– Эй, граждане, производится бесплатная раздача пива! – раздался в начале салона веселый голос, и над сиденьями возник безволосый с улыбкой до ушей. В руках он подбрасывал две емкости из темного стекла. – Подходите, граждане, налетайте!

– Вот она, широкая русская душа, – шепнул Вадим. – Наберут бутылок двадцать, чтоб потом не отвлекаться, а после не знают, куда девать. Вы не хотите пива, Катя?

Блондинка покачала головой.

– Не хочу. Я считаю, что все надо делать вовремя. Летом пить пиво и сухие красные вина, в сентябре неплохо бы пошел «Токай» семьдесят шестого года…

– А зимой белый «Мартини» и портвейн «Саваж» с безумным послевкусием, – подхватил Вадим, – особенно при горящем камине и любовно сервированном столике. Вы не хотели бы составить мне компанию, Катя? Я знаю один превосходный камин. Это на углу Красного проспекта и Потанинской, двор недавно лопнувшего банка. Скажем, в конце сентября? Вы добьетесь просветления и прозреете, обещаю.

– А вы не опережаете события? – Катя покосилась на подозрительно застывший помпон.

– Ну что вы, – Вадим перехватил ее взгляд. – Я всего лишь мечтаю, Катя. Мечты в теории опережают воплощение их на практике. К сожалению… – он закрыл глаза, откинул голову и добавил: – А в паузах между сбычами мечт уместно и пиво. В любую погоду. – Однако за пивом он не пошел. Сколько ехать, неизвестно, а мочевой пузырь не резиновый.

Кольцов не помнил, сколько прошло времени. Он не спал, в памяти крутились события последних дней, вспоминались причины, вынудившие его оказаться именно в Томской губернии, а не где-нибудь, скажем, у экватора. Слух фиксировал звуки. Валюша на заднем сиденье тяжело вздохнула, зашуршала курточка. Скрипнули кроссовки – девочка поменяла позу. Зашумел народ в передней части салона. Минуту назад красавчик «мачо», охотно присоединившийся к дармовому угощению, рассказывал бородатый анекдот, слушатели лениво хмыкали, а дамы, как ни в чем не бывало, трещали, вернее, трещала одна, а другая поддакивала. Теперь в голосах звучали нотки недоумения и взволнованности. Заговорил целый хор, но Вадим различил лишь одну фразу – «Чего-то, мужики, я не втыкаюсь», – которую проговорил безволосый. Вадим открыл глаза. Машинально глянул на циферблат – полтора часа в пути, верст восемьдесят отмахали. За шторами – нескончаемые ельники, ничего нового или необычного. Необычным было только то, что автобус ехал не укатанным большаком, которых даже в удаленных уголках Сибири хватает, а какой-то узкой лесной дорогой, буквально раздвигая еловые лапы.

Кольцов покосился на соседку. Катя дремала, склонив на плечо симпатичную головку. На «камчатке» завозилась Валюша, узкая ручонка вклинилась между сиденьями и ущипнула Вадима за плечо.

– Эй, слушай, мы какую-то сетку проехали…

– Ты что, офигела? – Кольцов вздрогнул от боли. – Какую еще сетку?

– Откуда я знаю, какую? Сетка в лесу. Ее деревья прикрывали, а я увидела. А еще фигня какая-то вроде шлагбаума. Но не шлагбаум… а такая, знаешь, железка на катушку похожая, на нее еще канаты наматывают, когда корабли пристают.

– Кнехт? – окончательно очнулся Вадим. – Ты точно офигела, Валюша…

– Не-е, глюки – это не мое, – девчонка припала ртом к щели и зашептала. – С нее канат еще съехал, и такая фигня вроде калитки откатилась. Слушай, а куда мы заехали, а?

Пассажиры начали испытывать беспокойство. Мужчина с женщиной наперебой требовали у шофера объяснений. Коренастый поднялся и, не спеша, отправился в кабину – за информацией. Вадим закусил губу – недаром его беспокоило чувство опасности. Он откинул штору. Красоты дикой Сибири закончились на огромной разлапистой ели – древней и почти черной. Чаща расступилась, возник бетонный забор в два человеческих роста. Дырка в заборе (или врата?)… Автобус подбросило на мощном ухабе. Вадим чуть не вывалился в проход. Ойкнула Валюша, загалдел народ. Екатерина открыла глаза и завертелась.

– Это что?..

Автобус заскрипел тормозами и резко остановился.

– У меня резонное подозрение, что это не Любимовка, – пробормотал Вадим.

– Да что ты говоришь? – съерничала Валюша. – Это ежику понятно. А нам, между прочим, нужно в Любимовку.

– А ну, не возмущаться, граждане! – зычно произнес шофер. – Автобус заказной – куда заказывали, туда и прибыли. Просьба не расходиться, за вами придут.

Озадаченные пассажиры разом замолчали. Хлопнула дверца кабины – понимай как знаешь. Вадим перехватил испуганный взгляд Екатерины.

– Вадим, – прошептала та, покрываясь белыми пятнами, – это обман… Этот автобус и не должен был ехать в Любимовку… Нет такого рейса, они специально подстроили. Зачем?

«А вот сейчас и узнаем», – предчувствуя нечто ужасное, подумал Вадим.

Интрига была налицо, однако с дальнейшими событиями вышла заминка. Обещанный «гид» не явился. Отойдя от шока, пассажиры зашевелились. Через окна просматривалось какое-то круглое сооружение буро-болотного цвета, кусты волчьего лыка с сочными ягодами, налепленными на кору, шиповник, деревья, бетонный забор, плотные ельники по ту сторону забора. Людей не было. Кабина водителя оказалась пуста, двери в салоне закрыты. Куда подевался этот кожаный рулила, никто не мог сказать – как сквозь землю провалился. Вышел и сгинул… Испуганные пассажиры не обратили внимания на Валюшу – девчонка прицепилась к Вадиму и Кате, как репей.

– Что за дела? – возмущалась горбоносая брюнетка. – Люди дорогие, объясните, это что – гоп-стоп-засада? А за каким тогда, извиняюсь, хреном к нам никто не идет?

Полноватая особа с пепельными кудряшками – спутница брюнетки – с затравленным видом помалкивала, с надеждой поглядывая на представителей сильного пола. Худой очкарик как-то судорожно протирал пальцем очки; красавчик-мачо метался по проходу. Бородатый даже не делал попыток приподняться – кусая губы, он сидел на переднем сиденье и напряженно смотрел в окно. Безволосый втиснулся в кабину, проволок задницу по водительскому креслу и, распахнув дверцу, бодро возвестил:

– Эй, толпа, шуруйте сюда, здесь свобода…

– Еще чего, – возмутилась брюнетка, – да мы с Лариской не пролезем, ты чего, Борька, издеваешься?

В общем-то она была худой, чего не скажешь о соседке. И чего развыступалась? Молчаливый крепыш пытался открыть дверцы в салоне. Но пневмоцилиндры держали мертвой хваткой.

– Эй, помоги, – бросил крепыш красавчику.

– Меня уже кинули, спасибо, – горе-мачо начал покрываться какими-то трупными пятнами. Не выдержав пристального взгляда крепыша, он отвернулся. Вадим пришел на помощь – вдвоем, поднажав, они сдвинули двери с мертвой точки, сжали створки, а маленькая Валюша, оказавшаяся сообразительной, забралась им под ноги и вставила распорку – какой-то валик с резьбой, подобранный на полу в кабине.

– А это что за серая шейка? – удивился крепыш, обнаружив присутствие в компании особы не самого старшего школьного возраста.

– Это со мной, – неохотно пояснил Вадим.

– Не садился ты с ней, – без комплексов переходя на «ты», заметил обошедший кабину безволосый.

Вадим невольно улыбнулся, подзывая жестом к выходу Катю.

– Ехали долго. Родить успели, воспитали. Хреново, правда, воспитали…

Добрая шутка подняла настроение, но ненадолго. Глазам вышедших из автобуса предстало безрадостное зрелище.

Это было странное место. Заповедная глушь. Шумел вечнозеленый лес. Высокий, бетонный забор окружал двор, строение и несколько пристроек. Позади остались массивные ворота – через них и въехал на территорию автобус – внушительная стальная плита, глухо замкнувшая разрыв в заборе. Ограждение, по всей видимости, представляло собой четырехугольник – впереди стена, параллельная первой, и слева аналогичная, перпендикулярная этим двум. От забора до забора – метров сто, то есть территория ограниченная и небольшая. Слева сарай с углем. Поодаль – треугольное строение с остроконечной вершиной; слишком мало, чтобы называться зданием – похоже на вход в овощехранилище или иное подземное сооружение, чему и косвенное подтверждение – закрытая железная дверца. За «хранилищем» – продолговатое сооружение со скобами на дверях, вроде гаража, обросшее кустами. Напротив гаража, прямо по курсу – открытая беседка – объект нелепый и практически упавший. Опять кусты, хаотично растущая трава, у забора – пышные ели с плотными юбочками. Справа от подъездной дорожки, утонувшей в чертополохе, – залитая гудроном крыша. Такое ощущение, словно домик осел в землю, придавленный прессом. Так и должны, наверное, выглядеть бойлерные, котельные, подстанции, или какие там еще объекты, ответственные за обеспечение отдельно стоящих зданий…