А тем временем росло недовольство интервентами, чинившими произвол и насилие в русских землях. Патриарх Гермоген уже с конца 1610 г. рассылал по стране грамоты, призывая выступать против захватчиков. С января 1611 г. боярское правительство поставило на патриаршем дворе стражу, лишив Гермогена возможности общаться со своими единомышленниками. Впоследствии он был лишен патриаршего сана и в феврале 1612 г. умер голодной смертью в заточении. В начале года в Рязани образовалось Первое ополчение — военные формирования, выступавшие против польских отрядов. Во главе его стояли бывшие тушинцы — П. Ляпунов и Д. Т. Трубецкой. К силам ополчения примкнули Нижний Новгород, Суздаль, Владимир. 3 марта ополчение из Коломны двинулось к Москве. Среди интервентов росло беспокойство, и боярин М. Г. Салтыков предложил полякам удушить возможное смятение в зародыше, устроив массовое избиение москвичей во время шествия патриарха в вербное воскресение 17 марта. Но предупрежденные об этом замысле москвичи не вышли на улицы. 19 марта польский гарнизон стал готовиться к отпору отрядам П. Ляпунова и поэтому принуждал местных жителей помогать в укреплении стен Китай-города. Отказ подчиниться и помогать полякам перерос в стихийный взрыв: началось восстание, в котором приняли участие князь Д. М. Пожарский (будущий герой освобождения Москвы), И. М. Бутурлин, И. Колтовский. Пожарский, сражавшийся в районе Сретенки, был тяжело ранен и увезен в Троице-Сергиев монастырь. Немецкий и польский гарнизоны пошли на жестокие меры: посад был подожжен в нескольких местах, и с помощью подоспевших польских подкреплений восстание было подавлено. Со скорбным пафосом пишет об этих днях автор Хронографа: «Излился фиал горя — разгромлен был царствующий город Москва. Рухнули тогда высоко вознесенные дома, блиставшие красотой, — огнем истреблены, и все прекраснокупольные церкви, прежде славой божественной сиявшие, скверными руками начисто разграблены были. И множество народа христианского мечами литовцев (так именует автор поляков. — О.Т.) изрублено было, а другие из домов своих и из города бежали поспешно, ища спасения».[223] 21 марта, уже после пожара, к Москве стали подходить отряды ополчения. Белый город оказался фактически в осаде: у Яузских ворот расположился Ляпунов, рядом с ним — на Воронцовом поле — таборы казаков под командованием Трубецкого и Заруцкого, «у Покровских ворот стояли костромские, ярославские и романовские полки, у Сретенских — нижегородские, владимирские и муромские, от Трубы к Тверским воротам и далее — отряды замосковных городов».[224] Но в войсках, составлявших Первое ополчение, не было единства. Самым авторитетным руководителем ополчения был, безусловно, П. Ляпунов. По его инициативе власть должна была перейти от Боярской думы, сотрудничавшей с поляками, к «Совету всей земли». Но, воспользовавшись недовольством против Ляпунова (оно было вызвано тем, что он предложил «сыскивать» беглых крестьян и холопов и отдавать их прежним владельцам), его противники решили расправиться с ним. Была подкинута подложная грамота, в которой Ляпунов будто бы призывал к жестокой расправе с казаками и к полному истреблению «этого злого народа». Грамота была передана казачьему атаману Заварзину. На собранном казачьем «круге» Ляпунов был зарублен. Ополчение распалось, полки разошлись «по своим градом».

Летом произошли еще два крайне неблагоприятных для страны события. 3 июня после двадцатимесячной осады полякам удалось штурмом взять Смоленск: сильно поредевший к этому времени гарнизон, страдавший от голода и болезней, уже не смог оказать сопротивления. Воевода М. Б. Шеин был ранен и попал в плен. Последние защитники города укрылись в соборе, который взорвали вместе с собой.

К Новгороду подступили шведы под командованием Я. Делагарди. С мая месяца между новгородцами и шведами шли переговоры: русские рассчитывали на их помощь в борьбе с Польшей, а П. Ляпунов в связи в этим даже принял на «Земском совете» Первого ополчения решение пригласить сына шведского короля на русский престол. Но неожиданно Новгород пал: 16 июля некий изменник открыл городские ворота шведам. В этой обстановке 25 июля новгородский воевода И. Н. Одоевский и митрополит Исидор подписали соглашение, по которому Новгород и его область переходили под покровительство Швеции. «Формально договор отделял Новгород от Русского государства, — пишет Г. М. Коваленко, — связывал его обязательствами перед Швецией и не позволял активно участвовать в событиях в стране», но он не был также и актом об унии со Швецией, как его иногда трактовали: «...договор был следствием шведского завоевания, а не измены или ратистских устремлений новгородской верхушки».[225] Однако шведы использовали договор в своих интересах, захватив всю Новгородскую землю.

Именно в этой тяжелейшей обстановке осенью организуется Второе ополчение, поставившее своей целью освобождение Москвы и всей Русской земли от интервентов. Инициатором его создания явился выборный нижегородский голова мясник Кузьма Минин. По словам автора Хронографа, был он человек «рода не именитого», но мудрый, «сердцем воспринял все, что говорилось о бесчисленных бедствиях». Он «собрал у народа множество серебра и заплатил необходимое жалованье людям ратным. И так собрал полки многие и военачальника, искусного в битвах, князя Дмитрия Михайловича Пожарского уговорил стать над всеми».[226] Основу ополчения составили нижегородские, смоленские, дорогобужские, вяземские отряды, частично входившие в Первое ополчение. Из Нижнего Новгорода по всей стране рассылались грамоты, призывавшие бороться с интервентами и изменниками.

1612 — В марте Второе ополчение двинулось по левому берегу Волги — по районам, в меньшей степени разоренным в ходе бурных событий последних лет, — направляясь к Ярославлю. По пути следования в него вливались все новые и новые отряды. В ряды ополченцев становились стрельцы, дворяне, посадские люди, крестьяне, казаки, а также татарские отряды из Касимова, Темникова и других городов. В Ярославле численность ополчения составила 10 тысяч воинов. Было сформировано правительство — «Совет всей земли» — во главе с Мининым и Пожарским, организованы приказы (Разрядный, Поместный, Дворцовый, Посольский и другие).

В июле Второе ополчение из Ярославля двинулось к Москве. Положение интервентов в столице было сложным. Александр Гонсевский Москву покинул. Казаки Заруцкого и Трубецкого, уже успевшие присягнуть новому самозванцу Сидору, объявившему себя во Пскове «царем Дмитрием Ивановичем», своей позиции не определили. В конце концов Заруцкий с 2 тысячами казаков ушел к полякам, казаки Трубецкого пришли на помощь Второму ополчению. В это время к Москве уже подступили польские войска, возглавляемые гетманом Ходкевичем. Это потребовало от руководителей Второго ополчения более решительных действий. Первый отряд ополченцев подошел к Москве 24 июля, 3 августа подошел второй отряд, насчитывавший 700 всадников, и расположился у стен Белого города возле Тверских, Покровских и Никитских ворот (см. карту). 19—20 августа к Москве подошли основные силы ополчения, а уже 22—24 августа произошла решающая битва с отрядами гетмана Ходкевича, пытавшегося прорваться в Кремль и доставить осажденному гарнизону провиант и припасы. Ходкевич, переправившись через Москву-реку у Новодевичьего монастыря, намеревался достичь Кремля у Чертольских ворот; завязался бой, исход которого решили несколько сотен казаков, без разрешения Трубецкого присоединившихся к ополченцам. Ходкевич отошел к Донскому монастырю. Новое сражение произошло в районе Пятницкой улицы, где воины Пожарского отбросили поляков. Но на этот раз казаки помощи не оказали. Третья попытка Ходкевича прорваться в Кремль была отбита ополченцами, возглавляемыми Кузьмой Мининым. В бой вступили и казаки, с увещеваниями к которым обратился келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын. Совместными усилиями Ходкевич был отброшен от Москвы, оставив 400 возов с провиантом, предназначавшимся для кремлевского гарнизона. Через Воробьевы горы поляки отошли к Вязьме. 22 октября был взят Китай-город, а 26 октября подписано соглашение о капитуляции гарнизона Кремля. Москва была освобождена.