Просить открыть снова «дипломат» и рассматривать его содержимое не стали. Зато пришлось отвечать на вежливые и подробные вопросы . Где живет. Кем работает. Был ли в Израиле раньше. Есть ли там родственники. К кому, куда, зачем и надолго ли летит. Что в багаже. Нет ли оружия, наркотиков, взрывчатых веществ. Был ли с ним багаж все время, или кому-то его отдавал. Если отдавал – кому? Были ли это люди, которым можно доверять? С собой ли у него внутренний паспорт? Просьба открыть страницы – с регистрацией, записью о детях.

Сотрудник безопасности был вежлив, несколько раз извинился. Весь разговор шел на русском. Наконец, на посадочном талоне появилась его запись от руки на иврите. Продемонстрировав его смуглой девушке все с тем же «бейджиком» службы безопасности, прошел в зал ожидания терминала. Он тоже был отгорожен от остальных. И там стоял закрытый плотной тканью непонятный прибор с неровными очертаниями, выше человеческого роста. Рассмотрев прибывших пассажиров и не найдя ничего особенного, вышел, чтобы побродить по аэропорту. Зашел в «Дьюти-фри». Цены, как и везде в подобных заведениях, были действительно свободные. Потом снова зал, из которого миловидная девушка вскоре попросила всех выйти. Затем в зале появились несколько человек. Одни осматривали все, даже под креслами. Доставали весь мусор, внимательно рассматривали и откладывали в сторону. Другие расчехляли прибор, протирали какие-то детали, затем по нескольку раз подносили к прибору отобранный мусор.

Пассажиров разделили на две группы. Первых в зал пропускали по предъявлению паспорта и талона. Вторые проходили в огороженную часть зала по одному и скрывались за ширмой. Затем сотрудники подносили к прибору их обувь, одежду, кошельки, даже паспорта. Вся первая группа была уже в зале, а из второй - только несколько человек, закончивших одеваться. Кто-то негромко произнес - «Слышали? Двоих не пропустили!».

Сотрудники безопасности начали о чем-то переговариваться на иврите. Очередь из второй группы на некоторое время остановилась. Его внимание привлек молодой человек с небольшой бородкой. Из багажа у него была одна «барсетка». После того, как тот исчез за ширмой, к прибору начали последовательно подносить ремень, «барсетку», кроссовки, носки, куртку, паспорт, рубаху… Через некоторое время тот, покрасневший, появился в зале. Волосы были растрепаны, он качал головой и шептал по-русски очень знакомые выражения.

Вылет запоздал часа на полтора. Самолет долго разгонялся, затем набрал скорость и плавно оторвался от земли…

III

1

В салоне включили мониторы. Появились надписи на иврите и на английском: температура за бортом, продолжительность полета, маршрут. Затем начался показ кино. Тоже на английском. Когда на мониторе появилась надпись «Saloniki», увидел, что за иллюминатором мелькают молнии. Далеко внизу было море. Стало не по себе. Самолет начал плавно уходить в сторону от молний. Но выполнение маневра все равно ощущалось. Кто-то из особо чувствительных пассажиров уже подносил ко рту пакетик с надписью на иврите. Стюардессы начали развозить паек. Решив, что поесть все равно надо, взял завернутый в целлофан пакет. Развернув, обнаружил теплую курятину, салат и непонятную коричневую массу в стаканчике. Все было вкусно. Но глоталось с трудом.

Наконец, молнии остались где-то вдалеке, потом исчезли. Он уснул.

Проснулся от сигнала и объявления на иврите и английском. Табло, призывающее закрепить ремни, загорелось зеленым светом. Самолет шел на посадку.

Тель-Авив сверху выглядел красиво. Особенно башни, мелькавшие опоясывающими огнями в темноте. В аэропорту больше всего поразили пальмы. Дул легкий теплый ветер.

Очередь на паспортный контроль была длинной, двигалась медленно. Публика была разной. Оглядываясь по сторонам, стал искать – стоит ли рядом кто-то из попутчиков. Прочитал надписи на будках, к которым была очередь. Снова – на иврите и на английском. Будки, оказывается, были разные – для граждан Израиля, лиц без гражданства и с гражданством - других стран.

Прямо перед ним стояло несколько очень высоких девушек. Плечи у них были широкие, из-под рукавов выглядывали руки с развитой мускулатурой. Наверное, спортивная команда. Они о чем-то оживленно переговаривались на английском.

В очереди для граждан Израиля - ортодоксы. Пейсы, белые рубахи, черные шляпы, брюки и пиджаки, из-под которых выглядывали кисточки от шарфа. Дети - в той же униформе.

Оглядевшись, опять не увидел знакомых лиц из самолета. В очереди пришлось стоять часа полтора. Получив, наконец, штамп в паспорт, прошел в зал. Он показался очень просторным и большим. За полукруглым фонтаном стояли встречающие. Кто-то обнимался, кто-то смеялся, кто-то – плакал. Повсюду слышалась русская речь. В обменном пункте можно было даже поменять рубли на шекели. Подумав, поменял сто евро. Вскоре встречающие и прилетевшие разошлись. Его встречать было некому.

Следуя указателям, нашел перрон, где останавливались электрички в Тель-Авив. На последнюю он уже опоздал. Пришлось присоединиться к пассажирам, расположившимся на креслах в зале прибытия. Он прилег, подложив под голову «дипломат», ворочаясь и оглядываясь по сторонам. В углу зала, на полу, среди сумок устроились двое соотечественников. Из разговора понял, что такси они не взяли - решили, что электричка обойдется дешевле. Вскоре все затихли. Он тоже забылся беспокойным сном.

Проснувшись, пошел к кассам. Разговаривать, как обычно, пришлось на английском. С пунктом прибытия вышла заминка : кассирша начала уточнять, куда именно в Тель-Авив ему нужно. Подумав немного, ответил – центр.

В электричке приятно удивили высокие кресла, кондиционер, чистота. Поезд мягко тронулся, пришлось бороться со сном, чтобы не пропустить свою остановку. Спросив соседа, когда именно центр, услышал вопрос:

- Тель-Авив мерказ?

- Тель - Авив – центр.

Оказалось, что «Центральная»- это и есть «мерказ». Ошибиться было трудно – на этой остановке почти все выходили из вагона. Вышел и он. Пошел следом за потоком людей, вышел возле высокого здания из стекла и бетона , осмотрелся. Идти, в общем-то, было пока некуда.

Увидев неподалеку автобусные остановки, пошел к ним. Становилось жарко и душно. Он вспомнил, что без воды в Израиле лучше не ходить – обезвоживание наступает быстро и незаметно. В магазине поблизости купил литровую бутыль минеральной воды и пошел дальше, переходя от одной остановки к другой, затем – по переходу. Там тоже стояли автобусы. Но не рейсовые, похоже – туристические. Перемещение людей с рюкзаками, сумками и пакетами возглавляли гиды с табличками. На них по-русски было написано название турфирмы и маршрута. Маршруты были увлекательными – Мертвое море, подземелья Иерусалима, крепость крестоносцев в Акко , Хайфа… Громко слышалась русская речь.

- Не забываем свои автобусы! Стоянка тридцать минут! – услышал он объявление одного из гидов.

- Присоединиться можно?- подойдя, спросил у него.

- Ваш талон?

Он протянул банкноту в сто евро.

- К сожалению, группа укомплектована. Свободных мест уже нет.

- А где они могут быть? Не подскажите?

- Вообще-то, туры покупают заранее, через агентства. Походите, поспрашивайте. Если кто не подошел, может Вам и повезет.

- Спасибо.

Гид кивнул и снова начал объявлять название тура и номер автобуса.

Несколько раз безуспешно предъявив «талон», он дошел до большого автобуса, который выглядел новее остальных. Гида возле него не было, табличка с названием турфирмы была за ветровым стеклом. Он вошел в открытую дверь. Водитель и сидящий рядом гид вопросительно взглянули на него.

- Хочу присоединиться к вашей экскурсии, если есть такая возможность,- сказал он, протягивая все ту же купюру гиду.

- Экскурсия двухдневная,- ответил он, глядя на банкноту.

Молча достал еще одну, снова протянул . Тот, посмотрев, добавил:

- Ночлег в кибуце. Ужин и завтрак включены.

Так же молча достал еще сто евро. Посмотрел на гида. Тот кивнул и взял, наконец, деньги. Водитель продолжал внимательно его разглядывать.