«Вашингтон Пост» отмечал, что «финансируемые США консультанты играли важную негласную роль в фактически каждом аспекте движения против Милошевича, управляя отслеживающими опросами, обучая тысячи активистов оппозиции и помогая организовать жизненно важный параллельный подсчет голосов. Американские налогоплательщики заплатили за 5 тысяч баллончиков краски, использованной студенческими активистами для расписывания стен граффити против Милошевича по всей Сербии». (4) Целых 2,5 млн этикеток с лозунгом «Готов йе» («С ним покончено») были расклеены повсюду в Сербии; «Готов йе» стал броским слоганом революции. Группа именовалась «Отпор», что означает «сопротивление».

Этот замечательный рассказ очевидца в одной из наиболее уважаемых газет американского истеблишмента обрисовал то, что сработало в Сербии для свержения Милошевича. Если в первой половине 1990-х годов американские политические круги поддерживали Милошевича, то позже американская официальная пропаганда демонизировала его как наследника злодеяний Гитлера. Этот полный разворот отражал тайную политику Вашингтона.

За «Отпором» стоял американский Государственный департамент, который был представлен в Белграде американским послом в Сербии Ричардом Майлсом. Американское Агентство международного развития (ЮСАИД) направляло финансирование через коммерческих подрядчиков и через так называемые неправительственные организации - Национальный фонд в поддержку демократии, Национальный республиканский институт и Национальный демократический институт.(5)

По словам Доббса, Национальный республиканский институт оплатил 24-м лидерам «Отпора» посещение семинара по ненасильственному сопротивлению в гостинице «Хилтон» в Будапеште. Там сербские студенты обучались тому, как организовать забастовку, как обращаться с символами, как преодолеть страх и как подрывать власть диктаторского режима. Основным лектором был полковник американской армии в отставке Роберт Хэльви, бывший аналитик Разведывательного управ­ления Министерства обороны, который не только обучал, но и затем использовал активистов «Отпор», чтобы распространить 70 тысяч копий руководства по ненасильственному сопротивлению. Хэльви работал с Джином Шарпом, основателем одиозного Института Альберта Эйнштейна в Бостоне, в котором Пентагон учился скрывать свои перевороты под маской отказа от насилия. Хэльви отрекомендовал Шарпа как «Клаузевица ненасильственного движения», сравнив его с известным прусским военным стратегом. (6)

Ненасильственная тактика, которой обучалась молодежь движения «Отпор», была, по сообщениям, основана на исследованиях в недрах «Корпорации РЭНД» методов войны Гэнджиса Кана, модернизированных для современных сетевых технологий, которые соединяли людей как роящихся пчел. (7) Используя спутниковую систему связи «джи-пи-эс», специальные агенты могли направлять своих выбранных и специально обученных лидеров в конкретные места, чтобы манипулировать «спонтанными» скоротечными протестами студентов, которые всегда ускользали от полиции или вооруженных сил. Кстати, именно в эти моменты там предварительно тщательно и с удобствами располагались операторы «Си-Эн-Эн», чтобы транслировать на весь мир кадры с юными мирными «протестантами».

Новым в удавшемся белградском перевороте стало использование сети «Интернет» - особенно его чатов (мгновенной передачи сообщений) и блогов - наряду с мобильными или сотовыми телефонами, включая текстовую передачу сообщений «смс». Используя эти высокотехнологичные возможности, которые появились лишь в середине 1990-х, горстка хорошо обученных лидеров могла при желании быстро регулировать бунтарское и поддающееся внушению молодежное «поколение икс» внутри и вне массовых демонстраций, (8)

Движение «Отпор», американская рука за кулисами белградского государственного переворота 2000 года, стало первым успешным применением того, что вскоре станет «визитной карточкой» политики американского Министерства обороны под управлением Дональда Рамсфелда.

Опора на новые коммуникационные технологии для быстрого развертывания небольших групп была гражданской копией доктрины Рамсфелда под названием «Революция в военном деле» - развертывание высоко мобильных вооруженных небольших групп, направляемых «оперативными» данными разведки и связи. Проницательный американский аналитик описывал этот процесс его следующим образом:

«Команды бойцов, занимающих городские кварталы при помощи видео-экранов в своих «разведывательных шлемах», которые дают им мгновенный краткий обзор окружающей обстановки, представляют военную сторону. Группы моло­дежи, сходящиеся на целевых перекрестках, постоянно переговариваясь по сотовым телефонам, представляют гражданское применение этой доктрины.» (9) Если американское вторжение в Ирак в 2003 году было жесткой формой военной доктрины Рамсфелда, то переворот в Сербии и затем последовавшие за ним грузинская «революция роз» и «оранжевая революция» на Украине стали примерами ненасильственного гражданского применения этой доктрины. Поскольку неудачи в Ираке и Афганистане множились, многие американские стратеги все больше убеждались, что «гражданское» применение оказалось намного более эффективным, чем открыто военное.

И такое сходство между гражданской и военной моделями для смены режима далеко не случайно. Из своего кабинета в Пентагоне наблюдал за развитием обеих методик Эндрю Маршал, бывший стратег «Корпорации РЭНД» и практически недоступный для прессы бессменный глава Управления общих оценок с 1974 года. Через скользкие маркетинговые техники Мэдисон Авеню и тщательное исследование подлинных протестных движений американское правительство реально усовершенствовало эти методы для того, чтобы «демократически» избавляться от любого неугодного политика, одновременно убеждая мир, что он сброшен в результате спонтанных восстаний во имя свободы. Это было опасное и эффективное оружие.

Революция сербского движения «Отпор» была тайно задумана, управлялась и финансировалась американским правительством через избранные неправительственные организации. Она стала знаменательной вехой в современном совершенствовании тех методов, которые, согласно Джонатану Моуэту, в течение многих лет исследовались в Пентагоне и его различных мозговых центрах, особенно в «Корпорации РЭНД», Санта-Моника, Калифорния. (10)

В первые дни своего существования, если Вашингтон хотел кого-то убрать со своего пути, Центральное разведывательное управление применяло сравнительно топорные методы в операциях по смене режима. Свержение популярного и демократически избранного премьера Мохаммеда Моссадыка в Иране было проведено руками тайных агентов ЦРУ, засланных в страну с полными карманами наличных денег, которые раздавались фальшивым протестантам наряду с готовыми лозунгами и транспарантами в поддержку шаха. Это придало уверенности реакционной шахской монархической оппозиции. Моссадык был арестован, и американские нефтяные интересы снова защищены. В Гватемале, чтобы избавиться от законно избранного президента Арбенса, националиста, действия которого по улучшению экономического положения гватемальских крестьян угрожали прибылям американского бананового производителя, ЦРУ действовало от имени и по просьбе «Юнайтед Фруит компании. (11)

В те далекие годы эта схема «неофициального империализма» США, как некоторые его называли, часто повторялась. Любое подобное тайное и незаконное вмешательство в суверенные дела других государств оправдывалось с точки зрения «холодной» войны против «угрозы» коммунизма. Американским бизнес-интересам за рубежом могли угрожать и некоммунистические лидеры, которые были популярны или демократически избраны, если они поощряли земельную реформу, сильные профсоюзы и перераспределение богатств. Кроме того, угрожали интересам США и те лидеры, которые проводили национализацию местных ресурсов и ограничивали деятельность принадлежащих иностранцам предприятий, а также стремились регулировать бизнес для защиты работников и потребителей.