Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Берг Милорадович, а что вы знаете о кружке некоего Ставра Ингваревича? – поинтересовался я, когда насущные вопросы были нами решены.

– Хм… Знакомое имя… А! Ну конечно… Волхв старой школы, любитель диспутов с философами, – хлопнул себя по лбу Берг. – Знаю-знаю. Навещал несколько раз его дом. Знаете, у Ставра Ингваревича собирается довольно интересное общество. Лично я, как, впрочем, и Хельга заглядывали к нему, чтобы послушать кое-кого из наших коллег. Весьма познавательные были встречи. Вообще, в отличие от многих «стариков», хозяин дома вовсю пытается сблизить естествознание с традиционными школами. Большой энтузиаст. А что, вы успели с ним познакомиться?

– Довелось. Вот приглашает на неделе в гости, – протянул я.

– Даже не сомневайтесь. Идите непременно, – безапелляционно заявил Высоковский, рубанув ладонью воздух, – поверьте, скучно вам точно не будет.

– Что ж, думаю, я последую вашему совету, – согласился я. В этот момент дверь в кабинет отворилась, и на пороге возникли «братья-энциклопедисты», прибывшие с предупреждением, что работу они на сегодня закончили.

Поняв, что исследователи начинают собираться по домам, я поспешил попрощаться с Бергом и чуть ли не бегом помчался вниз. Мне еще нужно было найти Ратьшу-извозчика и передать ему распоряжение, выцыганенное мною у князя.

Приказ главы Особой канцелярии Ратьшу явно не обрадовал, но, побухтев для порядка, как я понимаю, извозчик со вздохом пошел запрягать «двигатель» своей коляски. Смотреть, как другие работают, занятие, конечно, крайне медитативное, но не на холодном же осеннем ветру, а потому я, проводив взглядом скрывшегося в хозяйственных пристройках Ратьшу, вернулся в здание канцелярии, надел пальто и шляпу, подумав секунду, натянул перчатки и отправился домой.

Как назло, и так обычно не особо многолюдная набережная сегодня оказалась откровенно пуста, и надежды поймать лихача на ней растаяли как дым, стоило кинуть взгляд сначала в одну сторону улицы, а потом в другую. Никого. Пришлось идти пешком… Но не успел я пройти и сотни метров по тротуару в сторону ближайшего моста, как за спиной послышался резвый стук копыт и шум коляски. Остановившись, я обернулся, и почти сразу рядом со мной оказался запряженный тройкой, закрытый экипаж под управлением Ратьши.

– Ваше благородие, садитесь, холодно же на улице. Подвезу вас до дома.

– А как же приказ? – удивился я.

– Тю? Так сейчас до Дихмантьевки доедем, я там своим пару слов шепну, и готово! – отмахнулся Ратьша. – Что ж я, сам хвостать буду? Признают в тот же миг! Не, ваше благородие. В нашем занятии нужно все делать по уму…

– Ну а как уйдут, пока мы до той Дихмантьевки доедем? – поинтересовался я, уже забираясь в коляску.

– Так, а обмундированные на входе на что? Уж не волнуйтесь, задержат, пока упреждающего свиста не услышат, – с готовностью ответил Ратьша, закрывая за мной дверцу. – И не подумайте дурного, никаких подозрений не вызовут…

Коляска бодро покатилась по пустой улице, но спустя несколько минут Ратьша свернул с набережной и, проехав еще несколько сотен метров по довольно широкой, но отчего-то скудно освещенной улице, остановил экипаж.

Остановив лошадей, Ратьша спустился с козел на землю и направился к нескольким извозчикам, чьи коляски заняли центр небольшой площади со странным названием – Одихмантьевская, или, по-простому, Дихмантьевка. О чем уж говорил ушлый Ратьша с коллегами, я не знаю… но судя по взрывам хохота, не только о деле. Тем не менее через пять минут забравшийся обратно на свое место «водитель кобылы» снова щелкнул кнутом, и мы покатили домой, и я еще успел заметить в дверное окно, как трое или четверо извозчиков на площади разворачивают свои экипажи.

На полпути к дому Смольяниных меня посетила гениальная мысль… И я изо всей силы затарабанил в переднюю стенку экипажа. Ратьша тут же вновь остановился и поспешил узнать, что у меня случилось. А узнав, хмыкнув, пробормотал что-то вроде: «эх, молодежь», забрался на козлы и погнал экипаж вперед.

К моему сожалению, столь срочно понадобившаяся мне лавка оказалась уже заперта. Это в восьмом-то часу! С сожалением глянув в окно экипажа на плотно прикрытые ставни, я мысленно чертыхнулся, в очередной раз столкнувшись с непривычными мне порядками, и велел Ратьше править прямо на Загородский, теперь уж точно домой. Свистнул кнут, и лошади резво потянули экипаж. Ну как резво… Как могли. Впрочем, скорость передвижения гужевого транспорта в столичном Хольмграде оказалась все-таки заметно выше скорости даже самого навороченного «феррари» в «той» Москве, в вечерний час пик.

От осознания курьезности сравнения я даже улыбнулся. А когда подъезжал к владениям Смольяниной, мое настроение и вовсе выправилось при вспоминании, что у дражайшей Заряны Святославны имеется свой собственный зимний сад и теплицы. Вот ни за что не поверю, что там не найдется какого-нибудь симпатичного цветника…

Пока открывались ворота, я успел попросить Ратьшу, чтобы он подвез меня к центральному входу в дом, что тот и выполнил, после чего был вознагражден четвертаком и укатил куда-то в темноту.

– Добрый вечер, Заряна Святославна. – Я поприветствовал хозяйку, спускающуюся по лестнице со второго этажа мне навстречу. Предупрежденная о моем визите одной из служанок, отловленной мною в холле дома, Заряна Святославна даже успела накинуть свою «парадную» шаль. Так сказать, «встречная» форма. Здешним дамам, видите ли, невместно встречать в платье с оголенными плечами пришедших с визитом мужчин. Исключение допустимо лишь для любовников. Даже на балу, где шаль, как следовало из рассказов образовывавшей меня Лады, неприемлема, в холле гостей встречает либо хозяин дома, либо дворецкий.

– Здравствуйте-здравствуйте, Виталий Родионович, – улыбнулась Смольянина, подавая мне ухоженную руку. – Смотрю, совсем вас закрутила столичная жизнь. Пропали на целый день, даже в обед не показались…

– Что делать, дражайшая Заряна Святославна. Наша служба и опасна и трудна… да и времени отнимает порой немало, – поцеловав, точнее, должным образом изобразив поцелуй ее руки, проговорил я.

– Вот пример, достойный подражания для нынешней молодежи, – вздохнула хозяйка дома, одновременно жестом предлагая пройти в небольшую гостиную, двери которой уже открыла для нас давешняя симпатичная служанка. – А мой-то племянничек все кутит. О продолжении дела отцова и думать забыл. Приходится мне, хрупкой женщине, мужскими денежными делами заниматься. Не то вконец оскудеет род…

– Ну что вы, Заряна Святославна. С вашими талантами, такой печальный итог решительно невозможен, – проговорил я, останавливаясь не доходя до порога. – Но вы уж простите невежу, я ведь к вам тоже по делу заглянул.

– Денежному? – усмехнулась Смольянина, приподняв одну бровь.

– А то уж вам решать, любезная хозяйка, – развел я руками.

– И все же идемте в гостиную, Марика подаст чаю… или может кофию желаете? – предложила Смольянина.

– Кофий. Определенно, сейчас лучше кофий, – согласился я, пропуская хозяйку дома в гостиную.

– Все слышала? Его благородию принеси йеменский, что из лавки Сантино. А мне чаю подай с липовым медом. Исполняй, – на мгновение замерев рядом со служанкой, приказала Смольянина, и та, кивнув в ответ, кинулась исполнять. Только что руку к голове не приложила да «так точно» не рявкнула. М-да, вышколенные же слуги у госпожи Смольяниной… Наш ротный их дисциплине позавидовал бы.

– Итак, Виталий Родионович, расскажите же, что за нужда вас привела? – поинтересовалась Заряна Святославна, едва перед нами на столике появился поднос с чаем и кофе.

– Кхм. Даже не знаю, как просить вас о том… – начал я. – Видите ли, я сегодня, как вы заметили, очень поздно уехал из присутствия. Хотел было купить цветов, да как назло обнаружил, что лавки уж закрыты…

– Понятно. Можете дальше и не объяснять… Вы бы скорее за полночь цветы нашли, нежели после заката. Лавки у нас, где сии деликатные создания продают, по нынешнему времени года работают лишь от полудня, когда их привозят, и часов до трех-четырех, не более.

50
{"b":"275218","o":1}