— Поехали.

Джек открыл клапаны подачи топлива и паровые краны всех четырех двигателей. Федор осенил себя крестным знамением.

Лопасти пропеллеров завертелись быстрее, жужжание сменилось ревом. Дирижабль качнулся вперед, на мгновение его колеса увязли в рыхлом снегу, но в следующую секунду огромная машина уже катилась по взлетной полосе. Если бы ветер был попутным, то для того, чтобы взлететь, «Орлу» было бы достаточно разогнаться до десяти миль в час. Джек не отрывал взгляда от датчика, показывавшего скорость ветра. Пятнадцать миль в час, двадцать. Федор потянул на себя рычаг руля высоты. Ничего не произошло. У Джека перехватило дыхание. Сколько еще времени у них в запасе? Он чувствовал, что ветер сносит дирижабль влево к краю карьера. Выглянув в окно, Джек увидел прямо под собой пропасть, дно которой было скрыто туманом, и похолодел от страха. Левое колесо соскользнуло с края обрыва, машина начала заваливаться набок. Джек отчаянно рванул штурвал вправо, пытаясь выровнять дирижабль.

— Сигнальный флаг! — крикнул Федор.

Краем глаза Петраччи заметил красный вышел. Трофейный бантагский штандарт был воткнут в землю в ста ярдах от конца летного поля. Впереди вздымались в небо присыпанные снегом высокие сосны.

— Держись! — взревел Джек и переложил руль влево. Левое крыло зависло над пропастью. Мысли в голове Джека сменяли одна другую, как в калейдоскопе. Машина прошла испытания в Суздале. Сейчас они находились в горах, и, возможно, воздух здесь был более разреженным, чем внизу. Правое крыло задралось вверх. Федор мертвой хваткой вцепился в руль высоты, но Джек схватил своего друга за запястье и передвинул рычаг вперед. Нос дирижабля был уже над пропастью, и «Орел» устремился вниз. Джек почувствовал, что скорость машины начала возрастать и управлять ею стало гораздо легче. Продолжая выкручивать штурвал влево, Джек следил за показаниями компаса, установленного на уровне глаз пилота. Направление движения поменялось с восточного на северо-восточное, затем на северное. Не выходя из виража, Джек потянул руль высоты на себя. Они летели вдоль края обрыва, и едва различимая в сумерках гора была теперь справа от них. Дождавшись, когда юго-западный ветер стал дуть дирижаблю прямо в корму, Джек выровнял штурвал, продолжая удерживать руль высоты в нижнем положении. Машина медленно выходила из пике.

— Гора! — завопил Федор.

Джек не обратил внимания на крик второго пилота. До него долетели возгласы с земли. «Орел» вынырнул из пропасти в самую последнюю секунду и пронесся над летным полем, так что техники из посадочной команды едва успели убраться с его пути. Пилот «Шмеля», ожидавший своей очереди пойти на взлет, в ужасе следил за тем, как огромная машина Джека промчалась в каком-то десятке футов над его миниатюрным дирижаблем.

Поднявшись вверх еще на двадцать футов, Петраччи наконец выровнял машину и повернул на восток.

— Деревня, — заметил Федор, указывая вправо и вниз.

У Джека не было времени вертеть головой и разглядывать местные достопримечательности. Прямо по курсу находился лес, а за ним начиналась дорога, ведущая через перевал. Теперь, когда они набрали скорость, Джек вновь потянул руль высоты на себя и устремился в ущелье. Вершины деревьев исчезали в низко висевших тучах. Вдруг нос дирижабля задрался слишком высоко, и Джек перестал видеть землю под собой. Уменьшив угол подъема, он понесся вперед, едва не задевая крыльями деревья, росшие по обе стороны ущелья. На переднее стекло машины начали капать тяжелые капли, и Джеку пришло в голову, что было бы неплохо изобрести какое-нибудь устройство, которое вытирало бы эту воду.

Горная дорога плавно вела вверх, и он наконец разжал хватку на запястье Федора.

— Никогда больше не полечу с тобой, — заплетающимся языком выдавил Федор.

— Я напьюсь от счастья в тот день, когда ты подашь заявление об отставке, — тут же парировал Джек.

— Сэр?

Голос, доносившийся из переговорной трубы, принадлежал Юлию Крассу, племяннику Марка.

— Что у тебя стряслось? — спросил у него Петраччи.

— Сэр, скажите, а это каждый раз бывает так же захватывающе, как и сейчас? — поинтересовался на ломаном русском римлянин.

Федор выхватил у Джека переговорную трубу.

— Парень, когда за штурвалом находится этот псих, он каждый раз придумывает какой-нибудь новый аттракцион.

— Да я просто так спросил, — заикаясь, отозвался Юлий.

С каждой милей они приближались к перевалу. Джек прикинул, что, благодаря попутному ветру, «Орел» делает не меньше сорока миль в час.

— Сэр, я вижу Бугарина! — возбужденно воскликнул Юлий. — Он летит прямо за нами!

Джек довольно ухмыльнулся. Молодой пилот успел налетать всего восемь часов, половину из которых занял перелет от моря к каменоломне. Просто чудо, что ему удалось поднять свою машину в воздух.

— Перевал прямо по курсу, — вскоре сообщил ему Федор.

Джек молча кивнул. Дорога вела вверх и исчезала в ущелье, которое было полностью затянуто облаками.

— Теперь начинается самое интересное, — прошептал он. Слегка опустив вниз нос дирижабля, Джек сбросил высоту, и «Орел» полетел над самыми верхушками деревьев. Когда дорога стала вновь забирать в горы, Петраччи опять потянул на себя руль высоты и уставился на компас.

— Будем надеяться, что эти чертовы римляне делают свои дороги прямыми, — пробурчал он.

— Так и есть, — сердито отозвался кормовой стрелок.

Оставив реплику канонира без ответа, Джек еще немного поднял нос машины, не сводя глаз с компаса. Слева промелькнула какая-то тень. Крыло «Орла» слегка задело покрытую снегом сосну, и машину сильно тряхнуло.

— Дорогу почти не видно, — сообщил Джеку Федор. — Но пока что ее еще можно разглядеть. Пока что можно.

Слушая своего второго пилота, Петраччи крепче сжал штурвал. Судя по карте, дорога вела прямо на перевал, а оттуда поворачивала вправо и спускалась вниз, к открытой степи. Если повернуть слишком поздно, они врежутся в противоположный склон ущелья, но и спешка тоже грозила аварией. Тонкая нитка дороги то проступала сквозь туман, то вновь исчезала в нем.

Он выждал еще несколько секунд.

— Дорога повернула к востоку! — завопил Федор

Джек переложил штурвал вправо. Правое крыло опустилось вниз, и дирижабль вошел в вираж. Джек плавно потянул на себя руль высоты, и секунду спустя они вырвались из гущи облаков.

Прямо под ними двигалась вереница повозок, возглавляемая тремя броневиками из числа тех, что сломались во время подъема к каменоломне, но были быстро отремонтированы механиками. Дорога снова повернула влево, и Джек полетел вдоль нее. С подветренной стороны хребта дождь был не таким сильным, и на переднее стекло падали лишь редкие капли. Джек с радостью увидел внизу длинную колонну одетых в синие мундиры солдат, которые спускались от перевала к степи, — 3-я дивизия 8-го корпуса на марше. Задрав головы к небу, пехотинцы Ганса махали вслед дирижаблю и радостно кричали. Справа от Джека была долина Эбро, и он даже мог разглядеть ближайший к горам мост. Вдали над краем горизонта поднимался дым. Очевидно, это горела железнодорожная переправа, подожженная Гансом. Вся картина последней операции была у него перед глазами, и Джеку хватило одного взгляда, чтобы уяснить положение дел. На его лице появилась улыбка.

Несмотря на тот страх, который он всегда испытывал при одной мысли о полетах, в жизни Джека были такие мгновения, когда он чувствовал себя могучим богом, парящим над землей. Ради этих секунд и стоило жить. Здесь, в небе, где не было царившей внизу вони и грязи, война все еще казалась чем-то благородным.

Пролетев над колонной пехотинцев, Джек покачал крыльями, приветствуя ветеранов Ганса, и начал разворачивать «Орла» в сторону соседнего перевала.

— Джек, посмотри на северо-запад, — произнес Федор.

Петраччи повернул голову, и сердце замерло у него в груди. Над горизонтом поднимались десятки небольших столбов дыма. Гаарк все-таки выслал сюда свои броневики.