– Так, товарищи учёные! – Хрущёв решительно прекратил перепалку. – На месте решать ничего не буду, не надейтесь. Первым делом, назначаю ответственным от Совета Министров по проекту... как его... – он оглянулся на плакат, – по проекту «Тетис» адмирала Кузнецова Николая Герасимовича, при общем подчинении проекта руководству Главкосмоса. То есть, Николай Герасимович будет вести этот проект, в случае его утверждения, решать административные задачи, организовывать кооперацию и отчитываться перед Советом Министров. Главкосмос отвечает за техническую сторону задачи. Не надейтесь, анархии не будет, работать будем только централизованно. Прежде всего, хочу увидеть полное экономическое обоснование проекта. Строить этакую бандуру водоизмещением как у крейсера непонятно зачем – стране не по карману. Но если будет реальная задача...

      – Реальные задачи есть, Никита Сергеич, – высказался с места Королёв. – Я вам после совещания представлю список. Конечно, я не уверен, что Алексей Михалыч учёл в своём двигателе все особенности и выявил все узкие места в конструкции. Но... опытный образец на 370 тонн тяги у него есть, я его видел лично, присутствовал при испытаниях. Не использовать такое достижение было бы опрометчиво.

      – Так оно что... этот ваш «горшок»... реально существует и работает? – Хрущёв только сейчас начал сознавать, что первый шаг в осуществлении невероятного проекта уже стал реальностью.

      – Никита Сергеич, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий товарищ Исаев никого обманывать не будет, – встал на защиту Исаева Королёв. – Конечно, двигатель существует и работает. Ещё как!

      – Товарищ Исаев, вы уже избраны академиком? – спросил Первый секретарь ЦК.

      – Я ещё пока даже не доктор наук, – развёл руками Алексей Михайлович.

      (Звание доктора технических наук присвоено А.М. Исаеву 25 апреля 1959 г)

      Хрущёв молча, укоризненно посмотрел на Келдыша.

      – Да, признаю, наша недоработка. Исправим, Никита Сергеич! – заверил академик.

      – То-то! И не затягивайте, – распорядился Хрущёв. – По всем перечисленным работам готовьте общее постановление, будем обсуждать по каждому пункту на НТС подробно. Сегодняшнее совещание постановляю считать ознакомительным.

      После совещания вокруг Хрущёва собрались соратники из «ближнего круга» – Косыгин, Устинов, Королёв, Келдыш, Кузнецов... Подошли Серов с Ивашутиным и Гречко. Исанин стоял в стороне, но видно было, что он готов присоединиться к разговору. Глушко, Косберг и Исаев отошли к стендам в дальнем конце зала и что-то обсуждали.

      Никите Сергеевичу очень не хватало Курчатова, его государственного мышления. Академик уже выписался из больницы и сейчас находился на отдыхе в санатории.

      – Так что вы хотели насчёт задач для сверхтяжёлой ракеты сказать, Сергей Палыч? – спросил Хрущёв.

      – Задач для неё полно, Никита Сергеич! – ответил Королёв. – Готового перечня, отпечатанного, у меня нет...

      – Да от руки набросайте, неважно, – когда Никите Сергеевичу было интересно, он не обращал внимания на условности.

      Королёв присел за стол Президиума, взял лист бумаги, достал ручку:

      – Значит, так. Первое, для обороны: вывод тяжелых автоматических и пилотируемых станций боевого назначения, способных длительно существовать на орбитах и позволяющих производить маневр для одновременного вывода на орбиту большого количества ИСЗ военного назначения (Цитируется по книге Бугров В.Е. «Марсианский проект Королева» 2 изд. стр. 93) Далее, подобная ракета может быть применена для одновременной доставки на территорию противника большого количества тяжёлых боевых блоков большой и сверхбольшой мощности. Условно говоря, – Сергей Павлович оторвался от листа и взглянул на Гречко, – в такую ракету можно зарядить не одну бомбу на 50-100 мегатонн, а десяток. Какого-либо военного применения я для такого ужаса не вижу, но вот с политической точки зрения, чисто как пугало, – теперь он взглянул уже на Хрущёва, – может очень даже пригодиться. Также можно повесить на геостационар, примерно над Галапагосскими островами, тяжёлую орбитальную станцию, официально – для ведения телевещания на Гватемалу и Кубу, а на самом деле – для постоянного политического давления. Представьте, что на высоте 40000 километров над всем западным полушарием висит орбитальный комплекс массой тонн этак 200, Штаты с него видны, как на ладони, и совершенно неизвестно, что там внутри. Вдруг там кассета с термоядерными зарядами? Представили?

      – Собьют, – уверенно возразил Гречко.

      – Пока ещё нечем. И даже если будет чем – подлётное время боевой ракеты к станции достаточно большое, чтобы успеть автоматически отстрелить всю кассету боеголовок.

      – Но для народного хозяйства перспективы значительно больше. С такой ракетой мы уже можем запускать спутниковые группировки по 50-100 аппаратов, массой по 2-4 тонны. Одним пуском. Можем выводить на геостационарную орбиту тяжёлые спутники. Можем в два-три пуска собрать орбитальный завод. Можем вывести тяжёлую космическую станцию не на низкую орбиту, а в одну из точек Лагранжа между Землёй и Луной. А это даст возможность значительно более простого освоения Луны.

      – Что ещё за «точки Лагранжа»? – заинтересовался Хрущёв.

      – Точки, где притяжения Земли и Луны взаимно уравнивают друг друга. Там можно расположить космическую станцию, которую будет относительно несложно удерживать в гравитационном равновесии, – пояснил Келдыш.

      – Ага, понятно.

      – Ну, и освоение планет. Если мы выведем на низкую орбиту достаточно большую массу, с орбиты мы уже можем лететь куда угодно, со значительно меньшими энергетическими затратами. С вытянутой эллиптической орбиты можно стартовать уже и на ядерном приводе, – Королёв записал последние несколько строчек в свой список и вручил его Первому секретарю ЦК.

      – Эта штуковина действительно будет такой дешёвой, как утверждает Николай Герасимович? – уточнил Косыгин.

      – В общем, да, – подтвердил Королёв. – Точнее, не сама ракета, а стоимость вывода килограмма груза на орбиту этой ракетой будет значительно дешевле. Именно за счёт большой грузоподъёмности и многоразовости использования. Многоразовая ракета массой 18 тысяч тонн совсем дешёвой быть не может. Но она получается конструктивно простая и надёжная. Её можно относительно быстро отработать.

      – Вот, кстати, – произнёс Устинов. – Простая, многоразовая – это всё хорошо. Но ни одна ракета не полетела с первого раза. Что будем делать, если эта ваша бандура в первом же пуске гробанётся? А ведь так и будет.

      – Прежде всего, отладим все системы по максимуму на наземных стендах, – ответил Королёв. – Далее, запусками уменьшенного варианта ракеты отладим систему управления, отработаем систему спасения ступеней. Потом запустим каждую из ступеней отдельно по суборбитальной траектории, всё проверим. И только когда будем уверены – выведем ракету на старт в полной конфигурации.

      – Да, так лучше, – признал Косыгин. – Не хотелось бы угробить уйму народных денег и год постройки в первом же запуске.

      – Безусловно, аварии будут, без этого не обходится, – развёл руками Устинов. – Но надо постараться свести их к минимуму.

      – Меня другое беспокоит, – сказал Никита Сергеевич, пряча в папку список Королёва. – Я понимаю, что это будет очень необычная ракета, но вот полностью поручать её строительство кораблестроителям? Они же незнакомы с ракетной спецификой, – он оглянулся на Исанина. – Николая Никитича я очень уважаю, но он ведь раньше ракеты не строил?

      – С товарищем Исаниным мы очень плотно работали в 55-м году, когда отрабатывали пуск ракет с подводной лодки, – сказал Королёв. – Я его хорошо знаю, он нам тогда сильно помог. Само собой, сейчас я его без помощи не оставлю. Николай Никитич построит корпус, а ракетную часть, все системы, прежде всего – систему управления берёт на себя ОКБ-1.