Ее мысли внезапно поменяли направление.
Она села, бессильно опустила руки. Хотелось бежать, но… нельзя! Нужно узнать больше!
– Глеб, что случилось на станции? Почему я снова тут, у тебя? – глухим, ровным, неживым голосом спросила она.
– Тебе стало плохо. Разве не помнишь?
– Нет, – она покачала головой.
– И нашего разговора не помнишь?
– Нет.
– Ладно, – он взял ее за руку. – Ты сама попросилась остаться у меня.
– Неужели? – В ее голосе вновь прорвались истеричные нотки. – И зачем?
– По дороге из космопорта я получил сообщение, – Глеб списал ее состояние на шок. «Сам виноват. Ну, ничего, все будет нормально. Она придет в себя, и мы спокойно обо всем поговорим».
– Что за сообщение? – Губы Тани дрогнули. Она задала вопрос машинально, ответа ей знать совершенно не хотелось, но непонятная сила вновь на миг овладела сознанием. «Я не выдержу…» – эта тоскливая мысль, несомненно, принадлежала ей.
– Я получил назначение. Зачислен в штатный экипаж колониального транспорта «Одиссей». Разве ты не помнишь?
– Нет. И что это меняет? – Ее охватила злость. Мгновенные перемены настроения происходили помимо воли. – Ты теперь исчезнешь из моей жизни?
– Ну, зачем ты так?! – обиделся Глеб. – Танюша, это же моя мечта!
– Вот видишь, а я выпадаю из твоей мечты, из твоего смысла жизни! – она отвернулась, закрыла лицо руками. Ей хотелось бежать, плакать навзрыд.
Кибернетическая система тем временем по-своему истолковала поведение людей. Кровать автоматически сложилась, из ниши в полу поднялись два кресла, над изгибом барной стойки вспыхнул неяркий свет, на дымчатой панели подсветились строки меню из ближайшего ресторана.
– Таня, не заставляй меня оправдываться. Попытайся понять. Наша разлука будет недолгой.
Она села в кресло.
– Глеб, я так не могу! Я начинаю сходить с ума. Мы разные! Пойми!
Он присел рядом, на мягкий широкий подлокотник, попытался успокоить ее, но тщетно.
– Я боюсь… – Ее плечи мелко подрагивали.
Таня крепко зажмурилась, но стало только хуже. Она честно пыталась понять Глеба, представить их совместную жизнь, но ничего не получалось.
– Что нас ждет в колонии, Глеб? У меня подруга на Ганимеде. Мы иногда общаемся по Сети. Там же нет ничего, кроме пустошей, да и Марс не лучше! А полет?! Одиннадцать месяцев в криогенной камере?!
– Таня, о чем ты? Насмотрелась фильмов об истории колонизации? На Марсе и Ганимеде изначально не было жизни! Там едва начались процессы терраформирования! А криогенными камерами пользуются только при внутрисистемных перевозках. Мы же говорим о другой планете, об иной звездной системе! Колониальный транспорт «Одиссей» – корабль нового поколения. Он совершает прыжок между звездами через пробой в метрике пространства и времени. Ты даже испугаться не успеешь!
– Да? И кто же меня пустит на борт? Ты слышал о конкурсе? Полно безумцев, готовых все отдать, лишь бы попасть в список колонистов!
– Они не безумцы. Новая Земля – наша надежда.
– Ты не ответил на вопрос.
– У нас еще есть время. Стань моей женой, и все барьеры рухнут. Я отправлюсь на Новую Землю в первой волне, а со вторым рейсом «Одиссея» прилетишь ты. Ну? Соглашайся!
У Тани вдруг замерло сердце.
– Ты… сделал мне предложение?!
– Да.
– А подумать можно? – она невольно улыбнулась сквозь слезы.
– Конечно. – Глеб тоже улыбнулся в ответ. Ему казалось, все будет хорошо.
* * *
Таня долго не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок кварткапсулы, невольно прислушиваясь к щемящему, неосознанному, тревожному чувству.
Ее взгляд внезапно утратил осмысленность. В эти секунды девушка, которую любил Глеб, исчезла. Ее рассудок на время угас, тихо, без боли, без осознания происходящего.
Несколько минут она лежала неподвижно, затем встала, налила себе стакан сока, сделала глоток и вдруг замерла.
По чертам лица пробежало уродливое искажение. На миг исчезла линия губ, затем видоизменились глаза, а через пару секунд облик вновь стабилизировался.
Дрожь гуляла по телу. Анализ чужого ДНК, наконец, завершился, бионическая база данных пополнилась драгоценным образцом, оставалось лишь испытать на практике доставшееся с таким трудом приобретение.
Таня подошла к столику, открыла свою сумочку, извлекая оттуда странный предмет, выполненный в форме браслета, прикоснулась к нему, но безрезультатно.
По лицу вновь пробежала рябь искажений.
Неудача? Не может быть! Ведь ДНК хомо полностью ассимилирована!
Рекомбинация генов.
Ее облик вновь исказился, черты лица стали размытыми, нечеткими, череда метаморфоз, невозможных для человека, сопровождалась судорогой.
Глеб заворочался, но не проснулся.
Тело испытывало муки. Невыносимая боль. Пылал каждый нерв.
Рекомбинация завершена.
Ледяной пот выступил по всему телу.
Артефактное устройство, явно не принадлежащее к сумме человеческих технологий, опять не отреагировало на прикосновение.
Ц’ост не стал повторять рискованную попытку. Еще одна случайная рекомбинация генов вряд ли приведет к нужному результату, а вот человеку нанесет непоправимый вред. Ему предстояли сотни экспериментов, нужно работать, претерпевать трансформацию за трансформацией, прежде чем станет ясно, удастся ли вообще подобрать ключ к неограниченной власти, вырваться из разряда младших космических рас, получить доступ к небывалой мощи, оставшейся после исчезновения армахонтов.
Как хотелось сбросить неудобную личину!
Он обернулся, пристально посмотрел на Глеба.
«Стать ему верной женой? Нет, пожалуй. Бессмысленная трата времени. Я получил драгоценные образцы генетического материала, теперь пора оставить в покое этих непредсказуемых хомо».
Серая тень отделилась от человека, слилась с материалом стены.
…
Таня как будто проснулась, обвела удивленным взглядом обстановку кварткапсулы.
«Что я тут делаю?»
Она взглянула на спящего Глеба, затем, следуя внутреннему порыву, активировала нанокомп, быстро набрала короткую строку сообщения, оделась, вызвала аэротакси.
* * *
Глеб открыл глаза.
В воздухе кварткапсулы витал странный, неприятный запах.
– Танюша? – он привстал, осмотрелся.
Ее не было. Лишь на прикроватном столике лежал тонкий электронный планшет с короткой запиской, оканчивающейся размашистой, знакомой подписью:
Глеб, прости, мне не нужна такая жизнь. Будь счастлив. Не ищи меня.
Таня.
…
Ц’ост покинул человеческий организм, не причинив ему вреда.
Пока Татьяна приходила в себя, принимала решение, он растекся по стене серой кляксой, имитируя облицовочную панель.
Теперь, когда один человеческий геном уже скопирован, дальнейший сбор генетического материала не вызывал затруднений.
Ц’ост размышлял, находясь в полной безопасности. Он видел, как проснулся Глеб, некоторое время наблюдал за ним, затем вновь глубоко задумался.
Знак равенства между армахонтами и хомо ставить рано. Прежде чем сделать какой-либо вывод, предстояло провести множество экспериментов.
Ц’ост прекрасно понимал: во Вселенной нет абсолютно идентичных существ. Каждая из разумных рас, развиваясь в уникальных условиях родной планеты, несла в своих генах наследие неповторимого эволюционного пути.
Но вопреки логике генетический материал хомо и армахонтов оказался настолько схож, словно они являлись выходцами из одного и того же мира!
«Может быть, хомо – всего лишь «резервная копия»? – Иное сравнение не приходило на ум. – Армахонты – очень древняя раса. Но они не колонизируют другие планеты, предпочитая жить в своем родном мире, расположенном за сотни тысяч световых лет отсюда».
В масштабах освоенной Галактики численность цивилизации армахонтов выглядела ничтожной. Они всячески старались избежать мутаций, но ведь известно, что природа Вселенной никогда не подчиняется воле живых существ.
