Пауза.
ЛУКОЯРОВ. Слышите? Она ходит над нами. Женщина - над нами. Жаль, потолки не прозрачные! Она, может, как раз надо мной. Какая баба, а!
ЦАПЛИН. Ненавижу! Такие вот слова ненавижу, такое вот отношение к женщине ненавижу, таких, как ты, ненавижу! Хамло! Ты посмотри на себя! Хамло, сволочь, живых людей собакой травил! Ты сам - пес!
ЛУКОЯРОВ. Я? А что? Я бы согласен. Я - пес, а она - сука. Подошел, зубами схватил за шею: стоять, пока не сделаю! У собак проще и честнее.
ГАЧИН. Когда просто и честно - это неинтересно.
ЦАПЛИН. Философ! Что, находишь общий язык с людьми из народа? Ты со всеми общий язык находишь! Ночной путешественник! Да если б я тебя не встретил, я бы не попал никуда! Раз в год я пью - и всегда тебя встречаю, ты мой черный гений какой-то! Друг! Кстати, ладно, я жертва, а ты?
ГАЧИН. Я? Я тот, кто рядом. Рядом с жертвой - я жертва. Рядом с победителем - я победитель. А вообще-то я сам по себе. Меня замели заодно с тобой. Для количества.
ЦАПЛИН. Когда ты вырастешь, Саша? Что ты все придумываешь о себе?
ЛУКОЯРОВ. Чего-то меня от ваших разговоров в сон клонит. А поработать надо бы, чтобы женщину не обидеть. Женщина! У меня зубы оскоминой сводит. Так бы и...
ГАЧИН. Ничего особенного.
ЛУКОЯРОВ. Не щурь так губки, мальчик. Ты бы туда бегом побежал, если б позвала! Ничего особенного! Порода, стиль, все есть! Почему не я в этом доме живу? Почему не я ее хозяин? Несправедливо! Меня от этого прямо тошнит! Прямо убить готов ее, сволочь: за что ты не моя?!
ГАЧИН. Не думаю, что это такие уж проблемы. Не надо ничего придумывать. Я знаю женщин. Кажется: принцесса, утонченность, шарм и так далее. А приглядишься: осталась такой же школьницей, которую старшеклассник угостил шоколадкой и стаканом вина - и уговорил. Все просто до неприличия.
ЦАПЛИН. Ах, какая ирония, какой усталый цинизм!
ГАЧИН. Ты не согласен?
ЦАПЛИН. Я-то согласен, но у меня - жизненный опыт!
ЛУКОЯРОВ. А я вот думаю. Вот вы оба очень правильно рассуждаете. Действительно, все бабы от природы одинаковые. Лично я могу любую уговорить. Повторяю: любую. Это тоже жизненный опыт. Но я в самом деле могу, а вы так и будете тут лежать и сопли распускать. Вот и все. Если вы такие умные, почему вам не подняться и не попробовать? Женщина одна, женщина, может, ждет! А? Не слышу ответа!
ЦАПЛИН. Если ты такой смелый - иди.
ЛУКОЯРОВ. Я не смелый. Но я научился от своего Адика. Адику что главное? Чтобы была команда. Фас! - и его не остановишь. А я что, хуже! Я что, не могу себе скомандовать - фас? Ведь хозяин хочет, то есть я сам. Я ведь хозяин себе. Фас, Дмитрий Сергеич!
ЦАПЛИН. Вы в самом деле? Она же может мужу пожаловаться. Это же опасно.
ЛУКОЯРОВ. Ты жертва, правильно тебе друг сказал. Шанс на то и существует, чтобы его ловить! Пойду попробую.
Уходит.
ЦАПЛИН. Как я ненавижу таких людей!
ГАЧИН. Он тебе ничего не сделал. И вообще, успокойся, Паша. Если тебе так плохо здесь, попросим ее - и нас отпустят. Тебе отдохнуть надо. Ты пойми... Так нельзя, пойми. Она пять лет как ушла. Ты себе культ какой-то сделал или, я не знаю... Нельзя так. Ты так с ума сойдешь.
ЦАПЛИН. Это мое дело.
ГАЧИН. Согласен. Но... Год ты живешь как попало, как во сне, потом просыпаешься, устраиваешь какую-то идиотскую тризну, грандиозный запой - зачем? Ты помереть хочешь?
ЦАПЛИН. Это мое дело!
Пауза.
Можешь сказать мне?
ГАЧИН. Что?
ЦАПЛИН. Мы друзья. Я знаю, мы друзья. Ты меня выручал не раз, спасибо. Но почему ты так надо мной издеваешься? Причем, при посторонних. То есть чаще всего при посторонних. Вот мы наедине - обзывайся, издевайся, - нет, ты молчишь, ты похож на человека. Появляется кто-то - и ты начинаешь меня смешивать с грязью! Почему?
ГАЧИН. Не знаю. Может, чтобы меня с тобой не спутали. Прости... Кстати, о грязи. Давай-ка мусор таскать, в самом деле, а то век нам воли не видать!
ЦАПЛИН. Когда-нибудь мы с тобой навсегда поссоримся. Понимаешь?
ГАЧИН. Прости. Я сволочь. Я больше не буду.
ЦАПЛИН. Будешь, знаю я тебя! Бери носилки, жертва!
Берут носилки с мусором, выносят.
Затемнение. Музыка.
Свет. Они появляются с пустыми носилками.
ЦАПЛИН. Час прошел.
ГАЧИН. Мало ли. Сидит, рассказывает ей про свою горькую жизнь. А она, как добрая девушка, слушает.
ЦАПЛИН. Это и странно, что слушает. Кого слушать? Не понимаю!
Появляется Лукояров.
Идет к доскам, осматривает их.
ЛУКОЯРОВ. Тоже мне, хозяйство... Сплошной нестандарт. Я им что, на все руки мастер? Я, между прочим, каменщик был, а не плотник. Ага. Вот тут уже начали. Это что? Это дырочки, значит, лага у стены. Для вентиляции дырочки. Тогда ясно. (Берет дрель, начинает сверлить отверстия.)
Гачин и Цаплин наполняют мусором носилки, выносят.
Вносят пустые. Цаплин с грохотом бросает носилки.
ЦАПЛИН. Не понимаю! Нормальные люди, а играем в дурацкую игру! Одному интересно рассказать, другим интересно узнать, что мы идиотничаем-то? Во всем вранье, во всем игра какая-то, противно!
ЛУКОЯРОВ (выключает дрель). А что, в самом деле, интересно?
Пауза.
Ладно. Вам по порядку или как? Будем по порядку. Я вхожу. Смотрю - никого. Ковры, роскошная мебель, зеркала. Кровать огромная в спальне, дверь нараспашку. Захожу в спальню. Никого. Вода льется. Значит, она в душе.
ГАЧИН. Как в кино. Красавица голая моется - и маньяк с дрелью подкрадывается. Холостяки любят такое кино смотреть.
ЛУКОЯРОВ. Могу не рассказывать.
ГАЧИН. Ладно, ладно.
ЦАПЛИН. Лично я все равно не слушаю. Я уже понял, что он будет врать.
ЛУКОЯРОВ. Дверь - прозрачная, стеклянная. Она в душе. Все насквозь видно. Думаю: войду - напугаю, заорет. Выйдет, увидит - тоже напугаю. Поэтому говорю ласково: "Оленька, извините, у нас вопрос по поводу!" Она говорит "Сейчас!" - и спокойно докупывается. И выходит - абсолютно голая.
ЦАПЛИН. Врет! Ведь врет же, врет!
ЛУКОЯРОВ. Она выходит абсолютно голая.
Ольга выходит - в алом халате. Одновременно выкатываеется большая постель, застланная черным покрывалом. Не просто большая, огромная, высотой в человеческий рост, от этого она перестает быть только постелью. А поднимаются на нее, когда нужно, допустим, по строительной стремянке.
ОЛЬГА. Что за вопрос?
ЛУКОЯРОВ. Оленька, так нельзя. Я забываю все вопросы при вашем виде. То есть я онемел!
ОЛЬГА. А что вас смущает?
ЛУКОЯРОВ. Меня в этой жизни ничего не может смутить! Я научился
у своего пса ничего не бояться.
ОЛЬГА. А я всегда боялась собак.
ЛУКОЯРОВ. Это хорошо. Надо бояться. И уважать. Вы должны меня бояться и уважать.
ОЛЬГА. Нет, людей я не боюсь. Меня защитит мой муж.
ЛУКОЯРОВ. Ты не знаешь меня!
ОЛЬГА. Выйдите вон! Вы глядите на меня скабрезными глазами!
ЛУКОЯРОВ. Я не могу смотреть по-другому. Ты сука, голая красивая сука, ты решила меня подразнить, но ты не на того напала! Если я люблю женщину, меня нельзя остановить!
ОЛЬГА. Я буду кричать!
ЛУКОЯРОВ. Кричать от радости? Я согласен! Посмотри на меня. Я крепкий и страшный, как цепной кобель! Ты с ума сходишь, ты хочешь попробовать!
ОЛЬГА. Я воспитана в интеллигентной семье и привыкла к другому обхождению! Не надейтесь на взаимность, если будете такие грубости мне говорить.
ЛУКОЯРОВ. Кто жрет всю жизнь сладкое, тот хочет горького! Ты хочешь горького, острого! Хочешь, хочешь! Не надо слов, телочка моя, какая грудь, какие ноги!
ОЛЬГА. Мне нравятся твои слова, но я из последних сил сопротивляюсь им. Я хочу подумать.
ЛУКОЯРОВ. Нет! Женщинам нельзя давать думать! Если женщина начинает думать, она перестает быть женщиной!
ОЛЬГА. В твоей грубости есть привлекательность. Но я люблю совсем других мужчин.
ЛУКОЯРОВ. Ты не пробовала таких, как я!
