Я снова думаю о том, что в моей жизни такого нет, и никогда не было. Если мой отец собирался куда-то ехать, он шёл в гараж, открывал ворота, заводил машину и ехал. Каждое утро Роб, пока мы были вместе, сам следил за своим автомобилем и, конечно, он сам парковал его. Не знаю, как он справляется сейчас, но предполагаю, что примерно так же, как и Тайлер.

- Что-то не так? – обеспокоенно спрашивает Тай, видимо, заметив моё странное выражение лица.

Но я быстро сменяю свою грусть улыбкой и указываю ему на его джип.

- Нет, всё хорошо. Ты опоздаешь. Пора отправляться в путь навстречу калифорнийским пробкам.

Он смеётся, обнажая ровные зубы, и снимает блокировку с дверей машины.

В доме Дженнифер Палмер, где только вчера было так много гостей, царит абсолютная тишина. Окна закрыты плотно, поэтому я только вижу, как садовник работает газонокосилкой, но не слышу этого. Я сижу в столовой, куда домработницы Джен подали чай и сладости. Лимонный пирог оказался ужасным, и я отложила свой кусок подальше от себя. Меня сейчас вырвет от горького привкуса.

За столом в огромной комнате нахожусь только я. Я поворачиваю голову на единственные звуки, которые, наконец-то, доносятся до меня. Джен и Тайлер громко разговаривают. Дверь приоткрыта, и я могу видеть, как они медленно спускаются по лестнице. Слава Богу, то, что говорит Дженнифер, - это не: «Зачем ты привёл её с собой?» или «Она тебе не пара». Я настолько не уверенна в себе, что постоянно прокручиваю в голове эти фразы, которые, возможно, однажды кто-то скажет Тайлеру. Этот мир шоу-бизнеса продажен, я даже не удивлюсь, если так случится, что Тай бросит меня. Хотя мы даже официально не объявили себя парой. Он ночью сказал, что в его сердце теперь поселилась я, но это ничего значит. Во мне растёт ребёнок, и самое главное, чтобы с ним всё было хорошо.

Тайлер и Джен возвращаются в столовую как раз, когда я допиваю вкусный смородиновый чай. Они, не успев открыть дверь в комнату, оборачиваются на звук хлопнувшей входной двери. Я зачем-то смотрю в том же направлении, хотя всё равно ничего увидеть не могу. Но я могу слышать голос. Голос моего бывшего мужа. Какое кошмарное продолжение дня после такого его замечательного начала!

Дженнифер встречает Роба широкой улыбкой и объятиями. Она так рада его видеть! Джен сегодня, как всегда, прекрасно выглядит: в розовой блузке и чёрной юбке-карандаш она похожа на сексуальную офисную работницу. Роб что-то говорит ей шёпотом, и она заливается смехом, прикрывая рот, полный белых идеальных зубов. Её голливудская улыбка освещает всё вокруг. Кажется, Джен стерва только в своей профессиональной деятельности. Я не так много общалась с ней, а точнее, совсем почти не общалась, но могу сказать, что она простая. Несмотря на то, что она совершенна, как цветок, всё равно милая и добрая. Может, хочет такой казаться? Не думаю. Она хочет казаться сукой. Но это и не странно, учитывая, где и с кем ей приходится работать.

Тайлер распахивает дверь, и Роб вместе с Джен считают это пригласительным жестом. Они заходят внутрь. Не знаю, что так рассмешило теледиву, но она вытирает аккуратно выступившие слёзы на глазах. Она делает аккуратно, чтобы не испортить макияж. А тем временем, Роб останавливается, словно его облили холодной водой только что. Он не ожидал увидеть меня здесь. Хорошо, что Тайлер дал мне время переодеться у себя дома. В синей клетчатой рубашке и джинсах я чувствую себя комфортнее, чем в платье, которое я надела вчера на благотворительный вечер.

По глазам Джен можно понять, что она в курсе наших отношений с Робом, но не ясно, рассказал ли ей Тайлер о нас. Хотя, неужели это требуется? Когда все интернет-ресурсы и газеты твердят одно и то же: Тайлер и я вместе.

Джен моргает, скрещивая пальцы.

- Неловко получилось, - изрекает она.

Роб не перестаёт сверлить меня взглядом. Я вдруг осознаю, что упустила из виду Тайлера, но вдруг сильные ладони сжимают мои хрупкие плечи. Я вздрагиваю и машинально поднимаю глаза. Это Тайлер. Красивый и потрясающе мужественный. Он улыбается мне, краем глаза косо глядя на Тайлера.

- Роб, - говорит неожиданно Дженнифер, - ты обязан попробовать пирог, который я приготовила! Он лимонный. Вкусно ведь, Мэгги, правда?

Она искренне обнажила зубы и ждёт мой комментарий. В ответ я натягиваю свою самую любезную улыбку и лгу:

- Конечно. Пирог великолепен.

Я смотрю на своё отражение в зеркале ванной комнаты слишком долго. Но Тайлер, Роб и Джен обсуждают дела благотворительной акции, так что про меня уже забыли. Джен сказала, что было бы неплохо отправить Тайлера вместе со мной в один из центральных детских домов. Роб, лицо которого и так было перекошено из-за дегустации «вкусной» выпечки, совсем скис. Несчастный! Я не понимаю, почему у Роба такая реакция. Он вернулся сюда, потому что того требовала благотворительная деятельность. Мы случайно встретились, но, кажется, что всего за день он снова проникся ко мне чувствами. Это глупо. Может, он просто хочет снова меня получить? Может, ему нравилась мысль, что я принадлежу ему? Но это больше не так. И я готова показаться перед камерами вместе с Тайлером возле детского дома. Людям нравится смотреть, как двое «влюблённых» делают мир лучше. Но только мы на самом деле не влюблены, мы только на пути к этому. И нам нужно время. Но если нужно притвориться, я готова.

Мистер Хэндрик вряд ли будет доволен тем, что я собираюсь перейти на фрилансерство. Но нужно сообщить ему об этом завтра же. Лукас считает меня ценным сотрудником. Мой уход поможет ему пережить Адель, которая больше года назад вернулась к своей должности в его косметической компании. Она теперь ещё и лицо его фирмы после того, как снялась в рекламе нового товара. Но это был её первый и последний подобный опыт. Наверное. Алекс лучше наложит на себя руки, чем разрешит Адель сниматься снова.

Я, чёрт возьми, думаю, о чём угодно, но лишь не о том, что мне нужно сосредоточиться на смартфоне в моей руке. Может быть, потому что я не готова писать Сото то, что собираюсь сделать. Мне нужно сказать ему правду, пусть он даже на неё не ответит. Я хочу написать ему всю правду о Тайлере. Я строчу целое огромное сообщение, где почему-то принимаюсь извиняться. Не знаю, говорить ли ему о ребёнке? Ведь я пока решила, что не скажу никому, даже лучшим подругам. Малышу внутри меня и месяца нет ещё. Очень рискованно делиться своей радостью. Лучше этого не делать.

Мой большой палец в буквальном смысле дрожит. Я не могу нажать на «отправить». Я хочу этого. Я должна это сделать. Будто, чтобы продлить момент прощания с Сото, я снова и снова перечитываю своё сообщение, находя в нём опечатки незначительные грамматические ошибки. Я стираю часть, в которой признаюсь ему про беременность, а потом снова её возвращаю, описывая, не понятно для чего свою радость материнства. Сото в последнее время, кажется, было просто наплевать на меня. Целиком и полностью. Он сказал, что задержался на сайте, чтобы не причинять мне боль, но он причинял. Он причинял мне боль деланной не безразличностью. Он спрашивал меня о том, как я, но ему не было это интересно. Я уверена, Сото не ждал от меня ответа. И я не понимаю, почему я строчу ему такое длинное сообщение, где извиняюсь…постойте-ка, за что? За то, что смогла испытать к нему чувства? За то, что приняла бы его таким, какой он есть? За то, что думала о нём всё время, позабыв о всех? Я не обязана извиняться. Мне не за что. Это всего лишь интернет-друг. Как говорила Елена, ещё неизвестно, мужчина ли это.

В дверь уборной стучат, и я, раздражённая тем, что прервали мои мысли, открываю её. Дежавю какое-то. Прошлой ночью я была здесь, в уборной, но в дверях стоял другой мужчина. А теперь передо мной Роб Рассел. Елена бы ударила его по лицу. Почему, чёрт возьми, я думаю, о том, чтобы сделала Елена?!