Глядя на противоположный берег, Эвин снова почесал голову. Сколько же для этого времени надо? Вздох? Два?

Да и интересно чем их так приложило? Случалось ему видеть людей, убитых сразу несколькими стрелами, но так чтоб безо всяких стрел… Да и по другому как? Секирой? Мечом? Только со своего места он не мог рассмотреть ни одной рубленой раны.

«Нда-а-а-а-а, — подумал Эвин. — Чудеса? Нет… Таких чудес не бывает!»

Он не почувствовал страха. Только растерянность. Как человек сведущий в военном деле он искал разумное объяснение и не находил его, а объяснять такую простую штуку как смерть чудом — глупость. Эдак можно зайти вообще неизвестно куда….

Противный берег он почти не видел — тот выходил к реке высоким обрывом и поэтому единственное, что удалось рассмотреть над желтоватым глиняным склоном — зеленую полосу кустов и черные на фоне светлого неба, безлистные ветки деревьев. Полоса зелени была не шире ладони, но за ней могло скрываться все что угодно.

Взгляд человека перебегал от покойников к верхушкам деревьев на том берегу и обратно. Некоторое время Эвин боролся с собой, но, не выдержав искушения, осторожно, то и дело оглядываясь, спустился трупам. Прячась за камнями, он подобрался к первым четверым, что лежали головами в воде. Мельком глянув им в лица, около которых вертелись мелкие рыбешки, отвернулся. Этим уже не поможешь, а вот остальные….

Шестерым следующим он тоже не помог. Склонившись над телами, он нашел у всех одну и ту же рану — в спине обнаружилась маленькая круглая дырка. Ну вот… Хоть что-то прояснилось. Эвин удовлетворенно качнул головой. Все-таки убили их стрелами, а дырки в спине оттого, что стрелы-то рачительный хозяин вырезал и унес собой…

Нет. Не получалось…

То, что кто-то пожалел свои стрелы, ничуть его не удивило. Удивляло иное. Этот «кто-то» не взял ничего кроме них, а ведь рядом лежало оружие, да и доспехи стоили денег… От новой мысли Эвин привстал… Дьявол! Вот что оказалось самым удивительным! Тела, похоже, даже не переворачивали. Враг просто не захотел взять трофеи.

Он перевернул труп и тут же забыл про оружие и кошельки.

Что за день! Видно Карха раскрыл над ним шкатулку с удивлениями!

Какие стрелы? Никакими стрелами тут и не пахло.

Маленькая дырочка в спине воина на груди превратилась в дыру, куда пролез бы и кулак.

Не боясь перепачкаться в чужой крови, Эвин сунул в рану палец и не нащупал конца.

Конечно маленькую дырку в спине мог бы сделать искусный пращник, но… Вот именно «но»! Откуда тут возьмется такой искусник, если пращами в Империи не пользовались уже лет сто. Она оставалась только у дикарей, но какой дикарь мог устрашить Имперских лучников, так, чтоб те бежали без оглядки, да вдобавок не утащить с собой в свое болото добычи?

Нет такого дикаря, и быть не может!

К тому же не в человеческих силах было метнуть такой маленький камушек с такой силой, чтоб тот насквозь пробил панцирь, а покойник пришел сюда в неплохом доспехе гариванской работы. Что могут такие панцири, Эвин знал по собственному опыту. Эта сталь выдерживала удар стрелы, пущенной, правда, из простого лука, с полусотни шагов. Он прикинул расстояние до берега. Конечно тут немного меньше, но пробить насквозь… Нет. Невозможно.

Так ничего и не решив, он пошел к крайним. Эти лежали друг на друге, словно прикрыли телами того, чьи ноги торчали из-под кучи.

Эвин бесцеремонно толкнул верхнего и услышал стон…. Это слабый звук манил надеждой открыть все тайны и Лоэр не боясь ни крови, ни грязи потащил свою находку к телеге…

Живых тут оказалось трое.

Подогнав одну из телег к месту побоища, Эвин погрузил на неё живых, а мертвых, рассудив, что им теперь все равно, просто вытащил на сухое место и поехал обратно. Сил сделать для них что-то большее у него не нашлось.

Понукая лошадку, Эвин выбрался на дорогу. Вскоре он сообразил куда она ведет.

Этот поворот он помнил. Сразу за ним, за строем деревьев, открывался вид на Саар, который, как он считал, мог тронуть за душу и убийцу и разбойника. Город с того места выглядел аккуратным, чистеньким, словно нарисованный рукой безгрешного Брата по Вере — чистые, вымытые свежим воздухом крыши под желтой соломой, серые каменные и коричневые бревенчатые стены, солнечный свет делал этот вид еще более очаровательным, не смотря на серое небо. Эвин подхлестнул лошадь и вскоре выбрался на вершину.

Та-а-а-ак.

То, что он увидел, не разжалобило бы ни разбойника, ни убийцу, да и, пожалуй, никого другого, включая сюда и самого безгрешного Брата… Вместо аккуратного городка внизу лежала куча развалин, еще дымящая и чадящая старыми углями.

— Нда-а-а-а-а, — произнес Эвин. — Это кто ж тут так расстарался?

Никто ему не ответил — некому.

Трое раненых, что он подобрал у реки, были живы, но не более того. Один из уцелевших, судя по всему, являлся предводителем разгромленного отряда. Именно его прикрыли собой латники. Камень угодил ему в голову, но добротно сделанный шлем спас жизнь человеку, превратив смерть в её подобие — потерю сознания. Зато у него имелись все шансы остаться в живых. У двоих его товарищей дела шли хуже — странное оружие пробило одному ногу, а другому плечо и застряло где-то внутри. Теперь лекарям, что наверняка жили в городе, хватит работы с ними.

Хотя, если судить по тому, что случилось с городом, работы лекарям и так хватало.

За спиной послушался стон, кряхтение. Кто-то из его спутников начал оживать.

— Ты кто? — Спросил раненый. — Демон? Я тебя не знаю…

Вопрос задали таким тоном, словно раненый и впрямь имел право спрашивать его. Эвин оторвался от вида развалин и повернулся. Человек сверкал глазами из-под помятого шлема, а тот сидел на нем так плотно, что Эвин не решился снять его с раненого. Так и ехал неизвестный герой в своем железе.

— Я Эвин Лоэр, пальский дворянин, — отозвался Эвин. Обижаться на тон, каким вопрос задавался, Эвин не стал — доспехи говоривший имел под стать шлему — самые лучшие, так что может быть он и впрямь имел право так спрашивать.

— Ты демон?

— Сроду не был демоном, — отозвался он, внимательно глядя в глаза раненому. Слышал он о том, что душа человека живет в голове, где-то за глазами и от сильного удара, бывает, перестает себя помнить и понимать, а теперь вот и сам в этом убедился. Не врали, выходит, знающие люди.

Раненый попытался подняться, но сил у него не хватило. Эвин и сам силами не перполненный поддержал его плечом, посадил так, чтоб тот видел, что твориться впереди, объяснил.

— Подъезжаем к Саару. Только тут все как-то…

— Да знаю я все, — страдальчески поморщился раненный. Он ощупал железо у себя на голове, что-то нажал в завитках, украшавших его, там щелкнуло, и шлем соскочил-таки с головы. Раненый уронил его в телегу, освобождая руки, быстро и привычно коснулся пояса, и Эвин, не дожидаясь вопроса, кивнул, показывая за спину, где лежали несколько мечей и кинжалов. Кряхтя от боли, тот повернулся и, порывшись в груде оружия, достал свой меч и кинжал. Как Эвин и думал — самые богато украшенные.

— Я — эркмасс Саара. Кори. Где ты нашел меня? Где остальные?

Эвин хлопнул лошадь по спине, и та потихоньку перебирая ногами, двинулась к городским развалинам.

— В лесу нашел. Ты и твои люди лежали на берегу. Все живые тут. Вас таких трое. Остальные — мертвы.

Видно удар по голове не прошел даром. Лицо эркмасса задергалось.

— Откуда ты взялся?

— Не знаю.

— Это тебя достали из реки?

Эвин вспомнил Бомплигаву, свой прыжок в окно, загоравшиеся развалины корчмы и в душе снова вспыхнуло ощущение славно сделанной работы.

— Наверное. Во всяком случае в реку я падал и не помню как выбрался… А что случилось с тобой?

Эркмасс сжал зубы и выругался.

Несколько мгновений он тяжело дышал, борясь с собой. По бледному лицу поплыли пятна, словно тени от листьев, но потом он справился, повернулся к лесу и указал рукой на необычную башню, что торчала над верхушками деревьев.