Итак, Солон. Он родился в знатной, но обедневшей семье. История его рода уходила в глубокую древность. Возможно, его предки были старейшинами. Ведь в афинском обществе рубежа VII–VI веков до н. э. царит родовой строй, государство только рождается. И знатность рода определялась еще не принадлежностью к королевской фамилии, к графам и герцогам. Афинская знать состояла из представителей известных, чем-то прославившихся в прежние века, родов. Общество только-только делало шаг в цивилизацию – у афинян уже была письменность, появлялось искусство. И рождалась система управления. Мучительное время!
В обществе царили законы Драконта, или Дракона, так звали архонта из старейшин (отсюда и название – драконовские законы). Они отличались редкой свирепостью и однообразием – за каждую самую незначительную провинность, например, кражу луковицы на рынке, полагалась смерть. Убийство тоже каралось смертью. Согласно античному анекдоту, когда Драконта спросили, почему его законы столь жестоки, он ответил: «Я считаю, что смерть – достойное наказание за мелкое преступление. А за крупное я не мог придумать ничего другого».
И действительно, не мог. Ведь механизм карательных мер еще не отлажен. Нет ни суда, ни тюрем, ни каторги, ни ссылки, все это появится в более позднее время. Тогда, например, опального Овидия не лишат жизни, а сошлют в дикий северный край, туда, где сейчас современная Румыния. А во времена Драконта царила почти патриархальная жизнь. Древние Афины представляли собой небольшое государство на полуострове Аттика. В лучшие времена население Аттики составляло около двадцати тысяч человек. Все – рядом, везде можно дойти пешком.
Вообще не следует забывать, что те социальные механизмы, которые очень скоро предложит своим согражданам Солон, могут действовать лишь в очень малом сообществе. Греческая история – уникальный пример изобретательства, в том числе социального, а уж Аттика – опытное поле для новых социальных инициатив.
Во времена Солона происходило расслоение общества, появились крайние полюса богатства и бедности. Большинство граждан разорялось до такой степени, что под заклад нечего было отдать – последней отдавалась земля.
В этом случае был обычай ставить на этом земельном наделе камень, на котором указывались сумма долга и срок его возврата. Если долг вовремя не возвращался, человек расплачивался собственной свободой. Так в афинском сообществе свободных граждан появляются рабы, кого-то даже продают за море, в Малую Азию.
Любопытно, что население Аттики было автохтонным, то есть коренным. Оно проживало здесь издревле. Примерно в XIII–XI веках до н. э. так называемые дорийцы поглотили раннюю цивилизацию на Балканском полуострове. Аттика не была завоевана пришельцами, потому что богатой не была. И вот сложилась уникальная ситуация – прямые потомки ахейцев, необычайно этим гордившиеся, оказались рабами в собственной стране…
С ухудшением ситуации народ все более приходил в возбуждение. Жизнь становилась страшной и неспокойной. И вот тут возникает Солон. Об истории его появления повествует легенда, но я думаю, в ней есть зерно истины. Афины терпят позорное поражение в войне с соседним городом Мегарами за остров Саламин. И старейшины, чтобы не возбуждать волнений среди граждан, запретили упоминать само слово Саламин под страхом смерти.
А надо сказать, что поднимать вопросы на животрепещущую тему мог любой гражданин Афин, придя на площадь и обратившись к собранию жителей. Традиции родоплеменной жизни были тогда еще очень сильны. И вот однажды утром на рыночную площадь выбегает Солон. Он молод, привлекателен и известен как поэт. Он ведет себя как безумец. Бессвязные слова, ужимки и прыжки, наконец, шапочка на голове, что не было принято в жаркой стране, – все указывало на то, что он и хотел подчеркнуть: его разум помутился. Что случилось? В чем дело? Что произошло с юношей? Уже собирается небольшая группка людей. Когда его наконец плотно окружила толпа, он вдруг бросил шутовскую маску и прочел нараспев патетические стихи собственного сочинения: «На Саламин поспешайте, сразимся за остров желанный, чтобы скорее с себя тяжкий позор этот снять». Конечно, он имеет в виду позор военного поражения. Его речь мгновенно вызвала отклик людей – они одобрительно кричат «ура!». Это был поступок «не мальчика, но мужа». История о том, как Солон пел на площади о Саламине (предположительно, в древности принято было петь стихи и поэмы), передавалась из поколения в поколение на протяжении многих веков.
Его не казнили за нарушение запрета старейшин, а дали право командовать. Далее в источниках – полулегендарные рассказы о том, как под его руководством с помощью военной хитрости афиняне отбили остров Саламин. Солон приказал переодеть молодых юношей-воинов в женские платья, а затем направил их к вражескому городу. Жители Мегар, увидав девушек, решили, что с ними надо познакомиться, а то и овладеть ими.
Причины такого интереса к слабому полу понятны: в древности женщин не хватало, в мирное время женская смертность была значительно выше мужской. И простодушные жители из Мегар устремились вперед. Тогда переодетые воины выхватили мечи и перебили этих наивных и совершенно неготовых к бою людей.
Мы достоверно знаем, что Солон был поэтом. Его стихи охотно цитировал Аристотель в своем знаменитом сочинении «Афинская полития». Трактат, найденный в конце XIX века, содержит мысли философа об идеальном управлении и организации государства. В этой связи Аристотель очень подробно говорит о Солоне и его поэтическом даре. Этих двух незаурядных людей разделяло около двухсот лет, и стихи Солона помнили – ведь поэтов было немного.
Бесспорно и еще одно обстоятельство – он был необыкновенно артистичен. И в то же время отличался детской непосредственностью. В любое время он готов был на шутку, проделку, хитрость, на смелый выпад и иронию. Смелость, находчивость и, безусловно, ум – для старта его карьеры именно эти качества оказались чрезвычайно важны. Авторитет Солона рос постепенно. При завоевании Саламина он показал себя как военачальник и государственный деятель, который отстаивает интересы своего народа. Очень скоро он проявит и свою мудрость.
После того как Солона избрали архонтом, народ ждал от него умиротворения, и он его принес, но не так, как ожидали. Думали, что все случится чудесным образом: сегодня избрали, завтра – спокойная, безбедная жизнь. Народ вообще более склонен верить чудесам и рассчитывать на них, чем предпринимать реальные усилия. А Солон хотел всерьез и надолго ввести рычаги взаимодействия людей и общества. Он еще больше расширил полномочия народного собрания. Законы Солона, одобренные гражданами, вырезались на деревянных таблицах и выставлялись на всеобщее обозрение. Люди в то время уже умели не только читать, но и писать, что свидетельствовало, как совершенно правильно отмечают антиковеды, о довольно высоком уровне развития культуры в целом. Для непросвещенного крестьянства, уткнувшегося в надел, бесполезно устанавливать таблицы с законами. Кстати, они простояли довольно долго, несколько веков. В одной из комедий времени поздней античности о них говорится следующее: «Ну что на этих таблицах? Там можно только овес сушить». На закате античной цивилизации они окончательно разрушились, а вместе с ними законодательная система, созданная Солоном. Она – увы! – оказалась невечной и небезупречной.
Главная его реформа, она называлась «сисахфия» (буквально – «стряхивание бремени»), означала отмену долгов за землю и уничтожение долгового рабства. Более того, были возвращены на родину сограждане, проданные в рабство в Малую Азию, за море. За них вносило выкуп государство. И долговые камни исчезли с земельных наделов. Таким образом утверждался главный принцип античной политической жизни: жители Аттики – свободные люди. Рабство осталось, но рабами могли быть только чужеземцы. Известна фраза, которая приписывается Солону: «Все греки должны быть равны, свободны, и у каждого должно быть не меньше пяти рабов». Эти слова точно отражают социальные воззрения той эпохи. Существовал мир свободных людей, пользовавшихся всеми гражданскими правами, и мир рабов, которые воспринимались низшими существами. На них не сердятся, не обижаются. Еще Гомер задолго до Солона так обмолвился о положении раба: «Вот участь такая досталась». Значит, такова воля богов. И она не подвергается обсуждению.
