— Я встала в четыре тридцать, мой будильник был установлен на четыре тридцать. Мама еще спала. Я знала, что она поставила свой будильник на пять пятнадцать, хотя она сказала мне, что хочет быть готова к шести. Она всегда все делала впритык по времени. Я пошла в столовую и встретилась там за завтраком с Дейви Шидом. В то время мы были любовниками…

Шид был не в духе в то утро. Его кошки не любили дождливую погоду, по его мнению, в дождь они были особенно опасны. У него были трудности с их погрузкой, и…

— В котором часу это было? Когда вы пошли в столовую?

— В пять часов.

— А когда вы вернулись в трейлер?

— В пять тридцать пять. Мне следовало вернуться примерно в пять тридцать.

— И все это время вы находились с Шидом?

— Да.

— От пяти до пяти тридцати пяти?

— Да. Он злился, что я не спала с ним в ту ночь. Он обвинял в этом мать, говорил, что она ревнует к нашим отношениям.

— Ревнует?

— Да… — Мария заколебалась. — Насколько… насколько я могла судить, он и мама когда-то были в интимных отношениях.

— Кто сказал вам об этом?

— В сущности, никто. Были только намеки.

— От кого? От вашей матери?

— Нет, нет! Моя мать? Господи, нет. Это Дейви намекал.

— Какого рода были эти намеки?

— Ну, ронял какие-то слова, которые заставляли меня думать… что у них были прежде интимные отношения.

— Например?

— Ну… Однажды он упомянул о ее красивой родинке. Он не мог знать о ней, если не видел. Она находилась на очень интимном месте, понимаете, очень интимном. А однажды он… о, слишком грубо… Мужчины способны быть чертовски грубыми… Как бы то ни было, он заставил меня поверить… Мне было только девятнадцать, вы же понимаете… некоторые вещи, которые он говорил, шокировали… И не только слова: его действия тоже… Он дрессировал диких зверей, вы знаете, и сам был временами как один из них, и то, что он заставлял меня делать… Как бы то ни было, — она тяжело вздохнула, — он заставил меня поверить, что он занимался любовью с моей матерью, когда я была еще маленькой девочкой.

— Вы думали, что это правда?

— Я полагаю, да.

— Вы когда-нибудь спрашивали ее?

— Нет. Никогда. Мою мать? Никогда.

— И вы говорите, что он был раздражен в то утро?

— Да. Мы повздорили, действительно, потому что он…

Причина гнева Шида заключалась в том, что Мария предпочла провести эту ночь в трейлере ее матери, а не в его трейлере. В ту ночь было дождливо, а она знала, как большие кошки реагировали на гром и молнии. Он миллион раз говорил ей, как бури действуют на них. И вот, вместо того, чтобы остаться с ним, когда он нуждается в заботе и сочувствии, потому что знал, что его ждет утром, когда он должен будет грузить кошек, которые будут пугаться и метаться…

— Это было его любимое слово — «пугаться». Оно означало… возвращение к дикости, вы понимаете. Возвращаться обратно в дикость после приручения. У Дейва была теория… Ладно, я полагаю, вы знаете, что вы никогда не можете по-настоящему приручить дикого зверя, вы только дрессируете их. Они становятся дикими, непредсказуемыми, как женщины; так часто говорил он. Как я или моя мать, говорил он, и Дженни, и Марни, и, черт побери, каждая другая женщина в труппе, с которой он спал!

— Почему вы думаете, что это Дейв убил ее? — спросил Мэттью.

— Потому что он сказал что-то…

— Что он сказал?

— Он сказал… он действительно мог быть таким грубым.

— Так что же он сказал, Мария?

— Он сказал, что испытывает желание пойти в трейлер и придушить ее.

— Когда он сказал это?

— Когда мы сидели за столом. Когда мы все еще ссорились из-за того, что я провела эту ночь дома.

— Дома, — повторил Мэттью.

— С мамой.

— Вы упоминали об этом на следствии?

— Нет.

— Почему?

— Потому что это не было настоящей угрозой. Он был просто… сексуален, я полагаю.

— Хм… сексуален.

— Он говорил мне, как сильно он был возбужден, вы понимаете.

— Да.

— Мог придушить маму за это.

— Хм…

— Я не говорю, что я нашла его очень напряженным; я говорю: он думал, что был очень напряжен сексуально.

— Я понимаю.

— Кроме того, я не была уверена во времени.

— Что вы имеете в виду? Какого времени?

— Когда он ушел.

— Ушел?

— Ушел из-за стола.

— Вы говорили мне, что были с ним от пяти до…

— Да.

— …пяти тридцати, когда вы пошли обратно…

— За исключением пяти минут, когда он выходил.

— Он не был с вами все это время?

— Это верно, не был.

— Они вас об этом спрашивали при расследовании?

— Следователь уже имел отчет медицинской экспертизы. Они искали подтверждение самоубийства. А я не была уверена относительно времени, вы понимаете. Он мог уйти после…

— Как долго он отсутствовал?

— Около десяти минут. Сказал, что должен воспользоваться донникером.

— Донникером?

— Это портативный туалет. Которым мы…

— В котором часу он вышел?

— Я не уверена. В этом все дело. Вот почему я не упомянула об этом на следствии.

— Постарайтесь сейчас вспомнить. Часы вашей матери были остановлены в…

— Я знаю. В десять минут шестого. Но я не уверена, что он выходил из-за стола до этого или после.

— Вы говорили, что он выходил на десять минут…

— Не больше.

— Где находился туалет?

— Сразу за палаткой. Он мог зайти в свой трейлер, я полагаю, но шел дождь.

— Он выходил на десять минут…

— Да.

— …а затем снова вернулся за стол?

— Да. И выпил еще одну чашку кофе.

— Он все еще злился?

— Конечно. Дейв всегда злился.

— Но я имею в виду…

— Да, он все еще был раздражен тем, что я не провела с ним ночь.

— Ваша мать знала, что вы с ним спите?

— Да.

— Она что-нибудь говорила по этому поводу?

— Только, чтобы я была осторожной.

— Были какие-то основания для такого совета?

— Я полагаю, она хорошо знала его.

— Имея в виду?

— Ну… вы знаете.

— Нет, не знаю.

— Дейви мог быть грубым, когда он хотел…

— Хм…

— Вы понимаете… Мужчины…

— После того, как он вернулся за стол… как долго вы еще сидели вместе?

— Еще пятнадцать минут, я полагаю.

— И вы говорите, что ушли в пять тридцать?

— Он не ушел раньше вас?

— Нет. Только тот один раз.

— Я имею в виду после того, как он вернулся.

— Нет, снова он не уходил. Не раньше, чем я ушла.

— Вы находились там за столом с ним еще пятнадцать минут, прежде чем покинули палатку?

— Это верно.

— …в пять тридцать.

— Да.

— Это означает, что он вернулся обратно к столу в пять пятнадцать. Он мог находиться в трейлере вашей матери в десять минут шестого. Расскажите мне, что произошло, когда вы вернулись обратно в трейлер.

Первое, что она увидела, была кровь. Именно кровь бросилась ей в глаза в тот момент, когда она закрыла за собой дверь. Дождь лил очень сильно, она должна была обернуться, чтобы закрыть за собой дверь, с силой захлопнуть ее под напором дождя и ветра. Только после этого она, наконец, вошла в трейлер, стряхивая воду со своего желтого дождевика. Повернулась к кровати и увидела кровь, все в комнате было залито красным: завязки белой рубашки ее матери были пропитаны красным, алюминиевая стена трейлера за ней заляпана красным. Она начала кричать.

Первым человеком, вбежавшим в трейлер, был Джордж Стедман. Мокрый и грубоватый, с криком «Какого черта?..» он застыл на месте, когда увидел тело на полу, дырку во лбу и кровь, залившую всю стену. Затем трейлер наполнился другими людьми, рабочими, сбежавшимися Бог весть откуда, Маккалоу смешались со всей семьей Чен, которые тогда были в цирке первый год. Человек по имени Берни Хэйл из Лондона протолкался среди других к кровати, где окровавленная и мертвая лежала ее мать. Он был воздушным гимнастом, который работал в труппе так долго, сколько Мария помнила себя. Когда она была маленькой девочкой, он проделывал такой трюк — свисал с каната на своих волосах, вращаясь в воздухе на длинном черном локоне. Дейви Шид, выглядевший очень изумленным, тоже прибежал и пробился к постели. Он встал рядом с Берни и положил руку ему на плечо. Берни же опустился на колено и плакал рядом с кроватью, на которой лежала ее мать. Кто-то крикнул, что явилась полиция. Вошел коп в промокшем черном плаще и фуражке, на которую был натянут капюшон. Он пробирался сквозь толпу, крича: «Назад, ребята, нечего вам здесь глазеть, пропустите меня». Подойдя к той стороне кровати, где стоял и глядел на нее Дейв и где все еще всхлипывал Берни, коп замер на месте. Он побледнел, когда увидел женщину на кровати; он почти отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Мария продолжала кричать и не могла остановиться.