-Чи, - окликнул он бойцов своей тройки, - минута! - красноречиво постучал по часам, - выходим. - И видя, что Кравчук с Кротовым начинают подниматься, встал сам, поправил слегка сбившиеся на бок легкоступы и закинул рюкзак на спину. Вновь взглянул на часы: время!
-Вперед! - махнул рукой и, не дожидаясь ответной реакции, потопал вниз. За спиной началась излишне шумная суета, похоже, кто-то слишком невнимательно следил за временем. Но ему что с того? Он сделал всё как приказывали. Сказали выдвигаться самостоятельно - он выдвинулся. Зря он, что ли, всё время был вынужден на часы поглядывать? Он не крайний, пусть и другие смотрят. От этой слегка гаденькой мысли на душе как-то потеплело.
Спуск с горки почти всегда опаснее подъёма, не тяжелее, а именно опаснее, особенно если горка крутая, тем более после дождя.
-Внимательнее! Ноги ставьте твёрже, на каблук! - сразу предупредил Андрей своих спутников. - Сейчас крутизна увеличится, а здесь глина на склоне. Заскользишь, тормозить - зубами будешь цепляться. Понятно?
Кравчук и Кротов понимающе кивнули.
-Сильно от меня не отрываться! От группы удаление метров двадцать, будут отставать, передадите по цепочке.
Бойцы снова кивнули.
Спуск продолжался. Пару раз Андрей, скользя на разбухшей от прошедшего дождя поверхности, едва удержал равновесие, но оба раза сумел остановить падение и устоял на ногах.
До подножия оставалось пройти всего ничего: метров десять по метровой ширины, а потому не опасному карнизику, затем продраться сквозь заросли шиповника, и последние метров семь вниз по отвесу, пытаясь удержаться на скользской поверхности. Впрочем, тут, если не боишься испачкаться, уже можно спокойно съехать на заднице. А бояться испачкаться сильнее, когда ты и без того с головы до ног в грязи, глупо. И потому Андрей первым показал пример участия в местном слаломе. Следом за ним скатился Кротов. Кравчук пачкаться не захотел. Вместо этого он стал спускаться вниз, осторожно перебирая ногами, затем, пытаясь устоять, побежал, рассчитывая видимо погасить скорость у пологого подножия, но не сумел сохранить равновесия. Ноги заплелись, и он, куртыхаясь, полетел по склону. Удар о землю получился жёстким.
-Ай, ай! - запричитал он, к своей чести пытаясь делать это как можно тише. Кравчук лежал на животе, а его левая голень оказалась вывернута под неестественным углом.
-Мать твоя женщина! - чтобы понять всю печаль произошедшего, Кислицыну хватило одного взгляда. - Сказал же: делайте как я. Семён! - Андрей окликнул засевшего за ближайшими кустами Кротова. - Наблюдай! - скомандовал и направился неспешным шагом к корчившемуся от боли товарищу. А что спешить? Уложить поаккуратнее ногу и наложить шину он, конечно, может, но избавить от боли - это к командиру. Да и шину накладывать лучше, когда обезболивающее уже подействует.
-Ты как? - спросил Андрей, присев на корточки подле травмировавшегося.
-Больно... - просипел побледневший как полотно Кравчук.
-Старших надо слушать, а не проявлять нездоровую инициативу! - сказал Кислицын назидательно. В этот момент за спиной слышались шорохи, топот ног, раздался приглушенный возглас Ухтырцева:
-Кого лешего? - спросил он у занятого наблюдением Кротова и получил быстрый, но невнятный ответ:
-Там Кравчук лежит, что-то.
Вновь тяжелые от усталости шаги, и к сидевшему на корточках Кислицыну подошёл группник.
-Что тут у вас случилось? - спросил он.
-Кравчук ногу сломал, - спокойно заявил Кислицын - младший.
-Вот невезуха! - Ухтырцев теперь и сам увидел неестественное положение Кравчуковской голени.
-Пойду санинструктора позову. У него шина должна быть. Заодно кого-нибудь носилками озадачу, - Андрей, хрустнув коленями, поднялся и потопал на поиски рядового Прудина - внештатного санинструктора второй группы. А Ухтырцев упер руки в боки и, не проявляя ни малейшего сострадания, принялся ругать травмировавшегося разведчика.
-Ты, скотина, нашел тоже время! Что, аккуратнее идти не мог? Хорошо хоть тащить тебя недалеко. Ещё и промедол на тебя тратить, - на этой фразе группник сообразил, что бойцу и впрямь неплохо бы сделать укол обезболивающего.
-Не пищи, сейчас легче станет! - пообещал он Кравчуку, доставая из оранжевой коробочки пластмассовый тюбик промедола.
Когда, наконец, с медицинской сумкой в руках появился рядовой Прудин, промедол уже начал действовать.
Повязку наложили быстро. К этому времени подошли с самодельными носилками озадаченные их изготовлением Талин и Непоседов.
-Взвалили! - скомандовал группник и, глядя на пыхтящих бойцов, выдохнул: - Хорошо хоть с запасом времени шли. А то бы колонне ждать нас пришлось. Эй, Хлапотников, - Ухтырцев окликнул бродившего неподалеку радиста, - запроси: "Вектор" к месту эвакуации через сколько подъедет?
-Сейчас, товарищ лейтенант, - бодро отозвался радист - близость отдыха давала силы. А Ухтырцев присел на бочину крутого ската и довольно громко скомандовал.
-Пять минут перекур, - и усмехнувшись, - но без курева.
А через пять минут появился обескураженный Хлапотников.
-Товарищ старший лейтенант! Не отвечает никто. Связи нет. Сигнал не проходит.
-Низина, - без всяких эмоций отозвался командир, будто и ожидал нечто подобное. - Хорошо, собирай шарманку, и двигаем. И скажи Кислицыну, чтобы себе в тройку Бутырина взял. Понял? Нечего головняку в неполном составе идти. Дуй!
Хлапотников кивнул и "дунул" выполнять отданные указания. А группник повернулся к бойцам с носилками:
-Идете в конце строя перед тылом. Мамину скажете: меняетесь с его тройкой.
-Я так и знал, дерьмо собачье! - в сердцах выругался Непоседов.
-Да ну, нахрен! - поддержал его Талин.
-Не ныть, Лёвка, не ныть, Бовка! - Ухтырцев назвал бойцов по именам. Лёвка - это Леонид, а Бовка и вовсе Бонивур. Леонид - имя младшего сержанта Непоседова, а Бонивур - это кликуха рядового Талина, по паспорту он вообще-то Борис, а вот прилипла. - Без вас не уедем, дотащите.
-Кисляк, сволочь! "Вам только носилки сделать, только носилки сделать"... - скривил рожу Талин, - тварь рыжая!
-Э нет, ты не прав, это вы его благодарите, - группник кивнул на беспомощно взиравшего на них Кравчука, - можете даже попиночить слегка. А Кислицын молодец, проявил смекалку и находчивость. Да вы на него пургу не гоните, я бы и сам, как минимум, одного из вас сюда назначил. Не пулемётчиков же со старшими троек на носилки ставить. Или того же Шматько, - Ухтырцев упомянул худющего как жердь автоматчика первой тройки ядра, - он и сам-то еле ползёт.
-Это точно! - согласился Непоседов, с тоской в глазах признавая правоту группника. - Что, Борь, поперли?
-Поперли, - товарищи по несчастью нагнулись, подхватили носилки, кряхтя, выпрямились и поволокли благоразумно помалкивающего Кравчука к бойцам тыловой тройки, с угрюмым видом дожидавшимся их появления. Мимо, убыстряя шаг, прошествовал Ухтырцев, старший лейтенант спешил в центр людской цепочки. Когда он уже миновал тыловую тройку, до него донеслось:
-Группник сказал, - начал было Тулин, но его перебили.
-Слышали...
До финальной точки боевого задания оставалась самая малость.
Колонна всё ещё пребывала где-то в пути. Такой вывод Андрей сделал из того, что на связь с их радистом никто не вышел, а это почти безошибочно означало, что колонны на месте ещё нет. С тех пор никаких звуков приближающейся техники до разведчиков так и не донеслось. Между тем спецназовцы подошли к ручью, подмывавшему склон, по которому им надлежало подняться прежде, чем оказаться близ древнего могильного камня. После ночного дождя воды в ручье значительно прибыло. Стекающие со склонов воды временно превратили его в небольшую, но бурную речушку. Лезть в холодную мутную воду не хотелось.
К остановившемуся и пребывающему в раздумьях Кислицыну подошёл рядовой Бутырин, временно приданный в головную тройку.
