— Вполне мог, — задумчиво произнесла Элис. Она рассеянно положила ногу на ногу, и Карелла поторопился отвести глаза.

— У этой теории, однако, есть и слабые места. Вот что меня бесит. За что бы мы ни ухватились, обязательно попадаем в тупик, провались оно пропадом, это сучье дело! — вырвалось ненароком у Кареллы бранное слово, и он виновато посмотрел на Элис.

Она, казалось, пропустила его мимо ушей. Видимо, всякого наслушалась от Хэнка. Ноги ее по-прежнему лежали одна на другой. Очень красивые ноги под высоко вздернувшейся юбкой. Карелла вновь воровато отвел взгляд в сторону.

— Понимаешь, — слишком уж торопливо начал объяснять он, — если бы кто-нибудь следил за участком, мы бы его приметили. Ведь установить, кто у нас работает, а кто только посетитель — на это требуется время, и немало. Мы бы его наверняка засекли.

— А если он прятался?

— Где? Напротив участка нет ни одного здания. Только парк.

— Вот в парке и прятался… С биноклем, например.

— Допустим. Но как он тогда отличал детективов от патрульных?

— Не поняла.

— Он убил трех детективов. Возможно, чистая случайность. Я лично так не считаю. Тогда как он определил, кто детектив, кто патрульный?

— А очень просто. Если он за вами следил, то видел сначала всех входящих в участок, а после развода — выходящих. Так ведь патрульные расходятся по своим маршрутам в форме, разве нет?

— Верно. — Карелла сделал большой глоток.

— Господи, как же жарко! — Элис завозилась в кресле.

Карелла упорно не смотрел в ее сторону. Он знал, что его глаза сами собой уставятся вниз, и не хотел видеть того, что Элис по рассеянности, но щедро ему демонстрировала.

— Как только уйдешь, сразу переоденусь в шорты и лифчик, — сообщила ему Элис.

— Намек понял, яснее не бывает, — попытался пошутить Карелла.

— Да нет, Стив, я совсем не то имела в виду… Я бы прямо сейчас переоделась, если бы знала, что ты еще посидишь. Только подумала, что ты уже собираешься уходить… То есть, я хочу сказать… Черт, я что-то совсем запуталась! — Элис сделала какой-то неопределенный жест рукой.

— Мне действительно пора, Элис. Надо просмотреть еще кучу фотографий. Спасибо за виски. — Он поднялся и направился к двери, заставляя себя не оглядываться, заставляя себя не глазеть опять на ее ноги.

У двери Элис протянула ему руку. Пожатие ее теплой пухлой ладошки было на удивление сильным и твердым. Элис еще крепче сжала его руку.

— Удачи, Стив! Если я чем-нибудь могу помочь…

— Обязательно дадим знать. Еще раз большое спасибо!

Он вышел из квартиры Элис Буш и медленно побрел по улице. На улице было очень жарко.

А ему вдруг неистово захотелось очутиться в постели с женщиной.

С любой женщиной.

Глава 19

— Вот это, я понимаю, настоящий красавчик! — восхитился Хэл Уиллис.

Хэл Уиллис был единственным действительно низкорослым детективом из всех, что Карелла встречал в своей жизни. Он, конечно, был выше минимально необходимых пяти футов восьми дюймов, но лишь чуть-чуть. По сравнению с впечатляющими фигурами других детективов отдела он выглядел скорее солистом балета, но уж отнюдь не крутым полисменом. Но пусть ни у кого не остается сомнений в том, что Хэл на самом деле был крутым полисменом. Хотя он и производил впечатление, будто и мухи не обидит, любой, кто решил бы связаться с Уиллисом, никогда бы впредь не искал столь сомнительного удовольствия. Хэл Уиллис был выдающимся мастером дзюдо.

Он мог пожать вам руку и тем же движением сломать вам позвоночник. Если вы были недостаточно осторожны в обращении с Хэлом Уиллисом, вам грозило испытать непереносимую муку болевого захвата. Дальнейшая потеря бдительности могла привести к тому, что вы внезапно обнаруживали, что взлетаете в воздух после молниеносного хитроумного броска. Зацепы, подсечки, „мельницы" были столь же неотъемлемой частью личности Хэла Уиллиса, как и живые карие глаза на худощавом лице.

Сейчас живые карие глаза Хэла Уиллиса провожали фотографию из досье ФБР, которую он перебросил через стол Карелле.

Снимок действительно изображал „настоящего красавчика". Нос сломан по меньшей мере в четырех местах. Длинный шрам пересекал всю левую щеку. Многократно рассеченные брови наползали на крошечные запавшие глазки. Разбитые и навечно распухшие оттопыренные уши. Втянутые в беззубый рот губы в шрамах. И кличка, соответственно, конечно. Красавчик Краяк.

— Просто куколка, — согласился Карелла. — А чего они нам его прислали?

— Темные волосы, рост шесть футов два дюйма, вес сто восемьдесят пять. Хотел бы повстречаться с ним темной ночкой в глухом переулке?

— Нет уж, спасибо. Он в городе?

— Слава богу, в Лос-Анджелесе.

Карелла рассмеялся. Зазвонил телефон. Уиллис снял трубку.

— 87-й участок, Уиллис слушает! Что?! Адрес, быстро!

Карелла настороженно вскинул голову. Уиллис торопливо царапал ручкой блокнот.

— Как-нибудь потяните время. Задержите его немного, мы немедленно выезжаем! — Он повесил трубку, с грохотом выдвинул верхний ящик стола и схватил кобуру с револьвером.

— Что там такое? — встревожился Карелла.

— Врач с 35-й улицы. У него пациент с огнестрельным ранением левого плеча!

Когда Карелла и Уиллис подъехали к аристократического вида зданию на 35-й улице, перед ним уже стоял полицейский патрульный автомобиль.

— Салаги нас опередили, — огорчился Уиллис.

— Какая разница, лишь бы не ушел, — утешил его Карелла, но в голосе его прозвучала мольба.

Щеголеватая табличка на входной двери предлагала: „Звоните и садитесь".

— Где? — полюбопытствовал Уиллис. — На ступеньках, что ли?

Они нажали кнопку звонка, услышали щелканье замка, открыли дверь и вошли в приемную. На длинной, обитой кожей кушетке сидел патрульный и листал иллюстрированный журнал. При виде входящих детективов патрульный поспешно отложил журнал и доложил:

— Патрульный Кертис, сэр.

— Где доктор? — спросил Карелла.

— У себя в кабинете, сэр. Там Кантри с ним беседует.

— Какой еще Кантри?

— Мой напарник, сэр.

— Пошли! — заторопил Кареллу Уиллис.

Они прошли в кабинет врача. Кантри, долговязый нескладный брюнет, вытянулся по стойке смирно.

— Свободны, Кантри, — сухо бросил Уиллис.

Патрульный, чеканя шаг, покинул кабинет.

— Доктор Рассел? — обратился Уиллис к мужчине лет пятидесяти с обманчиво седой шевелюрой над приятным лицом.

Широкий в плечах, в безукоризненно белоснежном халате, он держался очень прямо, всем своим видом сразу внушая доверие.

— Где он?

— Исчез.

— Как же так…

— Я позвонил, как только осмотрел рану. Извинился, сказал, что иду за лекарством, и сразу позвонил вам. Вернулся, а его уже нет.

— Вот черт! — не сдержался Уиллис. — Давайте, доктор, все с самого начала, пожалуйста.

— Он явился в… ну, не более двадцати минут назад. В приемной никого не было, что весьма необычно в такое время дня, должен сказать, но я полагаю, в такую жару люди предпочитают лечить свои болячки на пляже. — Врач скупо усмехнулся. — Так вот, он рассказал, что стал чистить охотничье ружье, а оно вдруг выстрелило. Я пригласил его в перевязочную, вот в эту комнату, где мы с вами находимся, джентльмены, и предложил раздеться до пояса.

— Потом?

— Потом я начал осматривать рану. Спросил, когда с ним случилось это несчастье. Он заявил, что сегодня утром. Я тут же понял, что он лжет. Рана уже сильно воспалилась, обильное нагноение. В этот момент я и вспомнил сообщения в газетах.

— Об убийствах полисменов?

— Именно. Припомнилось, что я читал что-то о подозреваемом с огнестрельным ранением выше пояса. Тут-то я как раз извинился и пошел звонить в полицию.

— А это была точно огнестрельная рана?

— Вне всяких сомнений. Ее перевязывали, но крайне неумело. Я не успел подвергнуть ее тщательному осмотру, как вы сами понимаете, поскольку заторопился к телефону. Но полагаю, что рану обрабатывали йодом.