ярости. Абивард сказал:

— Здорово ты его, величайший.

Ишушинак сказал:

— Сын Пероза, должен ли я заключить из твоих слов, что ты отвергаешь великодушное предложение Смердиса, Царя Царей?

— Тебе нет надобности ничего заключать, — сказал Шарбараз. — Я открыто заявляю об этом. Я тебя больше не задерживаю. Отправляйся и передай мои слова Смердису. Если тебе придется обедать с ним, будь осторожен — можешь проснуться в самом неожиданном месте. — Он помолчал. — И вот еще что: если ты боишься передать ему мои слова, опасаясь того, что он может с тобой за это сделать, просто передай ему, что очень скоро я сам буду в Машизе и лично дам ему свой ответ.

— Самоуверенность погубит тебя, сын Пероза, как она погубила твоего отца, — сказал Хакаманиш. — Ты не только не войдешь в Машиз, но и не приблизишься к нему.

Ишушинак неодобрительно покосился на вояку. Так же поступил и неприметный коротышка, который на людной улице мог бы стать невидимым с такой же легкостью, как ящерка геккон, которая становится темно-желтой, если посадить ее на глыбу песчаника. Хакаманиш готов был сказать еще что-то, но вместо этого резко дернул за поводья, отчего несчастный конь попятился и встал на дыбы, и ускакал прочь, даже не попрощавшись. Остальные парламентеры Смердиса последовали его невежливому примеру, хотя Ишушинак отъехал не спеша: если бы его престарелому мерину вздумалось встать на дыбы, царедворец определенно свалился бы наземь.

Глядя вслед посланникам Смердиса, Шарбараз прищурился.

— Они куда более уверены в себе, чем хотелось бы, — заметил он Абиварду. — Смердис, да проклянет его Господь, по-прежнему считает, что может выиграть войну. А ведь считать так у него нет никаких оснований, если учесть, как дело шло до сего дня.

— А это значит, что он знает нечто такое, чего не знаем мы, — сказал Абивард. — Или ему так кажется. Величайший, а не проследить ли за его посланцами, чтобы узнать, не отводится ли им какая-то роль в его планах? С безопасного расстояния, разумеется.

— Неплохая мысль. — Шарбараз почесал подбородок, а потом отдал приказ двум разведчикам, добавив при этом:

— Один из вас вернется, когда стемнеет, и доложит, где они разбили лагерь и общались ли с кем-нибудь. А второй останется следить за ними всю ночь, да повнимательнее.

Конники отсалютовали и отправились вслед за Ишушинаком и его приближенными. Абивард сказал:

— Я, величайший, не ожидаю, что они выяснят что-то особенное, но…

— Лучше отправить их и ничего не узнать, чем не отправить и не узнать чего-то, что нам следовало бы знать, — сказал Шарбараз. — Я и не думал возражать тебе.

Войско продвигалось дальше. В отдалении мерцали солнечные блики, отражаясь от солончака. Чуть ближе по воздуху шла рябь, создавая иллюзию водной глади.

Такое случалось и в окрестностях Век-Руда, правда, нечасто. Если поверишь, что там и вправду есть вода, и отправишься за ней, вполне можешь умереть от жажды.

Опустились сумерки. По оценке Абиварда, лагерь растянулся фарсанга на полтора. Если бы у Смердиса по соседству были войска, они могли бы нанести рассредоточенным силам Шарбараза смертельный удар. Расположение великой армии, которая вступила в Пардрайянскую степь под водительством Пероза, было организовано ничуть не лучше. Абивард призадумался, нельзя ли как-нибудь исправить это.

Но подумать об этом всерьез он не успел, поскольку в темноте чуть не налетел на Шарбараза. Законный Царь Царей возвращался с обхода лагеря.

— Что говорят разведчики, величайший? — спросил он, — Не собираются ли подручные Смердиса превратить нас всех в верблюдов?

Шарбараз рассмеялся, но тут же посерьезнел:

— Знаешь, зятек, не могу тебе ответить. Разведчик-то так и не вернулся.

Абивард взглянул на восток. Круглая луна, почти полная, поднималась над горизонтом и заливала пустынный пейзаж бледно-желтым светом.

— Тяжело потерять войско, да?

Улыбка совсем сошла с лица Шарбараза.

— Да. А ты как считаешь? Думаешь, наших перехватили люди Смердиса?

— Мне не показалось, что у людей Смердиса хорошие кони, — возразил Абивард. — А если твои разведчики не смогли ускакать от таких лихих вояк, каких мы с тобой видели, значит, разведкой у нас занимаются не те люди.

— Тут ты прав, — сказал Шарбараз. — Но что тогда остается? Несчастный случай? Возможно, конечно, но вряд ли. Как ты сам говоришь, разведчики должны хорошо знать, что делают и как.

— Может быть, магия. — Абивард сказал это почти в шутку, но слово «магия» буквально повисло в воздухе. — Может, нам лучше не испытывать судьбу с магией, величайший? Смердис ведь вполне мог отправить своих людей посмотреть, не удастся ли купить тебя, а если ничего не получится, то…

— …он натравит на меня колдуна, — закончил за него Шарбараз. — Да, это разумное предположение, и оно вписывается в его портрет. Поступить так — вполне в его духе, если можно назвать духом то, что он проявил за время своего так называемого царствования. Что же мы предпримем, чтобы сорвать его планы? — На свой вопрос он ответил сам:

— Мы пошлем людей, чтобы они обнаружили лагерь противника, посмотрели, что там происходит, и, если это то, чего мы опасаемся, стерли его с лица земли. — Он повысил голос и призвал к себе разведчиков.

— Найти приспешников Смердиса будет нелегко, особенно ночью, — сказал Абивард. — И кто знает, чем и как долго занимается их колдун — если, конечно, с ними есть колдун. — Он вышел из шатра Шарбараза, схватил кого-то за локоть и сказал:

— Знаешь, где раскинули шатры прорицатель Таншар и другие сведущие в магии? Обычно они все держатся вместе, рядом с обозными фургонами.

— Истинно так, повелитель, — ответил воин. — Я намедни ходил к одному из них, не Таншару, другому, не помню, как звать. Он посмотрел на мою ладонь и сказал, что скоро я получу большую награду.

— Ступай, Приведи Таншара и остальных сюда, к шатру Царя Царей, как можно быстрее, и ты убедишься, что пророчества сбываются, — сказал Абивард. Воин моргнул, почесал голову и вдруг стремглав бросился прочь. Должно быть, он не сразу понял, что имеет в виду Абивард, но как только до него дошло, он не стал тратить время попусту.

Абивард поднял взгляд на луну. «Если неотрывно смотреть на нее, — подумал он, — кажется, что она неподвижно стоит на небе. А раз луна не движется, значит, и время остановилось». Но шум в лагере не стихал, а сделался даже громче, когда отряд разведчиков оседлал коней и отправился в освещенную луной даль.

Из шатра Шарбараза тоже донесся шум. Это были не слова, не крики, вообще этот шум чем-то отличался от всего, что Абиварду доводилось слышать. Он наклонился и нырнул в шатер через незастегнутый полог. Когда он выпрямился, в шатре с треском рухнула походная кровать, ничем не отличающаяся от кроватей других командиров.

Шарбараз метался по полу в отчаянной схватке с чем-то, видимым ему, но не видимым Абиварду. Абивард бросился на помощь. Ориентируясь на хватательные движения рук Шарбараза, он попытался оттащить в сторону соперника Царя Царей, хотя и не мог это соперника видеть.