Это было уж слишком. Терпеть не могу, когда ковыряют лак. Я отворил заднюю дверцу и пригласил его жестом в салон.

Там сидел уже Тютюра, готовый к дороге. Они только мельком взглянули друг на друга и молча замерли каждый в своём углу. Именно так ведут себя путешественники в самом начале. Потом, по прошествии какого-то времени, атмосфера меняется, становится дружеской. Я знал об этом по опыту и был уверен: отчуждение исчезнет.

Жена не подкачала. Она явилась во главе огромной толпы отдыхающих. Все готовы были толкать наш автомобиль даже несколько километров подряд, пока двигатель не заведётся. Это представлялось им упоительным развлечением.

Кого только в этой толпе не было! Друзья по пляжу, приятели по ресторану, были те, кто знал нас просто в лицо, и те, кто был знаком с нами понаслышке. Явился даже кабан, с которым я не встречался со вчерашнего утра.

– С дорогой всё в порядке,- шепнул он мне, потёршись о меня боком.- Утрамбована. Можете быть спокойны.

Только сейчас мне пришло в голову, что, по его словам, вскоре после нашего приезда дорога на поляну была перекопана, чтобы не выпустить нас отсюда. Но времени на размышления у меня не оставалось, потому что жена кричала:

– Ты только посмотри, какая любезность! Все пришли нам помочь! Сумеешь ли ты хоть как-то отблагодарить их за это?

– В самом деле,- заметил я со смущением,- какие у нас для этого возможности?.. Что бы такое придумать…

– А я знаю! Возьми фотоаппарат и сделай общий снимок. Всем на память!

– А что? Прекрасная мысль!- поддержала жирафа,

– Да, да, да, сфотографируйте нас, пожалуйста!- пробасил лев.

– Восхитительно!- принялась твердить зебра,- восхитительно!

– Фо-то-гра-фия!- стали скандировать все.- Да здравствует фо-то-гра-фия!

Я достал из рюкзака аппарат. К счастью, я недавно вставил в него новую плёнку. На ней было не более двух снимков.

– Прошу сгруппироваться,- сказал я.- Может быть, лучше всего вокруг машины.

Все с готовностью заняли места, а я отошёл немного назад, так, чтобы вместить всех желающих в кадр. Глянул в видоискатель, навёл на резкость, проверил, всё ли в порядке.

Композиция была отличная. В центре находился Камилл, вокруг Камилла наши гости, среди них моя жена, и всё в обрамлении высоких сосен. Освещение прекрасное. Не оставалось ни малейшего сомнения, что и снимок получится великолепный.

– Внимание!- сказал я.- Не шевелиться! И щёлкнул.

– Спасибо,- сказал я зверям.- Надеюсь, фотография будет удачной.

По толпе, как это всегда бывает в таких случаях, пронёсся вздох удовлетворения, а моя жена, взглянув на часы, заметила:

– Было очень приятно, но пора. Можно уже садиться?

– Разумеется!!!- гаркнула толпа, напирая со всех сторон на машину.- Уж мы толканём!

Я отвесил прощальный поклон и сел за баранку. Рядом устроилась жена. Хлопнули дверцы. Я выжал сцепление и включил первую скорость.

– Начинайте, прошу!- крикнул я, высунувшись в окно.

Толпа поднажала. Камилл покатился по поляне, сперва медленно, потом всё быстрее и быстрее. Я включил зажигание и, когда те, кто толкал, разогнались почти до бега, рывком отпустил сцепление. В двигателе у Камилла что-то забулькало, и он отозвался ровным.. привычным стуком.

Мы были спасены.

На прощание мы не менее трёх раз объехали поляну и без четверти одиннадцать очутились на той самой просеке, по которой прибыли в этот лес Звери дружески нам махали.

– Счастливого пути! Счастливого пути! Счастливого пути!

В конце концов всё стихло, слышался лишь шум двигателя да скрип амортизаторов на ухабах.

Прежде чем свернуть на автостраду, я остановился.

– Где у тебя эта карта?- спросил я у жены. Та протянула руку назад и без слова подала

мне карту.

– Надо выяснить, правильно ли мы едем,- заметил я.- Сейчас, сейчас, дай-ка посмотрю… Ага, вот автострада… Вот боковая дорога… А вот пятно… Представь себе, из пятна мы уже выехали.

– Выехали из пятна?

– Да. Только что. Сию минуту.

– Всё это так похоже на сон. Хорошо, что ты сделал перед отъездом снимок. По крайней мере останется что-то на память от приключения.

Я сидел, запершись в своей тёмной фотографической каморке, и всматривался в только что проявленную фотографию. Там была поляна, высокие деревья, был наш Камилл, и… всё. Ни намёка на яркую, я бы даже сказал, многоцветную толпу зверей. Не было даже моей жены, которая там среди них стояла. Просто поляна, деревья и машина. Самая что ни на есть заурядная фотография, какие делают сотнями тысяч каждое лето в отпуске досужие туристы.

Может, я плохо проявил? Недодержал снимок в проявителе? Может, ещё какая ошибка?

И я решил попробовать ещё раз. «Подержу подольше в проявителе,- подумал я,- вот тогда всё и увижу».

Увы! Я пробовал несколько раз подряд. Но чем дольше держал снимок в проявителе, тем больше он чернел, и в конце концов изображение исчезало. Ни поляны, ни деревьев, ни Камилла.

«Такое впечатление,- пробурчал я,- будто этого приключения в пятне так и не было. Но ведь это же невозможно! Я всё отлично помню, всякую подробность… А на фотографии – ничего. Ну совсем ничего. Удивительная история. Может, не изобрели пока проявителя на волшебство? Впрочем, было ли волшебство?»

Жена, отдавая в стирку мой летний костюм, обнаружила в кармане брюк пятнадцать странных, не наших монеток.

– Это что ещё за деньги?- спросила она.

Я глянул на пятнадцать маленьких металлических кружочков, и мне сразу вспомнились оладьи в ресторане около мола.

– Это за твои оладьи,- пояснил я.- Те самые 4 у, 2 с и 9 ч.

– Глупости какие!- оторопела жена.- Это старинные монеты, оставшиеся от дедушки.

«Монеты от дедушки… А стук в соседней комнате? Тоже от дедушки? Ничего подобного. Так стучать может только дятел. Этот дятел приехал с нами оттуда, из Пятна. Хоть, может, это и в самом деле долбит не дятел, а стучит на пишущей машинке моя жена, которая перепечатывает эту книжку? Нет, правда, я и сам не знаю, как разобраться во всей этой истории…»