«Она нарочно это сделала, нарочно, – твердил он про себя и настойчиво полз вперед. – Только бы отыскать ее».

Надо выбираться отсюда, точнее, выкарабкиваться, но разве выкарабкаешься без конечностей? А если и повезет, то куда деваться потом?

Несмотря на все рассуждения и доводы, Билл Келлер продолжал ползти вверх.

«Как называются эти яркие огоньки в небе? – вспоминал он, не прекращая своего занятия. – Они еще светят по ночам… Смогу я увидеть их без глаз? Нет, вряд ли».

Он карабкался, соскальзывал вниз и начинал заново, по максимуму используя единственный доступный сейчас рефлекс.

Высоко в небе спутник мчал по орбите неподвижно сидящего Уолта Дэнджерфилда. Обхватив голову руками, космонавт полностью отдался жгучей боли, которая терзала его изо дня в день. «Сколько мне суждено торчать здесь? Когда я, наконец, умру?» – спрашивал он себя.

Ответа не было.

Эди Келлер с трепетом наблюдала за ползущим по земле червяком. Как-никак в нем теперь братик.

Внутри девочки сохранилась тоненькая нить, связывающая ее с Биллом. «Бум-бум-бум», – чуть слышно раздавалось в желудке. Братик слал примитивный сигнал, понятный лишь ему самому.

– Прочь из меня, червячок, прочь. Убирайся, – захихикала она. Интересно, что думает червяк о незваном госте? Удивился наверняка не меньше, чем Билл.

«Послежу-ка за ним, – решила малышка, наблюдая за передвижением червя. – Вдруг заблудится?»

– Билл, – Эди наклонилась совсем близко, – ты такой забавный. Длинный и красненький, представляешь?

Ой, надо было пересадить его в человеческое тело! И почему она сразу не догадалась! В мальчика какого-нибудь. Тогда у нее появился бы настоящий братик и партнер по играм.

Так, какие есть кандидатуры? Одноклассники? Взрослые? Мистер Барнс, новый учитель? Или…

Ну конечно! Попрыгунчик-Харрингтон. Билла он страшно боится.

Она нагнулась и посадила червяка на ладонь.

– Билл, у меня отличная идея! Слушай внимательно. – Она прижала руку к уплотнению в животе. – Возвращайся обратно, в таком виде ты мне не нравишься.

– Ненавижу тебя, – надрывался он, – никогда не прощу! Лишила меня зрения и слуха, еще и ползать заставила.

– Ну извини. – Девочка принялась раскачиваться на пятках, не выпуская из рук ненужного уже червяка. – Лучше скажи, как тебе идея? Мне идти к Попрыгунчику? Если получится, у тебя будут уши и глаза, все по-настоящему.

– Мне страшно.

– А я хочу, – Эди не переставала раскачиваться. – Соглашайся, а? Ради ушей и прочего.

Билл молчал, временно отстранившись от мира живых.

«Опять болтает с мертвяками, – рассердилась девочка. – На что они ему сдались? Трухлявые зануды. Ни поиграть с ними, ничего! Разве что посоветоваться… Только пустое это занятие. Я хозяйка, мне и решать!»

В пижаме и тапочках она побежала по тропинке туда, где стоял дом Попрыгунчика-Харрингтона.

– Если действительно этого хочешь, лучше поспеши, – предупредил Билл. – Он в курсе. Мертвые говорят, мы в большой опасности. Подберись поближе, а я притворюсь покойником и напугаю его. Он их жутко боится. Это как много-много злых пап с ремнем…

– Тихо, я думаю.

В темноте она сбилась с пути. Тяжело дыша, пыталась сориентироваться по тусклому свету месяца.

Налево и с холма вниз. Только бы не упасть. У него чуткий слух – сразу проснется.

Осторожно ступая скользкими подошвами, Эди подкрадывалась к намеченной цели.

– Давай напугаем его до полусмерти? – Билл никак не мог угомониться. – Когда будем на месте, я выпущу в эфир настоящего покойника. Тебе это вряд ли придется по вкусу… Неприятно, когда мертвый человек внутри, но пару минут потерпишь. Зато с фоком побеседуют напрямую и…

– Замолчи! – жалобно попросила Эди.

До ярко освещенного домика Попрыгунчика оставалось всего ничего.

– Не шуми, ради бога.

– Погоди, я не объяснил суть. Когда…

Вдруг все стихло. Опухоль в боку исчезла. Братик тоже.

– Билл? – с надеждой промолвила она.

Перед ней возникла странная сущность с длинными, волочащимися по земле волосами. Это нечто взмыло в воздух и оказалось на уровне лица девочки. Она успела рассмотреть круглую, как бейсбольный мяч, голову с крошечными пустыми глазками и зияющим ртом. Собственно, рассматривать больше было нечего. В ночи парила одна голова без туловища. Испустив жуткий крик и тряся седыми патлами, чудовище полетело вверх, в неизведанное доселе пространство.

– Билл, – захныкала девочка, – Попрыгунчик вытащил тебя наружу и заставляет уйти. Не надо, вернись.

Она плакала, понимая, что ждет напрасно. Вне ее тела он погибнет, как предупреждал доктор Стокстилл. А виноват Попрыгунчик, это он обрек Билла на верную смерть.

«Я ведь просила, не шуми. Ты не послушался, и вот результат».

Эди задрала голову. В чернильном небе мелькнули неясные очертания шарика, за которым волочилось что-то вроде длинного хвоста. А может, ей вообще показалось…

Она осталась одна.

«Как жить дальше? Все кончилось…» Зажмурившись, девочка, спотыкаясь, шла обратно домой, в постель. Живот слегка побаливал, как после операции.

«Почему, ну почему ты не захотел сидеть тихо! Тогда бы он нас не услышал. Говорила же я, говорила!»

Паря в атмосфере, Билл Келлер толком ничего не видел и не слышал, зато чувствовал деревья, животных, а еще – странное давление. Неведомая сила влекла его вверх, но он помнил заготовленную пародию и произнес ее вслух. На холодном воздухе голос получался писклявым.

«Это дело поправимое. Дубль два!»

– За свои грехи ты заплатил страшную цену, – повторил он, на сей раз как следует. Отголоски слов приятной музыкой зазвучали в ушах.

Наконец, давление исчезло. Билл взмыл в облака, а после камнем упал вниз. В опасной близости до земли выровнялся и вновь полетел к звездам. Ныряя и кувыркаясь в воздухе, он очутился прямо над хибарой фока.

– Такова воля божья, – пропищал он. – Я со всей ответственностью заявляю, что пора прекратить испытания ядерной бомбы. Надо срочно написать президенту Кеннеди.

«Кто такой президент Кеннеди? Человек, наверное».

Билл вглядывался в сумеречные дубы, надеясь обнаружить таинственного Кеннеди, но видел лишь зверей и букашек. Бесшумно взмахивая пестро-коричневыми крыльями, из рощи появилась большая птица со страшным клювом и глазами-плошками. Билл испуганно завопил, когда птица взяла курс прямо на него.

При виде добычи из страшного клюва вырвался леденящий кровь крик.

– Вы все немедленно пишите письма протеста! – верещал Билл, рассекая холодный ночной воздух.

Немигающие глаза птицы не оставляли его ни на секунду.

Последовала стремительная атака, лязгнул страшный клюв, и Билл Келлер, слепой и глухой, попал внутрь совы. Да, недолго он наслаждался ушами и глазами…

Громко ухая, сова кружила над кронами дубов.

– Слышишь меня? – позвал Билл.

Может, слышит, а может, и нет. Обычная глупая птица, чего от нее требовать. Каково будет жить здесь? Приспособится ли он? Пока непривычно. Из соседей – дохлые мыши и какая-то неугомонная тварь, которая помирать не желает, и елозит, и елозит. Сове хоть бы хны – как летала, так и летает…

– Ниже, – приказал он сове, глазами-плошками различая кроны дубов и чуть ли не каждый листик – настолько хорошим было зрение. Среди миллионов неподвижных и несъедобных объектов шевельнулся один подвижный и съедобный. Ничего не подозревая, он полз своим путем и вскоре выбрался из-под спасительного свода деревьев.

Всего через секунду он пал жертвой страшного клюва. Сова полетела дальше.

«Господи, неужели ей мало? Так будет продолжаться всю ночь, по кругу. Из радостей только купание под дождем и глубокий, затяжной сон».

– Фергюссон запрещает подчиненным употреблять алкоголь. Это противоречит его религиозным убеждениям, – произнес вдруг Билл. – Попрыгунчик, а откуда свет? От бога? Значит, Библия не врет?

Сова громко заухала.