Вы никогда не замечали, что от самоанализа до самоедства и самобичевания один шаг? Я решил остановиться, пока еще не дошел до стадии, когда спрашивают у Бога о смысле своей жизни. Некоторые вопросы и сомнения были слишком глобальны для масштабов охоты на зомби. Нельзя позволить себе отвлекаться на такие вещи, когда готовишься пережить худшие моменты в своей жизни.

Я в который раз пожалел о том, что у меня нет собаки. Я уже очень долго хочу завести домашнее животное, но понимаю, что это невозможно. Я однажды сходил в приют для животных и поднял там нешуточную панику. Собаки были в ужасе. Может, сейчас, когда электрический удар заглушил во мне жажду крови, я смогу завести собаку, которая не будет меня бояться.

Из-под колес едущего впереди джипа Нинон вылетел камень и угодил прямиком в лобовое стекло, выведя меня из задумчивости. Я взглянул в окно. Цвет неба и мочевой пузырь подсказывали мне, что дело близится к вечеру.

Я догнал Нинон, как только козья тропа расширилась настолько, что позволила сделать это, не рискуя поцарапать краску на машине о местную растительность и острые скалы по краям дороги. Я прокричал:

— Готова перекусить?

Я с трудом мог ее разглядеть. От нас поднималось облако пыли, как от несущегося стада. Она неохотно кивнула. Теперь, когда Нинон целенаправленно двигалась вперед, ей было жаль тратить время на пищу и сон, при этом она не могла не понимать, что ни долголетие, на вампиризм не подарили нам чугунных почек.

— Я знаю здесь одно местечко. Поворачивай! — прокричала она в ответ. Она качнула головой, показывая, что нам нужно свернуть налево, и мы покатили по проселочной дороге со скоростью около тридцати пяти миль в час. Ее тоже раздражала медленная езда, но стоит нам чуть-чуть прибавить газу, как пришлось бы искать стоматолога, который починит нам зубы. Слава Богу, у нас были ремни безопасности! Если бы не они, мы бы не выдержали такой тряски. Дорога была не столько в выбоинах, сколько в расщелинах.

Я уже готов был сбросить скорость и пропустить Нинон вперед — на грязной дороге было недостаточно места, чтобы по ней могли ехать рядом две машины, — но вдруг увидел, как глаза ее расширились и она подалась вперед. Когда я взглянул вперед, то увидел нечто невообразимое. Прямо перед нами стоял… скорее, лежал на земле… сатир. Я решил, что это сатир, потому что он… оно обладало головой и торсом человека и конечностями козла — вывернутые назад суставы и все такое прочее. За исключением того, что это был лысый козел с полным отсутствием гениталий, словно кто-то заштопал шкуру у него между ногами. Его нагота в этой ситуации смотрелась довольно дико, но было еще одно… У этого… создания во рту болталось нечто, сильно смахивающее на окровавленную человеческую руку.

Это было худшее из всего, что мне приходилось видеть.

Хотя мне, наверное, придется отказаться от слов «худшее из всего». Всякий раз, когда мне кажется, что хуже уже просто некуда, обязательно случаются вещи на порядок отвратительнее. Раньше я думал, что самое кошмарное, что можно сделать с трупом, это мумифицировать его. Но затем я столкнулся с mamita. После чего увидел зомби. Я наивно полагал, что ничто не может их превзойти. Но ошибался — увиденное сейчас било все рекорды.

Глядя на это кошмарное создание, я впал в шоковое состояние, которое длится обычно не больше секунды, но кажется вечностью. Я утопил педаль тормоза, а Нинон, наоборот, надавила на газ, и ее джип понесся прямо на существо. Готов признать, меня это выбило из колеи. Это создание вызвало у меня столь сильное отвращение и брезгливость, что не хотелось даже машиной его задевать.

Я быстро потерял его из поля зрения из-за клубов дорожной пыли, поднятой моей буксующей машиной и разогнавшимся джипом Нинон, но перед этим все же успел заметить, как он вызывающе оскалился и швырнул остатки своего ужина Нинон в лобовое стекло.

Нинон резко ударила по тормозам. К счастью, я успел увидеть красные сигнальные огни и увернуться, прежде чем ее джип резко развернулся на сто восемьдесят градусов. Она выскочила из едва остановившейся машины с пистолетом в руках и извергла из себя поток непечатных выражений на французском, которые я впоследствии так и не нашел ни в одном словаре. Я невольно отметил, что в окружении треугольных камней она смотрелась так, словно попала в гигантскую пасть акулы, и яростно выкрикивала в небо проклятия, пока огромная рыба не проглотила ее, обдав облаком пыли.

Раздался одиночный выстрел. Больше Нинон стрелять не рискнула, так как пули могли срикошетить о скалы и нанести вред нам или автомобилям. Да и создание все равно удрало — исчезло в зарослях кактусов и пропало в одном из многочисленных тоннелей, образованных завалами из камней, сваленных здесь ледником много веков назад.

Мне на секунду стало не по себе, когда я представил, что Нинон может оказаться достаточно сумасшедшей, чтобы принять вызов и помчаться за ним в лабиринты горных пород. Но даже в состоянии аффекта она оказалась достаточно осмотрительной, чтобы не броситься сломя голову туда, где ее наверняка поджидала ловушка.

У Коразона, по всей видимости, тоже были некоторые сомнения на этот счет, потому что он выпрыгнул из окна и остановился перед ней как вкопанный, изогнув спину с торчащей во все стороны шерстью, что делало его почти забавным. Почти. С недавних пор я знал: эта поза означает, что Сен-Жермен, в любом его проявлении, где-то неподалеку.

Я тоже выскочил из машины и подбежал к Нинон, повторяя про себя, что ничего страшного не произошло, что этот первобытный страх можно преодолеть. Новое чудовище было ничем не хуже остальных. Ладно, пусть зомби, когда мы их повстречали, ничего подобного не ели (мертвые они и есть мертвые), поэтому зомби были не так уж плохи по сравнению с новым, только что ретировавшимся неприятелем. Конечно, это существо не виновато, что таким уродилось, при всей своей уродливости — это всего лишь тело без души и большей частью без мозгов. Просто призрак. Зомби, несмотря на телесную оболочку, тоже были привидениями. Когда-то они были людьми, но теперь уже нет. Тем более, согласно статистическим подсчетам, меня скорее собьет автобус или ударит молнией — впрочем, последнее следовало принять как данность, — чем я буду кем-то съеденным, а тем более зомби. Они недостаточно быстры и смекалисты, чтобы нас поймать. Те зомби, которых мы встретили в заброшенном городе, были слегка не от мира сего и очень туго соображали.

Может, существо, которое мы только что встретили, швырнуло в нас окровавленной рукавицей, а то, что нам показалось, было просто игрой света и плодом нашего воспаленного воображения. У страха как-никак глаза велики. Поэтому у меня не было никаких оснований холодеть от ужаса и испытывать столь стойкое отвращение. Черт побери, да я сам большой злобный вампир! Я не должен бояться ничего, что ходит на двух ногах, какими бы жуткими эти ноги ни были.

— Это не зомби. Зомби не станет выходить на охоту вечером, — произнесла Нинон словно в ответ на мои мысли. Она подошла и подняла валяющуюся на земле руку. Она лишь слегка поморщилась. Я не мог оторвать взгляда от широкого обручального кольца на безвольно повисшем безымянном пальце. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы определить, что перед нами мужская рука, оторванная в плечевом суставе. И между прочим, оторванная не так давно, поскольку не успела окоченеть и от нее исходил пока еще слабый запах гниения.

— Не зомби? — переспросил я, хотя хорошо расслышал, что она сказала. Просто эта новость мне совсем не понравилась, и я требовал объяснений.

Она бросила руку под какое-то колючее растение и вытерла пальцы о джинсы. Ее побуждения были мне вполне понятны: кому захочется без надобности держать такое в руках? И мы не могли забрать ее с собой. У нас не было ящика со льдом, в котором мы могли бы ее хранить. К тому же я не представлял, каким образом мы можем заявиться с этим в ближайший полицейский участок и доложить о случившемся местным правоохранительным органам. Она не скрывала своих намерений. И все же меня покоробило то, как хладнокровно и безжалостно она отшвырнула кусок трупа. Нинон могла быть по-настоящему пугающей.