- Мне был сон, - сказала она, - что ты, Иринея, готова принять Истинное учение. Подойди ко мне! Я открою тебе тайну и ты поклянешься хранить ее в своем сердце и открывать только избранным. - И Варвара поведала мне сокрытое от большинства людей знание. Оно, и только оно говорит правду о наших душах и мироздании вокруг нас.

- И я сейчас открою ее тебе, - продолжила Люба, взяв меня за руку и глядя прямо в глаза. – Бог Истинный не есть бог церковный, который есть идол. Бог – он не только на небе, но есть живой, среди нас. Он может быть явлен и в мужчине, так и в женщине тоже. Мы верим, что есть живое воплощение Всемогущего господа и есть воплощение девы Инанны или Марии, как называют ее у нас в церкви, – его матери, сподвижницы и царицы небесной. Мы верим, что спасение идет от Духа божественного среди людей. Есть Он и Она среди нас, и есть их ученики, как было в древности. В них – его частичка, Царя и Царицы небесной. И они эту частичку духа могут передать другому через любовь, и, тем самым, спасти ближнего. А сам Бог-человек, в ком он обитает в полной своей силе – это великая тайна. Она может быть разгадана только в знамениях и только те из учеников, кто прошел путь знания, стал жрецом их способны истолковать. Это есть учение Истинное и другое все ложно. Только ученики, посвященные могут познать подлинное счастье и обрести смысл жизни в свете Истины.

Варвара задала вопрос, открыта ли моя душа и тело к свету Истины, готова ли я к обряду инициации? Я была в полном смятении, от того, что услышала, но сказала, что да, готова. Даже не спросила, что это. Даже не подумала, насколько все это не совпадает с тем, чему я верила и поклонялась до вчерашнего дня. У меня было предчувствие, что это путь к избавлению от моих страданий.

Мы сговорились на следующую ночь встретиться в небольшой пристройке, которая у нас использовалась и как купальня и как крестильня. Нужно было соблюдать особую осторожность, чтобы монашки нас не заметили. В третьем ночи часу я выскользнула из кельи.

Стояла теплая, даже жаркая ночь. Она напомнила мне такую же ночь в Созополе, на веранде твоего дома. Казалось, это было века назад. Я помню, что светил тусклый диск нарождающейся луны, наполовину скрытый редкими тонкими облаками.

Варвара уже ждала меня, закутанная в темное. Она плотно и бесшумно затворила за мной дверь и для верности задвинула засов. – Никто не должен знать, - шепнула она.

В углу, у купальни, горела одинокая свеча, и наши тени ползли по темным стенам к высокому своду. Она подвела меня ближе. В черном прямоугольнике купели плавал и рассыпался мелкими искорками слабый свет фитиля.

- Повторяй за мной, - сказала она. – Верую истинно в Бога Живого и в святую Инанну, Деву Живую! Во спасение души моей и братьев и сестер моих в вере через любовь верую!

И я повторяла за ней это, и многое другое, о чем тебе еще не пришло время знать. Затем, она велела мне снять одежду и опуститься в купель. Я повиновалась.

- Прими крещение истинное во имя Бога Живого! – произнесла Варвара шепотом, но торжественно. Мне было холодно и неуютно в купальне. Не от прохладной воды, - она была теплой, а от смущения, от потерянности. Я стояла голая, под высокими сводами, по пояс в воде, невольно прикрывая грудь, и ее шепот гулко разносился по углам. Хотелось убежать.

Варвара подошла еще ближе и, окунув руку в воду, мокрым пальцем начертила круг на моем лбу, затем на каждой груди вокруг соска. И еще один – на животе, очерчивая пупок.

- Ты чиста теперь, - сказала она. – И ты вновь рождена. Ты больше не Иринея. Нарекаю тебя Любовью вновь, во имя Бога Живого и Девы Марии-Инанны, царицы небесной и повелительницы любви. Ты обретешь спасение через любовь, и это есть Имя твое.

Она медленно сняла с себя черную рясу и осталась совершенно обнаженной, какой я еще ее не видела. Удивительно хорошо сохранилось не только миловидное лицо ее, но и вся стать. При свече она казалась античной статуей, с крепким животом и грудью, с чистой и плавной линией бедер и ног. Длинные волосы, высоко подвязанные к макушке, открывали грациозную шею.

- Ныне ты чиста, повторила она.- И душа твоя и тело открыты для единения с Истиной. Мы войдем в эту святую воду вместе, чтобы души наши соединились через любовь. Я передам тебе то, чем обладаю сама.

Не спеша, плавно она сошла в купель и руки ее опустились мне на плечи. Вместе мы погрузились в черную чистую воду. Она обняла меня и заглянула прямо в глаза. Мне больше не было холодно.

Я крепко прижалась к ней. Мне она вдруг напомнила мою маму, которой нет уже очень давно. Странно, ведь Варвара была совсем не старой, всего на пару лет старше меня. Мне было уютно и покойно в ее руках, как это бывало в детстве.

Ее грудь была неожиданно мягкой и теплой, от всего тела исходил ровный ток тепла и спокойствия. Она целовала меня в губы очень нежно и медленно гладила меня по груди, по спине.

Ты знаешь, что у меня с женщинами никогда ничего не было, ну, - в этом смысле. Но я ни секунды не была испугана или даже просто смущена. Все случилось так просто, так естественно. Я будто плавала, но не в воде, а в блаженстве, в уюте, в любви. Этого не было в моей жизни так долго.

Я лежала на своем монашеском хитоне, прямо на каменном полу. Ее язык изучал все узкие тропинки моего тела. Многие были уже давно-давно забыты, а по иным до этого и не ходил никто. Это не длилось долго, но мне казалось, что проходят долгие часы. Наконец, на меня накатил настоящий жар. Стало трудно дышать, начались какие-то конвульсии, или что-то вроде родовых схваток. И я чувствовала, что в меня что-то входит, но не телесное. Через плоть – но в душу. Верь мне: это так. Я бы тебе такие, по-мирски интимные, моменты и не стала бы может рассказывать, но как еще объяснить?

Можешь смеяться, что это только обряд. Да еще сомнительного свойства. А я поверила. Потому, что был покой, тепло, любовь. Это может быть счастьем, да? Истина приносит это. Так учила меня Варвара, так говорю теперь я.

- Но это может, просто акт любви,- возразил я. – Любви, а не веры. И вы просто любили друг друга, как бывает между женщинами тоже. А никакого обряда могло и не быть. Твоя Варвара: ей ведь тоже просто по-человечески было одиноко, хотелось любить, так? Если уж совсем грубо: ей тоже нужен был оргазм.

- Да мне в тот момент даже в голову не приходило про оргазм! Совершенно об этом не думала, и не чувствовала, что происходит с ней. Я просто впитывала ее в себя. Да, я помню, конечно, как целовала ее грудь, как ласкала бедра. Помню, что она тоже вздрагивала, что слегка стонала. Только уж потом, много позже я спросила у нее об этом.

- И что же?

- Она улыбнулась и сказала: «Ты еще многого не понимаешь, если спрашиваешь такое. Знай же, что когда ты даришь частичку Истинной веры, как я подарила ее тебе, то это чувство гораздо сильнее, чем оргазм. Ты сама в этом убедишься, когда придет срок.

Наше служение особое. Я жрица. А скоро будешь ей и ты. Жрица неизмеримо выше простых плотских удовольствий, - мы служим Истине, а не только любви. Любовь без Истины пуста. А если уж тело требует своего, то достичь оргазма нам ничего не стоит просто усилием воли.

- Она так и сказала «усилием воли»? Это похоже на йогу уже.

- Называй, как хочешь. Но это не техника, не медитация, не самогипноз - это дух. Это чудо, которое творит частичка Царицы небесной в тебе. Так же, как Христос обращал воду в вино или кормил тысячи голодных пятью хлебами и одной рыбой.

- И тебе это подвластно, такое «усилие воли»?

- Я не знаю пока. Я ведь еще многое не пробовала делать. Но думаю – да. Но ты пойми: это – не самоцель. Так, маленькая капелька в океане мудрости Истинной веры.

Ее лицо, обращенное к окну, было задумчивым и усталым. Было уже почти совсем светло. Я встал и бережно взял ее на руки. Тело казалось совсем легким под простыней. Я положил ее на кровать и она медленно вытянулась во весь рост. Глаза были закрыты. Погасив ненужный ночник, я тихо вышел из комнаты.