— Как быстро можно будет восстановить изображение и звук? — спросила Хаттер.

— Это, возможно, вспышка на солнце, — сказал Канди, как будто она ничего не говорила. — Я слышал, ожидается солнечная буря.

— Вспышка на солнце, — сказал Долтри. Он молитвенно сложил ладони. — Значит, думаешь, вспышка на солнце, да? Знаешь, сразу видно, что ты шесть лет обучался в колледже и специализировался в области неврологии или чего-то еще, потому что только по-настоящему одаренные умы могут договориться до этакой чуши. Снаружи темно, придурок аутичный!

— Канди, — сказала Хаттер, прежде чем Канди успел повернуться и вступить в мужское состязание по измерению членов. — Как скоро у нас восстановится связь?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Пять минут? Десять? Перезагрузить систему? Если только не началась ядерная война. Тогда, вероятно, времени понадобится больше.

— Пойду, поищу грибовидное облако, — сказала Табита Хаттер, вставая со скамейки и бочком пробираясь к задней двери.

— Да, — сказал Долтри. — Я тоже. Если подлетают ракеты, хочу покурить, пока нас не уничтожили.

Хаттер повернула защелку и открыла тяжелую металлическую дверь в сырую ночь. Она была небольшого роста — будь она на дюйм короче, ее не взяли бы в ФБР из-за несоответствия физическим стандартам, — и ей пришлось прыгать, чтобы оказаться на земле.

Под уличными фонарями висел прохладный парообразный туман. Ночь пульсировала жужжанием насекомых. На другой стороне улицы светлячки высвечивали папоротники и сорняки газовыми зелеными вспышками.

Долтри спустился рядом с ней. У него хрустнули колени.

— Господи, — сказал он. — Я был уверен, что к этому возрасту от чего-нибудь непременно умру.

Его общество не радовало ее, но лишь заставляло сильнее осознавать собственное одиночество. Хаттер ожидала, что к этому времени у нее будет больше друзей. Последний мужчина, с которым она встречалась, сказал ей незадолго до расставания: «Не знаю, может, тебе со мной скучно, но я никогда по-настоящему не ощущаю твоего присутствия рядом, когда мы выбираемся пообедать. Ты живешь у себя в голове. Я так не могу. Для меня там нет места. Не знаю, может, ты отнеслась бы ко мне с большим интересом, если бы я был книгой».

В ту пору она его возненавидела и немного возненавидела саму себя, но позже, оглядываясь назад, Хаттер решила, что даже если бы этот конкретный ее друг был книгой, то стоял бы на полке в секторе БИЗНЕС И ФИНАНСЫ, мимо которого она бы прошла, чтобы поискать что-нибудь на полках НФ & ФЭНТЕЗИ.

Хаттер и Долтри вместе стояли на почти пустой парковке. Через большие цельные окна она видела, что происходит внутри заправки. Пакистанец за кассовым аппаратом все время бросал на них нервные взгляды. Хаттер сказала ему, что он не под наблюдением, что федеральное правительство благодарно ему за сотрудничество, но он почти наверняка считал, что его телефон прослушивается и что они смотрят на него как на потенциального террориста.

— Думаете, вам придется поехать в Пенсильванию? — спросил Долтри.

— Зависит от того, как повернется, завтра, может, поеду.

— Долбаный ужастик, — сказал Долтри.

Хаттер всю ночь получала голосовые сообщения и электронные письма о доме на Блох-стрит в Шугаркрике. Дом этот накрыли тентом и пускали в него людей лишь после того, как те напяливали белые марлевые повязки и бахилы, относясь к помещению так, словно оно было заражено вирусом Эбола. Дюжина экспертов-криминалистов, государственных и федеральных, растаскивала дом на части. Весь день они извлекали кости из одной стенки погреба. Тип, который там жил, Бинг Партридж, растворил большую часть останков с помощью щелочи, а то, что не смог уничтожить, хранил подобно тому, как пчелы хранят мед, — в маленьких ячейках, сверху слегка замазанных штукатуркой.

Он не успел растворить свою последнюю жертву, парня по имени Натан Деметр из Кентукки… о трупе которого Вик МакКуин упомянула по телефону. Тот исчез три недели назад, вместе со своим старинным «Роллс-Ройсом», «Призраком». Деметр купил эту машину на федеральном аукционе, более десяти лет назад.

Ее предыдущим владельцем был некий Чарльз Талант Мэнкс, бывший заключенный федерального исправительного учреждения «Энглвуд» в штате Колорадо.

Деметр упомянул Мэнкса в записке, которую написал незадолго до своей смерти от удушения; он сделал ошибку в имени, но было совершенно ясно, о ком идет речь. Хаттер видела копию этой записки, читала ее сама, десяток раз.

Табита Хаттер изучила десятичную классификацию Дьюи, после чего расставила в соответствии с ней книги в своей квартире в Бостоне. У нее был пластиковый ящик, наполненный старательно записанными от руки рецептами, упорядоченными по региону и типу питания (основные блюда, закуски, десерты, а одна категория обозначалась ПКП — посткоитальные перекусы). Она получала тайное, почти греховное удовольствие от дефрагментации своего жесткого диска.

Свой собственный ум она иногда представляла себе футуристической квартирой с прозрачным стеклянным полом, прозрачными стеклянными лестницами, мебелью из прозрачного пластика, где все словно бы плавает: чистое, лишенное пыли, упорядоченное.

Но теперь все было не так, и, пытаясь думать о том, что произошло за последние семьдесят два часа, она чувствовала себя перегруженной и запутанной. Она хотела верить, что информация вносит ясность. Однако уже не впервые в жизни ее приводила в замешательство мысль, что информация зачастую ведет себя противоположным образом. Информация — это фляга с мухами, и, когда ты отвинчиваешь крышку, они разлетаются повсюду, и попробуй-ка собрать их всех вместе снова.

Хаттер вдохнула пахнущий мхом ночной воздух, закрыла глаза и каталогизировала мух.

Виктория МакКуин в возрасте семнадцати лет была похищена Чарльзом Мэнксом, человеком, почти наверняка похищавшим других. В то время он водил «Роллс-Ройс Призрак», модель 1938 года. Вик убежала от него, а Мэнкс был заключен в тюрьму за транспортировку ее через границы штатов и убийство солдата действительной службы. В ином смысле, Вик от него никоим образом не ускользнула. Как и многие другие, кто пережил травму и вероятное сексуальное насилие, она оказывалась в плену — снова и снова — своих пристрастий, безумия. Она крала вещи, принимала наркотики, родила ребенка вне брака и совершила поджог, постоянно портя отношения с близкими. Чего не смог сделать Чарли Мэнкс, она до сих пор пытается сделать за него.

Мэнкс более десяти лет был закрыт в федеральном исправительном учреждении «Энглвуд». Почти пять лет впадая в кому и выходя из нее, он умер весной этого года. Коронер оценил его возраст в девяносто — точного числа никто не знал, а Мэнкс, оставаясь еще дееспособным, утверждал, что ему сто шестнадцать лет. Тело было похищено из морга вандалами, что вызвало небольшой скандал, но вопроса о его смерти не вставало. Его сердце весило 10,2 унций, будучи несколько легким для человека его размеров. Хаттер видела фотографию этого сердца.

МакКуин утверждала, что на нее снова напали Чарли Мэнкс и кто-то в противогазе, всего три дня назад, и что эти люди увезли ее двенадцатилетнего сына на заднем сиденье старинного «Роллс-Ройса».

Были все основания усомниться в ее рассказе. Она была жестоко избита… но ее травмы могли быть причинены двенадцатилетним ребенком, боровшимся за свою жизнь. На лужайке имелись следы от шин, но их с тем же успехом мог оставить не автомобиль, а ее мотоцикл — мягкая влажная земля не сохранила достоверных отпечатков. Она утверждала, что в нее стреляли, но криминалисты не смогли обнаружить ни одной пули.

Кроме того, еще более убийственно: МакКуин тайно связалась с женщиной, Маргарет Ли, захолустной шлюхой и героиновой наркоманкой, которая, казалось, располагала информацией о пропавшем ребенке. Когда у МакКуин потребовали рассказать о Ли, она убежала на мотоцикле, ничего с собой не взяв. И исчезла так, словно рухнула в шахту.

Найти мисс Ли было невозможно. Она сменила ряд приютов и поселений в Айове и Иллинойсе, не платила налогов и не устраивалась на работу с 2008 года. Ее жизнь, несомненно, являлась трагической дугой: некогда она была библиотекаршей и пользовалась любовью местной публики в качестве эксцентричной участницы игры «Эрудит». Кроме того, Ли когда-то имела репутацию экстрасенса-любителя и как таковая время от времени помогала правоохранительным органам. Что это значило?