Чтобы дотянуться до окна, ей снова пришлось принять человеческий облик. И голова сразу разбухла от бесполезных вопросов: что произошло? Каким образов зеркало здесь оказалось? Лиса встряхнулась. Сейчас не время, или всю оставшуюся жизнь ты будешь мучиться одним-единственным вопросом: почему ты его не спасла, Лиска?
Она прокладывала себе путь к окну сквозь заросли жгучей крапивы и груды гнилых досок, когда за спиной послышались шаги. Натягивать шкуру не оставалось времени, и Лиса шмыгнула за дерево, проклиная неуклюжее человеческое тело. Направлявшийся к зданию мужчина нес миску с едой. К счастью, его нос оказался не таким чувствительным, как у собаки – та никак не могла успокоиться. Проходя мимо дерева, за которым спряталась Лиска, он чуть не наступил ей на руку.
Лиса обратила внимание на лицо мужчины – словно вылепленное из глины, причем довольно неумело или без особого старания. Сердце ее подскочило к самому горлу, но не от страха, а от радости: мертвым еду не носят.
Теперь можно было надеяться, что Джекоб жив.
Мужчина с миской скрылся за зданием. Лиска слышала, как он отворяет дверь, и с трудом удержалась от того, чтобы не броситься следом. На первый взгляд она легко бы с ним справилась. Но Лиска еще не забыла поединок со слугой одного вампира из Каталонии, когда в решающий момент драки ее противник вдруг превратился в летучую мышь и пронзительным писком разбудил своего кровожадного господина. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем человек с глиняным лицом появился снова. Он с кем-то разговаривал, а когда показался из-за угла, Лиска увидела в его руке телефон – еще одно напоминание о том, в каком мире она находилась.
Лиска еще не имела дела с замками такой конструкции, но она отворяла двери королевских могильников и живые шкатулки троллей. Прошмыгнув в здание, она спросила себя, от кого скрываются обитатели призрачного мира. Судя по поведению человека с глиняным лицом, он не видел мужчин, разгружавших машину.
Между грязными половицами здания тянулись серебристые нити – непрошеный гость, будь он невнимательным, непременно наступил бы на них. Подозрительными показались Лиске и цветы, выглядывавшие из-под облупившейся штукатурки. Уж больно они напоминали узор на рамке зеркала, через которое Лиска сюда попала. Их приторно-сладковатый аромат мешался с запахом плесени. Очевидно, цветы принадлежали к тому же миру, что и зеркало, травяные эльфы и призрачные дома с башенками. Внизу, среди крысиного помета и пятен стенного грибка, расставила капканы венерина мухоловка. Еще одна красивая ловушка. Сколько их еще здесь и в какую угодил Джекоб?
Лиска взяла след. Первая комната, куда она заглянула, оказалась пуста. По пыльному коридору Лиска вышла к лестнице, ведущей в подвал. Послышался шорох, потом сдавленное ругательство. Голос не показался Лиске знакомым, однако она не сомневалась, что Джекоб где-то здесь. Снаружи отъехала машина, потом полилась вода и пугающе громко заговорили голоса. Но они не приближались.
Цветы попадались и на лестнице, Лиска их старательно обходила. Из подвального помещения тянулся коридор с комнатами без окон по обе стороны. В дверных проемах мерцали серебряные решетки, почти невидимые даже для Лисы.
Каморки за решетками были пусты. Все, кроме последней, в глубине которой Лиска разглядела очертания человеческого тела. Джекоб лежал спиной к ней.
Лиска схватилась было за серебряные прутья, но пальцы прошли сквозь решетку, и она сжала пустые кулаки. Лиска отпрянула. На коже остался холодок призрачного металла.
– О, bonjour… или уже bon soir?[2] – Человек, сидевший на земле рядом с Джекобом, носил одежду этого мира. Он устало прислонился к стене затылком. Волосы у него были черные и вились так мелко, что походили на овечью шерсть. – А тебя я еще здесь не видел. У кого ты украла лицо? Simonac![3] – Мужчина вскочил и сжал кулаки, как боксер на ринге. – Опять отведешь меня к зеркалу, ты ведь за этим пришла? Мое лицо вам нравится, еще бы. Но Сильвен Фаулер не дастся вам так просто, ma puce[4].
Как бы в подтверждение своих слов, кудрявый замахал кулаками в воздухе. Лиска едва не расхохоталась.
– Не стоит так горячиться, – ответила она. – Собственно, я пришла за ним. – Она показала на Джекоба. – Что с ним сделали?
Лиска вытащила из сумочки перчатки, которые не раз помогали ей избежать магических ловушек. Без всякой уверенности, что они подействуют и на этот раз.
– Ostie de moron. – Мужчина опустил кулаки. – Ты идиот, Сильвен. Не узнаешь себе подобных? Она же человек! – Он склонился над Джекобом. – Думаю, он в порядке. Разве нанюхался их пыльцы. Как ты его нашла? О, понимаю… любовь и все такое… – Мужчина вздохнул. – Не входи! С этой дверью дело нечисто. – Он закатал рукав. Рядом с татуировкой в виде кленового листа в огненных красках мерцала металлическая полоса. – Вот что получится, если попробуешь.
– Невидимая решетка. Обыкновенная камуфляжная магия.
Лиска надела перчатку и схватилась за прут. Ощущение по-прежнему было не из приятных.
– Кому… что? – Сильвен смотрел на нее как на ненормальную.
Сделав замок видимым, Лиска без труда его взломала. Перчатки серебристо блеснули, когда она стягивала их с руки. Кожа Джекоба была теплой, дыхание ровным, как у спящего. Лиса не находила следов колдовства, пока не нащупала на его левом виске под темными волосами крохотную булавочную головку. В Лотарингии детям рассказывали одну сказку – Лиска часто слышала ее от мамы, – в которой черт сотни лет держал принца в плену, вот так же, с серебряной булавкой в голове. И принц пришел в себя, лишь только его сестра вытащила булавку. В Зазеркалье часто имело смысл следовать примеру сказочных героев, но здесь другой мир.
– Я понесу его, – предложил Сильвен. – Надо перебраться через реку, весь остров у них в руках. Но это будет непросто, разве раздобыть лодку…
Приглядевшись, Лиска дала ему сорок с небольшим, хотя живые глаза и пухлые губы делали Сильвена похожим на повзрослевшего купидончика. Даже сломанный в нескольких местах нос не нарушал этого впечатления.
– Лодка не нужна, мы сделаем по-другому.
Мы? Но это невозможно, Лиса! Ты собираешься провести через зеркало незнакомого человека?
Тем не менее Сильвен был прав: без его помощи Джекоба ей отсюда не вытащить.
Кроме того, она смогла бы выведать у него что-нибудь полезное.
– Как ты здесь оказался?
Лиска постаралась, чтобы это прозвучало как бы между прочим.
– Я работал на них.
– На них?
Лиска потянула булавку, и по телу Джекоба пробежала дрожь.
– Компания «Имморталь», стекло и серебро. Я разгружал зеркала.
Зеркала. Спокойно, Лиса.
Джекоб снова вздрогнул, но булавка легко вышла из его головы.
– Tabarnak![5] У моей дочери такие же волосы, как у тебя, – бормотал Сильвен. – Я постоянно думаю о ней, с тех пор как впервые взглянул в это чертово зеркало. Maudite marde![6] Проклятое стекло не только похищает твое лицо, оно что-то делает с мозгами, словно… кто-то порылся в твоих воспоминаниях, во всей гадости, которую ты предпочел бы забыть… Но с приятными воспоминаниями бывает еще хуже…
Очевидно, он имел в виду не то зеркало, через которое она сюда попала. В мире, откуда пришла Лиса, существовали разные волшебные зеркала. Одни из них исполняли желания, другие открывали правду. Попадались среди них и замаскированные ловушки. Опытные ведьмы плевали на стекло, чтобы убедиться, что на нем нет злых чар.
Джекоб зашевелился. Лиса повторила его имя не меньше дюжины раз, прежде чем он открыл глаза, словно подернутые серебряной пленкой.
– Лиса? – Он коснулся пальцами ее лица. – Я не вижу тебя.
Она была счастлива слышать его голос, но для радости оставалось так же мало времени, как и для беспокойства. Джекоб попытался опереться на правую руку и тут же застонал.
