Хаттер немного помедлила, а когда она заговорила, у Вик было такое чувство, что она тщательно выбирает слова:

— Я верю, что ваш мальчик пропал, и верю, что вы пострадали. Я верю, что сейчас вы все равно что в аду. Что касается остального, то я стараюсь не зашориваться. Надеюсь, вы найдете это качество полезным и будете со мной сотрудничать. Мы обе хотим одного и того же. Мы хотим, чтобы ваш мальчик вернулся живым. Если бы я думала, что это поможет, я сейчас разъезжала бы в его поисках. Но я разыскиваю плохих парней по-другому. Я разыскиваю их, собирая информацию и определяя, что полезно, а что нет. По сути, это не так уж отличается от ваших книжек. От историй «ПоискоВика».

— Вы их знаете? Неужели вы так молоды?

Хаттер слегка улыбнулась.

— Не так уж молода. Это есть в вашем досье. Кроме того, инструктор в Квантико использует в своих лекциях картинки из «ПоискоВика», чтобы показать нам, как трудно выбрать существенные детали в беспорядочной визуальной информации.

— Что еще есть в моем досье?

Улыбка Хаттер слегка дрогнула, но взгляд не изменился.

— Что вы были признаны виновной в поджоге в Колорадо в 2009 году. Что вы провели месяц в Колорадской психиатрической больнице, где у вас диагностировали тяжелую психосоматическую дезадаптацию и шизофрению. Вы принимаете нейролептики, и у вас есть история алкогольной…

— Господи. Вы думаете, я галлюцинировала, что меня били смертным боем? — сказала Вик, чувствуя, как сжимается желудок. — Думаете, я галлюцинировала, что в меня стреляли?

— Нам еще предстоит подтвердить, что стрельба имела место.

Вик оттолкнула свой стул.

— Он палил в меня. Выпустил шесть пуль. Опустошил всю обойму.

Она задумалась. Все время она находилась спиной к озеру. Возможно, все пули, даже та, что прошла через ухо Мэнкса, оказались в воде.

— Пули мы все еще ищем.

— А мои синяки? — сказала Вик.

— Я не сомневаюсь, что кто-то вас избил, — сказала агент ФБР. — Думаю, в этом никто не сомневается.

В этом заявлении было что-то такое — некий опасный намек, — чего Вик не могла понять. Кто бы стал избивать ее, если не Мэнкс? Но Вик слишком устала, слишком утомилась эмоционально, чтобы пытаться разобраться в этом. У нее не было сил уяснять себе все то, о чем Хаттер умалчивала.

Вик снова посмотрела на ламинированный значок Хаттер. ПСИХОЛОГ.

— Подождите. Минутку, черт… Вы же не детектив! Вы врач.

— Почему бы нам не посмотреть на кое-какие фотографии? — сказала Хаттер.

— Нет, — сказала Вик. — Это пустая трата времени. Мне не нужно смотреть на полицейские снимки. Говорю же вам. На одном из них был противогаз. А другой был Чарли Мэнкс. Как выглядит Чарли Мэнкс, я знаю. Господи, какого черта я говорю с врачом? Я хочу говорить с детективом.

— Я не просила вас смотреть на фотографии преступников, — сказала Хаттер. — Я хотела попросить вас посмотреть на фотографии молотков.

Услышать такое было настолько неожиданно и ошеломляюще, что Вик так и села с открытым ртом, не в силах издать ни звука.

Прежде чем хоть что-то пришло к ней на ум, в другой комнате начался переполох. Раздался голос Читры, подрагивающий и ворчливый, что-то сказал Долтри, а потом вступил третий голос, эмоциональный, с выговором Среднего Запада. Вик сразу узнала этот третий голос, но не могла понять, что его обладатель делал в ее доме, когда должен был быть в самолете, если еще не в Денвере. От непонимания у нее замедлилась реакция, так что она еще не успела встать со стула, когда Лу вошел в кухню, таща за собой эскорт полицейских.

Он едва походил сам на себя. Кожа у него была пепельной, глаза таращились на большом круглом лице. Он, казалось, потерял десять фунтов с тех пор, как Вик видела его в последний раз, двумя днями ранее. Она встала и потянулась к нему, и он в тот же миг заключил ее в объятия.

— Что же мы будем делать? — спросил у нее Лу. — Что, черт возьми, нам теперь делать, Вик?

Когда они уселись обратно за стол, Вик взяла Лу за руку — самое естественное движение в мире. Она удивилась, почувствовав жар в его толстых пальцах, и снова посмотрела на его изможденное, лоснящееся от пота лицо. Она признала, что он выглядит серьезно больным, но списала это на испуг.

Теперь на кухне их было пятеро. Лу, Вик и Хаттер сидели за столом. Долтри оперся на разделочный стол, зажимая платком свой алкоголический нос. Сотрудница Читра стояла в дверном проеме, предварительно по приказу Хаттер вытолкав из кухни остальных копов.

— Вы Луи Кармоди, — сказала Хаттер. Она говорила, как режиссер школьного театра, давая Лу знать, кого он будет играть в весеннем представлении. — Вы отец.

— Виновен, — сказал Лу.

— Скажите еще раз? — попросила Хаттер.

— Виновен по всем пунктам, — сказал Лу. — Я отец. А вы кто? Типа социальный работник?

— Я агент ФБР. Меня зовут Табита Хаттер. Многие из ребят в конторе зовут меня Табби Хатт. — Она слегка улыбнулась.

— Забавно. Многие ребята, с которыми я работаю, зовут меня Джабба Хатт[130]. Только они делают это потому, что я жирный ублюдок.

— Я думала, вы в Денвере, — сказала Хаттер.

— Пропустил свой рейс.

— Не врать, — сказал Долтри. — Что-то случилось?

— Детектив Долтри, — сказала Хаттер. — Вести программу «Вопросы и ответы» буду я, спасибо.

Долтри сунул руку в карман пиджака.

— Кто-нибудь будет возражать, если я закурю?

— Да, — сказала Хаттер.

Долтри мгновение подержал пачку, глядя на нее, потом убрал ее обратно в карман. В глазах у него была вкрадчивая рассеянность, напомнившая Вик о мембранах, закрывающих глаза акулы за миг до того, как она вгрызется в тюленя.

— Почему вы пропустили свой рейс, мистер Кармоди? — спросила Хаттер.

— Потому что говорил с Уэйном.

— Вы с ним говорили?

— Он позвонил мне из той машины со своего айфона. Сказал, что Вик пытаются застрелить. Мэнкс и еще один тип. Мы говорили всего минуту. Ему пришлось отключиться, потому что Мэнкс и другой пошли обратно к машине. Он был испуган, очень испуган, но держался. Он, знаете ли маленький мужчина. Он всегда был маленьким мужчиной. — Лу положил кулаки на стол и опустил голову. Он поморщился, как будто почувствовал острый приступ боли где-то в животе, моргнул, и на стол закапали слезы. Это нашло на него внезапно, без предупреждения. — Ему пришлось стать взрослым, потому что мы с Вик так паршиво справлялись с тем, чтобы самим быть взрослыми. — Вик положила руки поверх его кулаков.

Хаттер и Долтри обменялись взглядами, казалось, едва замечая, что Лу заливается слезами.

— Как вы думаете, ваш сын выключил телефон после разговора с вами? — спросила Хаттер.

— По-моему, если сим-карта в нем, то неважно, включен он или выключен, — сказал Долтри. — По-моему, у вас, федералов, есть такая возможность.

— Вы можете найти его с помощью его телефона, — сказала Вик, пульс у которой участился.

Хаттер, не обратив на нее внимания, сказала Долтри:

— Мы можем это попробовать. Это займет некоторое время. Мне надо будет позвонить в Бостон. Но если это айфон и он включен, мы можем использовать функцию «Найти мой айфон», чтобы найти его прямо здесь и сейчас. — Она слегка приподняла свой айпад.

— Верно, — сказал Лу. — Это верно. Функцию «Найти мой айфон» я установил первым делом — не хотел, чтобы он потерял эту штуковину.

Он обошел стол, чтобы глянуть через плечо Хаттер на ее экран. От неестественного свечения монитора цвет его лица отнюдь не улучшился.

— Какой у него адрес и пароль? — спросила Хаттер, поворачивая голову к Лу.

Он протянул руку, чтобы набрать их самому, но не успел он начать, как агент ФБР взяла его за запястье. Она вдавила два пальца в его кожу, как бы щупая ему пульс. Даже со своего места Вик видела участок, где кожа блестела и, казалось, была обрызгана засохшей пастой.