Время от времени я ловлю себя на попытках написать фразу в стиле Вэнса, и когда это получается, всегда радуюсь, – но в целом он из тех писателей, которым я никогда не посмею подражать. По-моему, он просто неподражаем. Из тех писателей, которых я обожал в тринадцать, к тридцати трем годам любимых осталось немного. Но Джека Вэнса я буду перечитывать до конца своих дней.

«Заклинание нелюбопытства» удостоилось премии «Локус» за лучший рассказ. Меня это очень обрадовало (хотя я считаю, что эта награда принадлежит Джеку Вэнсу не в меньшей степени, чем мне) – а мой внутренний подросток, так и не забывший о той несправедливо заниженной оценке, пришел в восторг и почувствовал, что полностью отмщен.

Меня давно уже удивляло, почему ни одно из тех чудесных изобретений, которые нам сулили, когда я был еще мальчишкой, так до сих пор и не появилось на свет, хотя все они должны были сделать нашу жизнь куда веселее и интереснее. Конечно, теперь у нас есть компьютеры и телефоны, способные делать все то же, что и компьютеры, – но, спрашивается, где наши летающие автомобили? Где космические корабли, способные в мгновение ока доставлять нас на другие планеты?

Этот рассказ был написан для кампании по сбору средств в фонд премии имени Артура Кларка. Антология, в которую он вошел, называлась «Байки из паба “Фонтан”». Иэн Уэйтс составил ее по образцу кларковских «Сказок “Белого оленя”», которые, в свою очередь, строились по модели клубных рассказов начала XX века (мой любимый образец этого жанра – истории о мистере Джозефе Джоркенсе лорда Дансени). Имя «Обадия Полкингорн» я взял непосредственно из одного рассказа Артура Кларка – как дань уважения этому выдающемуся писателю. (С Артуром Кларком мне довелось встретиться лично в 1985 году. Я взял у него интервью; помню, как меня удивил его юго-западный картавый выговор.)

Рассказ этот совершенно дурацкий – потому-то я и дал ему такое напыщенное название.

Телесериал «Доктор Кто» я люблю всем сердцем, откровенно и беззастенчиво, еще с тех самых пор, когда мне было три года, а Доктора играл Уильям Хартнелл. Почти полвека спустя мне довелось писать сценарии для нескольких эпизодов возрожденного сериала, и это стало чуть ли не самым великолепным развлечением за всю мою жизнь (и к тому же один из этих сценариев получил «Хьюго»). К тому времени Доктора – уже одиннадцатого – играл Мэтт Смит. Затем издательство «Паффин Букс» предложило мне написать рассказ для сборника «Доктор Кто: 11 докторов, 11 историй», – и я решил поместить действие в обстановку первого из трех сезонов с Мэттом.

Возможно, вы подумаете: «Если этот сериал шел больше полувека, наверное, надо знать о «Докторе Кто» очень много, чтобы получить удовольствие от рассказа?» Да ничего подобного! Достаточно знать лишь несколько вещей. Доктор – инопланетянин, Повелитель Времени, последний из своей расы. Он путешествует через пространство и время в синей будке под названием ТАРДИС, которая внутри больше, чем кажется снаружи. Иногда ему удается попасть туда, куда он и собирался. Если где-то что-то пошло не так, Доктор может все исправить. Он очень умный.

Еще стоит добавить, что в Англии есть (или, по крайней мере, была во времена моего детства) игра под названием «Который час, мистер Волк?». Она довольно забавная. В ответ мистер Волк сообщает вам, который час. Иногда. А иногда говорит что-то другое – совсем не такое безобидное.

Вот как я начал общаться с женщиной, которая потом стала моей женой: она решила издать книгу своих фотографий, на которых выглядела бы мертвой, – в дополнение к своему сольному альбому «Кто убил Аманду Палмер?». В мертвом виде она фотографировалась давно – еще с восемнадцати лет. Аманда написала мне о своем замысле и сказала: никто не будет покупать книгу с фотографиями мертвой женщины, тем более что она даже не умерла по-настоящему, – но если я придумаю хорошие подписи к фотографиям, то кто-нибудь, может, и купит.

Мы встретились с Амандой и фотографом Кайлом Кэссиди в Бостоне и работали вместе несколько дней. Фотографии Кайла напоминали стиллы к каким-то несуществующим фильмам, и я написал к ним короткие сопроводительные рассказы. К сожалению, без фотографий большинство рассказов не производят должного впечатления (даже тот, который мне самому понравился больше всего, – детективная история, в которой женщину убивают пишущей машинкой).

Но этот рассказ понятен и без фотографии (на которой, к слову сказать, молодая Аманда лежит с открытым ртом на ковре, усыпанном декоративной бижутерией).

Название этого рассказа – цитата из песни Дэвида Боуи, а задумал я его несколько лет назад, когда один модный журнал предложил замечательному японскому художнику Ёситаке Амано сделать несколько зарисовок Боуи и его жены, Иман. Мистер Амано, в свою очередь, попросил меня написать сопроводительный рассказ к его иллюстрациям. Я написал половину, предполагая, что вторая часть будет опубликована в следующем номере журнала. Но журнал потерял к этому проекту интерес еще до публикации первой части, и рассказ остался недописанным. Работая над этой антологией, я вспомнил о нем и подумал: это будет неплохое приключение – дописать историю и выяснить, что же там должно было случиться и к чему все это привело. Возможно, я когда-то и знал, что случится в финале (то есть когда-то я наверняка знал, как же иначе?), но все равно мне казалось, будто я читаю написанную часть впервые – и делаю шаг в туман, чтобы узнать, что там, за туманом.

Жизнь подражает искусству, но неуклюже: она лишь копирует его движения, когда думает, что оно на нее не смотрит.

Бывают такие истории, переносить которые на бумагу кажется почти святотатством: а вдруг история начнет влиять на реальный мир, если ты ее запишешь?

Однажды меня попросили написать что-нибудь для сборника любовных писем. Я вспомнил человека-статую, виденного на площади в Кракове – городе, у подножия которого стоит дракон, извергающий пламя и дым[5].

Когда я познакомился с женщиной, которая потом стала моей женой, мы стали рассказывать друг другу о себе. Она сказала, что когда-то работала человеком-статуей. Я послал ей этот рассказ, и он ее не отпугнул.

Вскоре после знакомства она сделала мне сюрприз на день рождения: когда я пришел в парк на условленное место встречи, она стояла там на ящике в облике человека-статуи. На ней было свадебное платье, купленное за 20 долларов. Ее называли «Восьмифутовой Невестой». То же самое платье она надела на нашу свадьбу. Потом оно куда-то подевалось, и никто его больше не видел.

Я не боюсь плохих людей. Не боюсь злодеев, чудовищ и порождений тьмы.

А боюсь я тех, кто совершенно уверен в своей правоте. Тех, кто знает, как надо себя вести и как должны поступать их ближние, чтобы оставаться на стороне добра.

Все мы – герои своих собственных историй.

В данном случае – «Спящей красавицы». Которая – будучи представлена с другой точки зрения – послужила основой и для следующего рассказа.

Этот рассказ был написан для антологии «Кости и лохмотья: Старые сказки на новый лад»[6]. Ее составители, Мелисса Марр и Тим Пратт, предложили нескольким писателям сочинить новые истории на основе книг, которые оказали на них большое влияние. Я решил взять за основу две волшебные сказки.

Я люблю волшебные сказки. Самую первую в своей жизни сказку, «Белоснежка и семь гномов», я помню еще по прекрасно иллюстрированной книге, которую мама читала мне в два года. Мне нравилось все: и сама история, и картинки. Вскоре я уже начал читать эту книгу самостоятельно. И только потом, когда я стал постарше, мне пришло в голову, что в истории Белоснежки есть кое-что странное, – и я написал об этом рассказ под названием «Снег, зеркало, яблоки» (он вышел в сборнике «Дым и зеркала»).