Ну прямо диалог парочки которая только начинает встречаться. Поприветствовав его, я рассказал Орстеду обо всём, что случилось на этой неделе. Первым делом о Лео, ставшим нашим магическим зверем хранителем. Похоже, с этим никаких проблем не оказалось. Скорее он даже был удивлён, что мне достался столь крупный улов. Со Священным Зверем в качестве защитника безопасность моей семьи гарантирована, он заверил меня в этом. Похоже Священный зверь весьма могущественное существо. Впечатлённый, Орстед прошептал вполголоса: «Как я и думал, ребёнок Рокси особенный». Я не смог сдержать улыбку, слыша как моего ребёнка назвали особенным.

Затем о том, что попросил Клиффа разобраться с его проклятием. И Орстед дал своё разрешение насчёт этого. Теперь время от времени Клиф будет посещать эту хижину, чтобы попробовать разработать какое–нибудь магическое приспособление против проклятия Орстеда. Я не знаю точно когда появятся результаты и выйдет ли вообще из этого что–нибудь, учитывая воздействие проклятия на окружающих. Поэтому я не забыл упомянуть о той отговорке, что я придумал, что «Я следую за Орстедом лишь потому, что он держит мою семью в заложниках». Выражение лица Орстеда при этом не изменилось, он лишь протянул: «Ясно», и дал мне своё одобрение.

Также я получил небольшой выговор за то, что за все эти десять дней так и не установил контакт с Ариэль. Хотя я был занят всеми этими событиями с Эрис и Лео, а также ждал подходящего момента, чтобы представить ей Гислен и использовать это в качестве предлога, теперь это звучало лишь как простые отговорки. Хотя у нас всего месяц отсрочки, я похоже относился к этому слишком легкомысленно. Я признаю это.

Пока я маялся ерундой, Орстед похоже успел нанести личный визит Перугиусу. Хотя он прямо попросил о сотрудничестве, чтобы сделать Ариэль королевой, ему было отказано. Перугиус упрямо заявил, что пока он не убедится, что Ариэль достойна стать королевой, он и пальцем не пошевелит. Поразительно Перугиус–сама. Хотя он наверняка был весьма напуган, разговаривая с Орстедом, он всё же смог прямо отказать ему. Это достойно восхищения.

Ну да ладно, сейчас речь не о том. Я также рассказал о визите Люка в мой дом и о том, что он пытался первым наладить контакт. Что Люк сам предложил сотрудничество. О том, что есть вероятность того, что Люк апостол Хитогами. О тревоге, которую теперь вызывает у меня союз с Ариэль. Учитывая эти три вопроса, я решил спросить, не изменились ли теперь наши планы, на что Орстед решительно ответил:

— Никаких изменений, наша цель по–прежнему сделать Ариэль королевой.

Теория о том, что восхождение Ариэль на трон может быть на руку Хитогами, была им твёрдо отвергнута. Похоже, сделать Ариэль королевой крайне важно для Орстеда.

А вот что делать с Люком Орстед задумался. Проведя в раздумьях несколько минут он внезапно заявил:

— Полагаю, убить Люка…

Я был поражён. Он вдруг пробормотал весьма опасные вещи.

— Мы собираемся убить его?

— …

Лицо Орстеда стало таким пугающим. Хотя нет, не стало. Это его обычное выражение. И с таким выражением, он задумчиво взявшись за подбородок уставился в одну точку. …Страшно.

— Я не знаю, что может совершить апостол Хитогами. Если не убить, потом уже может быть слишком поздно бороться с последствиями.

— …Вот как.

Убить Люка. Когда прозвучали эти слова, хотя я и был в какой–то степени готов к этому, мне стало очень не по себе. Убить Люка, который так отчаянно старается ради Ариэль. Так или иначе, я пока ещё вообще никого из людей не убивал в этом мире. Хотя может, и были некоторые, погибшие в результате моих действий, я никого не убивал лично. И, похоже первым предстоит стать Люку. Моим первым убийством станет убийство знакомого. Чувства, которые я испытываю от одной мысли, не поддаются описанию.

И в тоже время в сознании мелькают мысли вроде «Ну, ничего не поделаешь».

Он стал моим врагом, и если в итоге это приведёт к непоправимым последствиям, лучше убить сейчас. Я не могу себе позволить из–за сиюминутных чувств и колебаний загнать нас в безвыходную ситуацию. Такого рода чувство.

И всё же я в замешательстве, действительно ли приемлемо вот так убивать человека, только потому что «ничего не поделаешь». Я не собираюсь морализаторствовать тут о неприемлемости убийства. И всё же во мне ощущается некоторое сопротивление. Убийство человека вызывает во мне куда более отталкивающие чувства, чем я думал.

— И всё же, ещё ведь неизвестно точно действительно ли он апостол Хитогами, верно?

Хотя и спросил, переполненный надеждами, Орстед лишь покачал головой.

— Нет, если он обратился к тебе именно в данный момент, тут нет ошибки.

— Именно в данный момент?

Орстед многозначительно кивнул в ответ.

— Переговоры с Перугиусом ещё не зашли в тупик окончательно, и информация о болезни короля ещё не прибыла. И в такой вот ситуации он вдруг обратился к тебе. Я определённо чувствую тут замысел Хитогами.

Последние слова сказанные Орстедом были особенно пропитаны ненавистью. Орстед явно всем сердцем ненавидит Хитогами.

— …Если так, то почему же он предложил сотрудничество с Ариэль? Разве всё не должно быть наоборот? Если Хитогами не хочет, чтобы Ариэль стала королевой, разве не лучше держать меня подальше?

— Его цель явно в том, чтобы управлять кем–то из окружения принцессы и в Асуре заманить в ловушку. Сейчас Хитогами не способен видеть тебя. Поэтому он использует Люка. Он намеревается таким вот образом следить за тобой, что–то вроде подслушивания сквозь стену.

— Так значит Люк шпион–наблюдатель.

— Такая возможность весьма высока. Если подумать о всех возможных рисках во время путешествия в Асуру, лучше избавиться от Люка.

Вполне возможно, что мои действия смогут выдать планы Орстеда. Принимая это во внимание, действительно лучше, если никаких шпионов рядом не будет. Трудно было бы обсуждать важные вопросы с Ариэль и остальными и при этом скрывать это от Люка.

— Но убийство Люка… разве это не окажет слишком сильного влияния на Ариэль и остальных?

— …Что ты хочешь этим сказать?

Принимая во внимание ту историю, что я слышал на днях, попробуем сперва обсудить те негативные последствия, какие повлечёт за собой убийство Люка.

— Деррик Рэдбат, верно? В оригинальной истории именно он должен быть стать опорой Ариэль и её премьер–министром. Но теперь этого человека уже нет. Вполне вероятно, что такой опорой для Ариэль теперь служит Люк.

Если Люк умрёт, Ариэль останется одна. Ну, есть ещё её слуги и Сильфи, но… И всё же есть чувство, что Роль Люка очень велика. Речь тут не о любви или страсти, скорее тут нечто тех отношений, что сложились между Занобой, Клиффом и мной. Эти парни, что бы ни случилось, никогда не предадут меня.

— К тому же Хитогами, делая Люка своим апостолом, вполне мог предугадать ваше, Орстед–сама, или моё намерение убить его.

Если Люк умрёт, кто знает что тогда станет с Ариэль. Люди слабы. Даже если они выглядят сильными, у каждого бывают моменты слабости, сломавшись, они становятся ничтожествами. Я знаю это на собственном опыте. Просто управлять ей как марионеткой ещё ничего, но это…

Думая об этом я ожидающе всмотрелся в лицо Орстеда. Хотя лицо его было всё таким же пугающим, в итоге он всё же кивнул.

— …Такая возможность тоже существует. Для той Ариэль, что я знал, Люк был крайне полезной личностью. Если бы его не было рядом, возможно она даже не сумела бы стать королевой.

Похоже Орстеда тоже обеспокоила возможность превращения Ариэль в безвольную куклу.

— Возможно, хотя бы на время, лучше будет оставить Люка в покое.

Естественно к моим эмоциям примешивалось и нежелание вот так вот убивать его. Люк ведь был другом и для Сильфи. К тому же он мой двоюродный брат. Может, связь межу нами довольно тонка, но я точно не хотел бы видеть его мёртвым.

Впрочем, помимо всех этих причин было и просто сильное личное нежелание становиться убийцей. Возможно принимая всё это во внимание, Орстед в итоге спокойно кивнул.