Утро мое было действительно мудренее, а еще веселее. Началось оно со сбывшейся мечты каждой девушки: спящего под дверью принца. Ах, это волшебное чувство, когда утром ты открываешь дверь своего дома и обнаруживаешь за ней прекрасного принца на белом коне. В моем случае правда конь был серый в яблоках и к тому же был он привязан в сторонке от дома, а принц мирно сопел на пороге избушки, но красоты картины это ни сколько не портило. Собственно говоря, я просто вышла за водой для чая и наткнулась на такой вот сюрприз, в буквальном смысле наткнулась, ударив парня дверью по спине. Заметив меня, принц попытался одновременно стереть с лица гримасу боли, улыбнуться, потереть ушибленную часть тела, подняться на ноги и поклониться в приветствии. Когда все это ему удалось, вот что значит воспитание, он радостно воскликнул, сверкая белозубой улыбкой:

— Доброе утро, прекрасная леди.

Спорить с ним не хотелось. Хотя я не принадлежу к той категории людей, которые считают ранее утро добрым, но зато я определенно прекрасная, по крайне мере на ближайшие три километра по окружности.

— Чем могу помочь? — вот такая я невежливая.

— О простите за беспокойство, прекрасная леди. И в мыслях моих не было помешать вам или обременить вас своими заботами. Но ночь застала меня в этом лесу и, заметив ваш дом, я позволил себе смелость воспользоваться тем, что он мог мне предложить.

— То есть вы тут проездом и вам от меня ничего не надо? — этот парень мне определенно начинал нравиться.

— Какой еще милости может просить рыцарь от прекрасной дамы, кроме как позволения любоваться ее красотой и свершать подвиги во славу ее имени, — патетично воскликнул принц. — Так и я прошу вас позволить мне служить вам, чем смогу.

А вот это уже было интересно. Я затащила принца в свою скромную обитель и во время светского завтрака мне удалось выяснить следующее. Во — первых, сердце меня не обмануло и это был действительно принц, и звали его Эдуард. Был он молод, горяч и как все принцы жаждал славы и подвигов, чтобы стать достойным прекрасной дамы. Прекрасной дамы у него, правда, не было, но это его не смущало. Поскольку в его родном королевстве все было спокойно и народ процветал, то юный принц сбежал из родительского дома на поиски большой любви и приключений. Бегал он уже примерно месяц, но пока еще не нашел ни того, ни другого. Собственно я вообще была первой, кого он счел подходящей для роли прекрасной дамы (не скрою, это заявление мне польстило) и он решил, что я смогу ему помочь и с подвигами. Возможно если бы не стоящая передо мной задача, я бы отпустила принца с миром, так как не в моих правилах использовать наивных юношей в корыстных целях (интересно почему это? Не пора ли менять правила?), но мне действительно требовалась помощь и я решила поступить вопреки кодексу поведения прекрасной дамы, а именно вместо того, чтобы томно вздыхать и ничего не требовать, кроме того что подскажет сердце рыцаря, я сразу же заявила, что мне нужен защитник в долгом и трудном пути. Не знаю, чего именно от меня ожидал принц, но на мою просьбу он отреагировал с достоинством, подтвердив свою готовность служить мне. Вопрос с поиском серого волка и посещением Ильи отпадал. Я ликовала. Наивная.

Чего больше всего может не хватать все еще молодой, достаточно привлекательной, не очень требовательной, привыкшей к городскому образу жизни девушке в деревенской избушке? Нет, не телевизора, не сотовых телефонов и даже не метро, хотя я бы не отказалась если бы от моей избушки до острова Буяна пролегала какая‑нибудь пусть даже не самая быстрая ветка. Без всего этого можно было жить. Но вот с чем мне было трудно смириться, это с возможностью в любое время дня и ночи принять душ, вернее с отсутствием этой возможности. Я привыкла, что у себя дома могу в любой момент войти в маленькую, выложенную тепло — оранжевым с бабочками кафелем ванную и включить горячую воду, не задумываясь как и откуда она берется в моем кране. Я думала, что ничего хуже, чем отсутствие круглосуточно поставляемой горячей воды быть не может. Нет, мне, конечно, удалось с этим справиться. К счастью после моего первого визита в баню, который чуть было не закончился пожизненной госпитализацией, мне удалось подружиться со своим банником, вопреки убеждению зеркала и во многом благодаря Митрофану. И он с тех пор сам топил мне баню каждый день, да еще научил меня паре полезных заклинаний, и мои ведра с водой теперь ходили от колодца сами. Мне, правда, не удалось автоматизировать непосредственно сам процесс набирания воды, но это уже были мелочи. А дров было так много, что об этом можно было пока не беспокоиться. Так вот, я поняла, что рано я расслабилась и стала слишком самоуверенной. Слезая с лошади, на которой я провела весь день, и кроме того что устала, еще и изрядно вспотела, я вдруг поняла, что поблизости на сколько хватало глаз не было не только душа, ванной, бани, бочки с горячей водой или на худой конец чистого озера, которое можно было вскипятить парочкой чар, а вообще каких бы то ни было источников воды. Вообще. То есть, перспектива получить ответ на вопрос как раньше люди месяцами не мылись, а вместе с тем на вопросы как они при этом выглядели и пахли, не просто замаячила передо мной, а буквально таки уткнулась в меня. Сама поездка, которая и раньше‑то не казалось мне радужной, теперь и вовсе потеряла свое и так блеклое очарование. Проблемы царя Берендея и его царства уже не волновали меня, а возможное обнищание крестьянства казалось мне не столько злом, сколько необходимым этапом развития государства, за которым последует революция и равенство всех со всеми. Старый Кощей виделся мне теперь этаким реакционером, противящимся новому, с которым необходимо бороться любыми методами, вплоть до терроризма. А молодого Кощея следовало отправить в Швейцарию и Германию, чтобы ему открыли глаза. Но от немедленной попытки свершения октябрьского переворота мне останавливал тот факт, что я находилась неизвестно где, без каких‑либо транспортных средств, лошадь была не моя, и в темноте, так как уже опустилась ночь. Из школьного курса ОБЖ, я помнила, что ни в коем случае не стоит ходить по лесу ночью, даже если это знакомый лес. Ночью в лесу надо сидеть возле костра или на дереве, если костра нет. Поэтому я решила отложить возвращение до утра и последовать правилам выживания. По этой же причине я опустилась на расстеленную принцем попону и пригорюнилась. Конечно, меня можно обвинить в изнеженности и чрезмерной приверженности благам цивилизации, воззвать к духу авантюризма и опыту туристических походов, но правда заключается в том, что многодневные туристические походы, не заканчивающиеся ночевкой в фешенебельной гостинице, всегда были мне чужды, а дух авантюризма в мою бытность простым секретарем довольствовался походами в кино на приключенческие фильмы. Собственно сейчас я пыталась решить только один вопрос: что мне дороже: Кощей, мой друг, или комфорт? Аргументов в пользу комфорта было больше, имеющиеся факты были за Кощея. Радовало одно, моего верного принца ничто не могло свернуть с пути служения прекрасной даме, и он энергично занялся разведением костра и приготовлением ужина. Следя за перемещениями сей личности, я незаметно уснула. Проснулась я от щебета лесных птиц и не увидела солнца. Зато увидела потухший костер и мирно спящего принца. То есть вместо того, чтобы по очереди дежурить всю ночь, предвосхищая опасности, мы оба мирно проспали всю ночь. Если бы у меня с утра были силы ругаться и возмущаться, я бы уже оглушала своими криками близлежащий радиус километров в 10, но сил пока не было. Оставалось порадоваться воспитанности местных разбойников, не решившихся тревожить спящих и благонравию местных же хищников, которых мы видимо не впечатлили в качестве еды. Путеводный клубочек вяло наматывал круги вокруг костра, ожидая пока он нам потребуется, лошадь мирно щепала траву, меня медленно, но верно, накрывала апатия и отвращение ко всякого рода труду вообще и к Кощею в частности. Умывшись росой с ближайшей травы, потому как идти на поиски родника меня вообще не тянуло, я распинала принца и радостно заявила что пора отправляться в путь. Принц спорить не стал и после завтрака вчерашним ужином мы отправились дальше. Это только в сказках Ивану — царевичу на каждом шагу то медведь встретится, то заяц, то утка какая‑нибудь, нам не встречался никто. С другой стороны не думаю, что мне так уж хотелось встретиться с живым медведем посреди леса. Кто его знает, в каком настроении он будет. Следующие семь дней были однообразно неразнообразны. За исключением небольших вариаций на тему места ночлега, продолжительности пути, наличия или отсутствия источников воды поблизости, они были одинаково похожи дорогой среди лесной чащобы. Смирившись с ситуацией вообще и своей жизнью в данный момент в частности, я привыкла к стойкому амбре немытого тела и пота, исходящему от меня, что помогало мне мериться с таким же запахом, которым благоухал мой принц. Это натурально, здесь так принято — твердила я себе время от времени, когда встречный ветер был уж слишком беспощаден к моему обонянию. Сначала я надеялась, что клубок выведет нас к зеленому дубу, на котором работает Митрофан, и его можно будет расспросить о дальнейших действиях, но то ли дуб был не по пути, то ли клубок решил пойти более короткой дорогой, и вскоре я оставила надежды на встречу с кем‑то знакомым и умным, и теперь только мечтала, чтобы случилось хоть что‑нибудь внесшее небольшое разнообразие в это путешествие. Что ж мудрые не зря говорят, бойтесь своих желаний, ибо они могут сбыться. Мое желание сбылось. И даже дважды. Утром восьмого дня путеводная звезда вывела нас к оплоту местной цивилизации в виде деревни и мой рыцарь смело направил своего коня вдоль околицы, и вскоре под копытами застучали, хотелось бы мне сказать гладкие камни мостовой, но увы, всего лишь хорошо утоптанная земля. Мы ехали, пытаясь определить какой из местных домов служит гостиницей или трактиром или как там еще они называются, но незнакомая с местными стандартами обслуживания путников, я терпела поражение. Не над одним из домов не колыхался на ветру флаг Евросоюза и не пестрели вывески на английском и французском, объявляющие, что есть свободные номера, а завтрак включен в стоимость. Я решила положиться на своего путника и не ошиблась. Завидев на дороге местную крестьянку с коромыслом, принц немедленно направил своего коня к ней и любезно поинтересовался, где усталые путники могут найти приют в сей обители. Крестьянка хлопала ресницами и мило улыбалась, но молчала как партизан на допросе. Принц заливался соловьем, убеждая девушку, что мы не злодеи и не причиним вреда, а просто нуждаемся в ночлеге, партизанка продолжала улыбаться и молчать, видимо таким образом подавая тайные знаки командиру своего отряда. Вскоре к ней подошла еще одна местная красавица, которая, заинтересовавшись живописной картиной, решила прервать на минутку свой путь и присоединиться к нам. Принц запел в два раза обворожительней.