— Это не твоя вина. Он взял на себя слишком много. Любой другой на его месте давно бы уже сломался. Не вини себя.

— Ничего не могу поделать, я считаю, что он сорвался из-за меня.

— Я тебя понимаю. Чак замолчал.

Что теперь будет? — наконец не выдержал он.

— Вы поставили меня перед нелегким выбором, мистер Фергюсон. Твой неугомонный ум дал нам железные дороги, аэростаты, станки и Бог знает что еще. Джон был прав, тебя стоило бы отдать под трибунал, отправить в тюрьму и забыть. — Эндрю помолчал. — Но, черт побери, мне необходим твой ум.

Чак с трудом удержался от улыбки.

— Но, клянусь Богом, — Эндрю резко повысил голос, — если ты еще раз собьешься с пути, я лично прослежу, чтобы тебя повесили на первом же телеграфном столбе.

— Неужели вы сделаете это, сэр? — изумленно воскликнул Чак.

Эндрю устыдился собственного мелодраматизма.

— Нет, думаю, что нет. Но я найду другой способ сдерживать твои порывы. Я оставлю тебя здесь, а дочку Юлия отошлю на дальнюю окраину Римской республики.

Лицо Чака мгновенно стало серьезным.

— Клянусь, такое больше не повторится.

— Ну что ж, тогда мы поняли друг друга. А теперь ступай и займись работой.

Чак вздохнул с облегчением и поднялся, чтобы уйти.

— Можешь использовать те материалы, что у тебя уже есть, но не смей больше ничего брать тайком. Даже после начала боев весь порох должен идти на изготовление патронов и снарядов для пушек, особенно картечи. Работа над твоим сумасшедшим проектом прекратится, как только у нас кончится медь. Понял меня? И с этого момента, если у тебя появятся новые проекты, будешь приходить сначала ко мне.

— Слушаюсь, сэр.

— Все планы будешь излагать в письменной форме, и чтобы больше не было этих дерьмовых фокусов с пустыми бланками, которые ты потом использовал по своему усмотрению.

— Вы и об этом знали, сэр?

Эндрю чуть не сказал, что уже несколько недель подозревал его, но сдержался.

— Все когда-нибудь выходит наружу.

— Обещаю, сэр, я буду строго придерживаться правил.

— Прекрасно. А теперь убирайся из кабинета. Чак торопливо отдал честь и выбежал. Эндрю посмотрел, как он выскочил на улицу, забыв закрыть за собой дверь, поднялся и сам прикрыл ее. Он до сих пор не был уверен в правильности своего решения. Никому другому он бы не простил подобной выходки. Но ему был совершенно необходим этот парень, так же как и Винсент, и Пэт, и Джон. Все они очень разные, но все одинаково важны. Фергюсон необходим, чтобы не давать армии топтаться на месте, а Майна. заставит ее двигаться вперед плавно, без рывков. Хотя война убивает людей не только при помощи пуль, но и разъедая их души.

Эндрю вернулся к столу и посмотрел на бумаги, требующие его внимания. Он понимал, что в ближайшие несколько дней ему придется взвалить на себя еще и работу Джона. Он не знал даже, с чего начать, но не мог перепоручить это дело кому-то другому накануне генерального сражения.

Верхняя телеграмма привлекла его внимание; Эндрю сел за стол и прочел донесение. Безликий черно-белый листок сообщал о гибели еще нескольких человек. На короткое мгновение Эндрю ощутил себя на их в момент гибели, представил себе падение объятого пламенем аэростата. Он выдвинул ящик и налил еще одну порцию водки.

— А вот и маяк.

Джек поднял на лоб защитные очки и посмотрел вправо, куда показывал Федор. На фоне темного леса через секунду вспыхнул и погас яркий свет фонаря. — Да, это он.

Джек повернул штурвал и направил аэростат на восток, внизу убегала назад блестевшая под луной река. Руль высоты почти все время упирался Джеку прямо в живот, корабль еле держался в воздухе. Сейчас из-за темноты Петраччи не мог видеть баллон, но уже перед закатом оболочка заметно обвисла. Сколько новых дырок появилось в ней, Джек уже не знал. Каждый из двух преследующих его вражеских аэростатов неоднократно поразил цель. Погоня продолжалась весь день, пока Джек не набрал высоту примерно в три тысячи футов, только тогда мерки отказались от преследования. Но на такой высоте было чертовски холодно, а ветер унес их в сторону моря на добрую сотню миль.

Кроме того, немалое беспокойство вызывал поврежденный пропеллер. После соприкосновения с. палубой броненосца одна из лопастей треснула. Как только закончилась погоня, Федор заглушил двигатель и осмотрел пропеллер. Треснувшая лопасть отвалилась почти полностью, а остальные три были погнуты. Да и сам двигатель тянул из последних сил, вот уже несколько миль в нем что-то свистело и скрипело, прокладки цилиндров наверняка уже разлетелись. Они могли бы высадиться в Риме — город был хорошо виден, — но это означало бы неминуемую потерю аэростата. Теперь он вообще не был уверен, что им удастся благополучно завершить полет.

Прямо под ними появились здания порохового завода. Крыши цехов в целях маскировки были прикрыты ветками деревьев, но свет фонарей пробивался сквозь окна. Не забыть бы сказать об этом Чаку.

— Мы идем слишком низко.

— Руль высоты и так уже уперся мне в живот. Добавь горячего воздуха.

— Двигатель и без того раскалился докрасна! — крикнул Федор.

— Тогда замолчи и делай свое дело.

— А чем я, по-твоему, занимаюсь? Клянусь всеми святыми, больше никогда не поднимусь с тобой в воздух. Ты настоящий безумец.

— Я и сам больше не хочу тебя видеть, чтоб тебе.

Внезапно внизу вспыхнуло кольцо горящих фонарей; наземная команда указывала им место приземления.

— Сбрось газ до одной четверти. Оглушительный рев пропеллера затих, скорость упала, и аэростат стал падать. Проклятье. Джек попытался еще вытянуть на себя рукоять руля высоты, хотя и боялся, что рычаг может треснуть от таких усилий. Чем меньше скорость, тем менее эффективно управление подъемной силой; аэростат продолжал падать.

— Держись.

— А что я делаю, как ты думаешь?

Свет фонарей внизу вдруг исчез. Джеку потребовалось несколько секунд, чтобы определить причину. Они падали в лес.

— Полный газ!

Пропеллер снова загудел. Раздался громкий треск, корзина содрогнулась от удара, прямо под ногами Джека сломалась верхушка ели, ветви хлестнули его по ноге. Аэростат рванулся вперед, корзина сорвалась с верхушки дерева, пропеллер взвыл и осыпал кабину тучей щепок; наконец они вырвались на открытое пространство.

— Глуши двигатель и гаси огонь!

— Пропеллер все равно пропал, — ответил Федор. Внезапно свет фонарей на поле оказался совсем близко, люди на земле разбегались в разные стороны, до них доносились громкие крики. Но Джек не мог точно определить высоту. Он покрепче ухватился за борт и приготовился к встрече с землей. От удара Джек чуть не вылетел из кабины, часть строп с треском лопнула у него над головой.

— Скорее воду на двигатель! — закричал Федор. — Глушите его!

Струя пара со свистом взвилась над головой Джека, он перекинул ноги через борт и вывалился из кабины. Подоспели еще рабочие с ведрами воды, пар окутал перегретый двигатель, огонь погас, но котел не выдержал и треснул. Джек распростерся на земле, боясь пошевелиться. Если случайно уцелевшая искра от двигателя попадет в утекающий водород, все они в одно мгновение превратятся в пылающие факелы.

Чьи-то руки подняли его и увели подальше от аэростата. Джек огляделся. Федор стоял рядом, вокруг них собрались десятки людей, все наперебой кричали и задавали вопросы.

— Мы уничтожили три машины этих ублюдков, — объявил Федор. — Загарпунили их на выходе из ангаров.

Раздался торжествующий крик, люди радостно хлопали их по спинам, а бригадир протянул Джеку бутылку водки. Он сделал большой глоток, потом обнял Федора за плечи и перевернул бутылку над его открытым ртом. Механик сделал несколько глотков, но под конец поперхнулся и сплюнул.

— Он был лучше, чем Квиквег из «Моби Дика», — провозгласил Джек, нимало не беспокоясь о том, что вряд ли кто-нибудь поймет его ссылку на литературного героя.

Он радостно смеялся от одной мысли, что они с Федором все еще живы и находятся на земле. Механик уже размахивал руками, изображая охоту на вражеские корабли.