Достаточно грязных, чтобы, например, вырвать сердца из груди Томми Тома и Дженнифер Стентон, если захочется.

– Тем, – хмуро буркнул он, – что мой долг проверять, как пользуешься ты своими силами, и следить, чтобы ты не злоупотреблял ими.

– Я занят поисками пропавшего человека, – заявил я. – Все, что я сделал, – это вызвал фэйри, чтобы узнать от него кое-какую информацию. Ну же, Морган. Нынче все время от времени вызывают фэйри. В этом нет ничего страшного. Я же не собираюсь подчинять их своей воле. Я просто советуюсь с ними.

– Казуистика, – проворчал Морган.

Я оскорбленно выпятил подбородок. Мы с ним были одного роста, но вот в весе я уступал ему добрую сотню фунтов. Мне стоило бы поискать для ссоры кого-нибудь поудобнее, но очень уж он меня достал.

– Казуистика? Ну и пусть. И я намерен пользоваться ею по мере возможности. А посему, если вы только не хотите поставить весь Совет на уши, чтобы призвать меня к порядку, я бы закончил этот разговор. Я уверен: на то, чтобы бросить все свои дела и добраться сюда, у них хватит и двух дней. А до тех пор я без вас как-нибудь проживу. Я хочу сказать, вы оторвете почтенных пожилых людей от дел и экспериментов ради ерунды, но если вы считаете, что без этого не обойтись…

И без того хмурый, Морган насупился еще сильнее.

– Нет. Без этого обойдемся. – Он распахнул свой темный, похожий на шинель плащ и убрал меч в ножны.

У меня хоть немного, но отлегло от сердца. Собственно, сам по себе меч был далеко не самым опасным в нем, и все же он символизировал дарованную ему Советом власть, и – если верить слухам – он обладал магической способностью прорубаться сквозь любые чары, пытающиеся его остановить. Мне как-то не хотелось проверять лично, так ли это на самом деле.

– Что ж, рад, что мы хоть в чем-то согласны, – вздохнул я. – Приятно было пообщаться. – Я повернулся и пошел мимо него к дороге.

Морган остановил меня, вцепившись лапищей в плечо:

– Я с тобой еще не разобрался, Дрезден.

Я ни за что не посмел бы сцепиться с Морганом, исполняющим свои обязанности надзирателя, назначенного Белым Советом. Но теперь он выступал в другом амплуа. Спрятав меч, он действовал самостоятельно и с точки зрения правомочий не отличался от любого другого – во всяком случае, с формальной точки зрения. По части формальностей Морган был большой специалист. Ему удалось за считаные минуты напугать меня, а потом разозлить. Теперь он пытался меня дразнить. Терпеть не могу, когда меня дразнят.

Поэтому я рискнул. Свободной рукой я размахнулся и изо всех сил двинул его в зубы.

Пожалуй, удар не столько причинил ему боль, сколько ошеломил. Он отшатнулся от меня, выпустив мое плечо, и изумленно выпучил на меня глаза. Потом ощупал рот рукой, а когда отнял ее, на пальцах блестела кровь.

Широко расставив ноги, я повернулся к нему, избегая встречаться с ним взглядом.

– Не смей прикасаться ко мне!

Морган продолжал смотреть на меня. А потом лицо его исказилось от ярости: зубы стиснулись, на висках набухли жилы.

– Да как ты посмел? – прошипел он. – Ударить меня?

– Легко, – отозвался я. – Если вы созовете по моему делу Совет, я буду относиться к вам со всем подобающим уважением. Но если это личные разборки, я знать о них не желаю.

Господи, у него из ушей пар пошел, пока он пытался это переварить. Он искал повода обрушиться на меня, и тут до него дошло, что повода-то и не нашлось – во всяком случае, законного. С мозгами у него была напряженка – не помню, говорил ли я уже об этом, – и Закон он чтил свято.

– Ты дурак, Дрезден, – выпалил он наконец. – Маленький наглый дурак.

– Возможно, – согласился я и на всякий случай приготовился делать ноги.

Да, у меня нет привычки бежать от того, что меня пугает, но и затевать безнадежную битву у меня тоже нет ни малейшего желания. К тому же у Моргана имелось преимущество в многолетнем опыте – и уж, во всяком случае, в сотне фунтов веса. Тем, что мне удалось съездить ему по морде, я был обязан лишь внезапности. Второй раз этот номер не прошел бы.

– Вчера вечером кто-то убил двух людей, Дрезден. Убил, пользуясь магией. Я думаю, это сделал ты. И когда я выясню, как тебе это удалось, и докажу твою причастность, не надейся, что тебе удастся прожить достаточно долго, чтобы успеть наложить эти чары на меня. – Морган замолчал и вытер рукой кровь с разбитого рта.

Теперь настал уже мой черед выпучить глаза. Шестеренки в моей голове отчаянно отказывались цепляться одна за другую, не в силах угнаться за таким поворотом дел. Это, значит, Морган решил, что убийца – я? И, поскольку собственного ума у Моргана небогато, это означает, что Белый Совет считает так же? Вот блин…

Конечно, с узколобой Моргановой точки зрения все выглядело вполне логично. Кто-то убит чародеем. Я – чародей, уже уличенный в убийстве с помощью магии, хотя то, что это сочли самообороной, и уберегло меня от суровой кары. Вот копы – те всегда проверяют людей, уже преступивших закон, прежде чем искать среди остальных. И если я правильно понимал положение дел, Морган тоже был своего рода копом.

А также, если я правильно понимал положение дел, меня тоже считали опасным мошенником.

– Да вы шутите, – возмутился я. – Вы что, и правда считаете, что это моих рук дело?

Он злобно ощерился. Впрочем, голос его, когда он заговорил, был полон неколебимой уверенности.

– Не прикидывайся дурачком, Дрезден. Не сомневаюсь, ты представляешься себе великим умником, которому по плечу выдумать что-то такое, чего нам, замшелому старичью, раскусить не по зубам. Ты заблуждаешься. Мы выясним, как ты это проделал, и докажем, что это проделал именно ты. И когда мы это сделаем, я лично постараюсь, чтобы ты никому и никогда больше не смог причинить вреда.

– Поберегите силы, – сказал я. Мне было трудно, чертовски трудно заставить свой голос звучать так невозмутимо, как мне хотелось. – Я этого не делал. Но я помогаю полиции найти того, кто сделал это на самом деле.

– Полиции? – переспросил Морган и прищурился, будто измеряя глубину моей лжи. – Можно подумать, это дело находится в их юрисдикции. Они тебе не помогут. Даже если ты подстроишь так, что кого-то осудят по законам смертных, Белый Совет позаботится, чтобы правосудие свершилось. – Звездный свет вспыхнул в его глазах фанатичным огнем.

– И все-таки: послушайте, если вы вдруг выясните что-нибудь про убийцу, все, что может помочь копам в расследовании, позвоните, ладно?

Морган посмотрел на меня с неприкрытым отвращением.

– Просишь, чтобы мы предупредили тебя, прежде чем сомкнуть кольцо, Дрезден? Ты, конечно, молод, но такой глупости я даже от тебя не ожидал.

Я воздержался от вертевшегося у меня на кончике языка ответа. Морган и так уже был почти вне себя от ярости. Знай я, как ему не терпится припаять мне это убийство, я бы ни за что не подливал масла в огонь, двинув его по зубам.

Ох, ладно. Я бы, наверное, все равно дал бы ему в морду. Только не так сильно, что ли…

– Спокойной ночи, Морган, – сказал я и снова двинулся прочь, пока не наговорил еще чего-нибудь лишнего себе на голову.

Он двигался быстрее, чем я ожидал бы от человека его возраста. Его кулак врезался в мою челюсть на скорости приблизительно в тысячу миль в час, и я полетел в грязь, как марионетка, которой вдруг разом обрезали все нити. Несколько долгих мгновений я не мог делать ничего, даже дышать. Морган возвышался надо мной великаном.

– Ты у нас под колпаком, Дрезден. – Он повернулся и пошел от меня, почти сразу растворившись в ночи. – Мы выясним, что же именно там произошло, – донесся до меня из темноты его голос.

Я не осмелился огрызнуться в ответ. Вместо этого я осторожно ощупал зубы. Убедившись, что все на месте и не шатаются, я встал и на подгибающихся ногах побрел обратно к своему «жучку». Я отчаянно надеялся на то, что Моргану и правда удастся выяснить, что там произошло. Помимо всего прочего, это не дало бы Белому Совету повода казнить меня за нарушение Первого закона.