- Нужно все эти файлы с серверов поудалять, - сказал он Добрякову. – И тот, что Селезнёвой переслали, и те, что на электронной почте у Фельцова. Кстати, кому ещё он переслал это видео? Ведь он написал, что это видео – не только ей...

      - Никому ничего он больше не пересылал, - уверенно ответил Добряков, открывая очередной файл. – Вот, смотри, это - все транзакции со смартфона Фельцова: завёл новый ящик, переслал туда видео со старого, зашёл на сайт типографии, потом – на страницу «Контакты» этого сайта, выбрал электронный адрес Селезнёвой и переслал туда свое видео. Всё! Конец связи! Смартфон выключен и отправлен куда подальше.

      Манулов облегчённо вздохнул.

      - А видео ты зря отказался до конца досмотреть, - с видом знатока добавил эксперт. – Оно весьма познавательное, во всяком случае дало бы фору доброй половине порнографических фильмов…

      - Селезнёву наркотиками накачали перед тем, как это видео снять, - Манулов изо всех сил пытался говорить так, чтобы Добряков не заметил его интереса к Лиде. – Ей после этого пришлось от мужа уйти, а потом Фельцов при каждом удобном случае насиловал её, пока из страны не увёз её вместе с сыном, где месяцами взаперти держал. Я сейчас схожу в отдел мониторинга мобильной связи, пусть моё пальто у тебя повисит…

***

      …Манулов стоял в коридоре, ожидая распечаток телефонных разговоров Кастальского и Селезнёвой, и смотрел на ночное небо за окном. Он знал, что Лида почти два года прожила с Фельцовым, но, оказывается, знать о том, что твоя женщина была с другим – совсем не то, что увидеть всё это самому. Манулову было тяжело смотреть, как Лида сама обнимает Фельцова, что-то шепчет ему на ухо, целует его… Как её руки, которые он так часто согревал в своих ладонях, лихорадочно хватаются за плечи и шею Фельцова, чтобы прижать его к себе, как её губы, которые он всегда старался целовать как можно нежнее, хищно прикасаются к покрытой густыми волосами груди Фельцова, как всё её тело, которое Манулов с любовью обнимал каждую ночь, добровольно подаётся навстречу Фельцову, который грубо хватает Лиду своими потными руками…

      Тоска заполнила всю душу Манулова, горько ему стало от сознания того, что не сможет он быть с Лидой после того, что увидел сегодня. Да, он видел только первые кадры более, чем получасового видео, но этого хватило для того, чтобы нежные чувства, которые были в сердце Манулова, начал выжигать чёрный яд брезгливости и отвращения к Лиде, которая дарила одинаковые ласки и ему, и Фельцову.

      «Но она же под кокаином тогда была, - пытался он хоть как-то оправдать Лиду, потому что не хотел её терять. – Она же не соображала, что делала. И на самом деле она не такая раскрепощённая и похотливая, как на том видео, а робкая, скромная и очень стеснительная…»

***

      Получив распечатки телефонных разговоров с мобильников Лиды и Кастальского, Манулов поспешил к Добрякову за своим пальто.

      - Селезнёва видео это три часа назад посмотрела, - доложил ему эксперт, как только следователь зашёл в его кабинет. – И сразу же удалила его. Никаких ответных сообщений ни на новый, ни на старый ящик Фельцова она не посылала… Да, ты, наверное, прав, нужно будет удалить все эти файлы с серверов, потому что половина баб, которых по пьяни или по обкурке раскрутили бы на такое и на видео всё это записали, наверняка, пошли бы вешаться или травиться, получив такое видео по почте…

      Добряков ещё что-то говорил, но Манулов, не дослушав его, схватил с вешалки своё пальто и быстрым шагом вышел из кабинета, надевая его на ходу. Затем он достал из кармана пальто свой мобильник, который был поставлен только на виброзвонок. Семь пропущенных звонков от Лиды.

      «Только бы с ней всё было хорошо, - молился про себя Манулов. – Никогда ни словом, ни взглядом, ни жестом не покажу, что знаю о том, что было между ней и Фельцовым, пусть даже мне каждый день по десять раз придётся пересматривать это видео, причём полностью. И чёрт с ним, с этим Кастальским, если он ей так нужен, то пускай… Только бы она ничего с собой не сделала…»

      Он набрал номер Лиды и дрожащей рукой поднёс мобильник к уху.

Бессонная ночь

      Лида сняла трубку после первого же гудка.

      - Олег, он прислал мне на работу это видео, - шмыгая носом и задыхаясь от постоянного плача, сказала она. – И ещё на все адреса, которые были у нас на сайте… Как мне завтра идти на работу, если вся типография уже знает… И уволиться с завтрашнего дня я не могу, ведь мне тогда нужно будет все дела передавать и перед правлением отчитываться, а это – не одна неделя… А если я возьму больничный, то мне постоянно с работы будут звонить и документы на подпись передавать через Ларису… А ведь они же все про меня теперь такое знают…

      И Лида зарыдала прямо в трубку.

      Манулов, поняв, что все переживания Лиды по поводу этого злосчастного видео ограничились только истерикой, облегчённо вздохнул. Но когда она упомянула про смоленское видео, перед его глазами опять предстала одна из тех сцен, о которых он предпочёл бы не знать: Лида сидит на коленях у Фельцова и целует его в губы, одной рукой гладя по щеке, а другую запустив в его коротко стриженные волосы на затылке. А Фельцов в это время расстёгивает на ней юбку…

      - Лида, никто ничего не узнает, - уверенно произнёс Манулов, изо всех сил стараясь придать своему голосу мягкость. – Это видео Фельцов прислал только тебе… Я сейчас в нашем информационном центре, где смогли проследить, откуда Фельцов переслал тебе этот файл… Кстати, нашли, где он хранил все три файла. Я уже подписал распоряжение, которое обязывает системных администраторов удалить из памяти серверов все эти файлы, так что больше не переживай об этом. Конечно, Фельцов может хранить копии у себя на «флешке» или на телефоне, но эти файлы уже внесены в специальный реестр, и как только они опять появятся в сети – то сразу же будет определено точное местонахождение Фельцова…

      По мере того, как он говорил, его голос становился всё официальнее, в нём стала появляться некая резкость и даже жёсткость. Лида на другом конце трубки постепенно перестала плакать, а под конец, похоже, даже затаила дыхание.

      - Лида, ты меня слушаешь? – переспросил Манулов в безмолвную трубку.

      - Да… - тяжело выдохнула Лида, а затем истерически затараторила сквозь слёзы, не давая Манулову вставить ни слова. – Олег, это всё из-за кокаина, я же на самом деле не такая, я никогда такого не делаю, ты же знаешь это. Олег, ну, пожалуйста, давай забудем всё это, я клянусь тебе, что такое больше никогда не повториться. Я даже дым от чужих сигарет вдыхать не буду, не то, что есть или пить что-то, ни к кому другому и близко не подойду, только не уходи от меня, Олег…