Ну, вот и все. Я думаю об этом все время. Думаю, где ты и надеюсь, что там тебе хорошо.

Как я сказала раньше, Аня, я не обиделась, но хочу, чтобы ты рассказала мне, где ты. Я твоя сестра, и хочу решить, поеду ли с тобой. Я не буду жаловаться.

Твоя любящая сестра,

Наталья Баланчина.

P.S. Все в порядке с планом, по которому мистер Киплинг станет нашим опекуном?

P.P.S. Не хочу тебя беспокоить, но когда ты уже будешь дома?

P.P.P.S. Писать письма тяжелее, чем я думала.

P.P.P.P.S. У меня не было кошмаров.

30 ноября 2083

Аня,

Краткое замечание, чтобы ты знала, что у Нэтти все отлично. Она по тебе слишком скучает, но твои друзья Вин и Скарлет делают все возможное, чтобы развеселить ее. Надо признаться, без тебя квартира кажется большой и мы потребляем горошек еще медленнее, чем раньше. Мы все надеемся, что ты скоро вернешься. Мне не сказали, где ты, но я знаю, нахождение далеко от дома сбивает с толку.

Вот цитата из одного моего любимого романа, полагаю, ты без труда ее узнаешь: «Какое мучительное ощущение для юного существа – почувствовать себя совершенно одиноким в мире, покинутым на произвол судьбы, терзаться сомнениями – удастся ли ему достичь той гавани, в которую оно направляется, сознавать, что возвращение, по многим причинам, уже невозможно. Правда, это ощущение смягчалось присущим каждому приключению очарованием, и меня согревало пламя гордости; но затем страх снова заслонял эти чувства; и когда по истечении получаса я все еще была одна, страх возобладал над всем. Наконец я заставила себя позвонить в колокольчик».

[1]

Это хороший совет, Аня. Если терпишь неудачу, просто позвони в колокольчик.

Имоджен Гудфеллоу.

Моя дорогая Анни,

моя жизнь превратилась в полную трагедию!

Помнишь, как меня вырвало, когда ты была в больнице тюрьмы? Ну хорошо, это была не простуда, а я подумала, о, Скарлет, как же тебе повезло! Но затем меня стало тошнить в одно и то же время, и оказалось, что я, твоя глупая, несчастная в любви подруга, забеременела! Причем от Гейбла Арсли, этого чудовища. Я не рассказала ему, что ребенок от него, но я уверена, он знает. Я не разговаривала с ним с тех пор, как мы расстались. Он пытался поговорить со мной, но я его проигнорировала. Мне все равно. Я бы никогда не вырастила с ним ребенка. Да что там, никогда бы не завела с ним котенка. Не завела бы даже плюшевого котенка.

Сейчас по поводу того, каково быть беременной… Большая трагедия заключается в том, что меня назначили на роль Джульетты в постановке Шекспире, а чудовище по имени мистер Бирри выгнало меня, когда я рассказала ему о беременности! Может себе представить, Аня? Шоу продолжится без меня.

Моя грудь стала большой как у тебя. Там, где раньше был киви, сейчас грейпфруты! Я не очень растолстела, но скоро мне придется носить юбку в Святой Троице с эластичным бинтом! Можешь себе представить? Скарлет Барбер с эластичным бинтом?

Кроме того, у меня нет друзей. Все сопереживающие заняты в постановке, а все остальные люди меня игнорируют. Вин мой единственный друг в эти дни. Он постоянно говорит о тебе. Это было бы невероятно скучно, если бы я не скучала по тебе так же, как и он.

Угадай, кто чуть не вступил в ряды «девочек, изгнанных из Святой Троицы?»

Судя по всему, в католических школах не одобряют беременность. Кто ж знал? Так как я старшеклассница, они позволили мне остаться, хотя мне дали точно понять, что я стану ходячей поучительной историей, не более того.

Раз уж мы об этом заговорили… Как я могла быть такой дурочкой, чтобы спать с Гейблом Арсли? Да, он говорил, что любит меня. Но он говорил это и тебе, и ты сообразила держать ноги вместе, не так ли?

Я уверена, что есть миллион вещей, о которых я хотела бы тебе рассказать, но я засыпаю. Все что я хочу делать – это спать. И есть шоколад, если бы я могла достать хоть какой-нибудь.

Счастливого Рождества, Анни, с любовью.

Je t’aime! Je t’aime! Je t’aime

Скарлет.

Аня!

Мистер Киплинг просил меня не писать тебе о бизнесе, пока у нас не будет точной информации, но я чувствую, что должен. Я считаю, что твой двоюродный брат Толстый пытается завладеть бизнесом Юрия и Микки. Если это произойдет, Шоколад Баланчиных погрузится в хаос. Толстый – мелкий парень без малейшего понятия, как организовать большую политическую игру. Сейчас я пытаюсь устроить твое возвращение. В январе я встречаюсь с Бертой Синклер, чтобы посмотреть, что тут можно сделать. Когда придет время, я свяжусь с тобой.

Помни, Аня. Ты все еще остаешься дочерью Леонида Баланчина. У тебя больше прав, чем у Юрия, Микки или Толстого. Чем скорее ты сможешь вернуться домой, тем лучше. Аня Баланчина, вернувшаяся в Свободу превосходит Аню Баланчину, которую никто не видел и не слышал.

Извини, если я перешагнул свои полномочия.

Ваш покорный слуга,

Саймон Грин, эсквайр.

Анни,

это не любовное письмо.

Думаю, ты бы посмеялась надо мной, вздумай я писать такое. Если оно станет таковым, разрешаю бросить его в огонь.

Итак, что здесь происходит: я ем апельсины и думаю о тебе.

Я упражнялся в лаборатории на разложившейся ткани и думал о тебе.

Сел на поезд, чтобы посетить могилу сестры в Олбани и думал о тебе.

Играл в группе на осеннем балу и думал о тебе.

Увидел на улице девушку с темными кудряшками и подумал о тебе.

Я взял твою сестренку на Кони-Айленд – она единственная, кто посинел, как и я (?) Нэтти самый умный ребенок в мире и хорошая компания. И я до сих пор думаю о тебе.

Ты часто говоришь, что единственная причина, по которой ты мне нравишься – мой отец, который против наших отношений. Тебя может заинтересовать: он проиграл выборы. Он теперь вне политики, а я до сих пор тебя люблю.

Вот так вот.

Это не любовное письмо.

Вин.

***

Я прочитала письма, затем перечитала. Положила их себе на лицо, чтобы ощутить прикосновения друзей. Я даже пыталась их понюхать, но они не пахли ни чем, кроме чернил и свежей бумаги. (Если вы никогда этого не пробовали, знайте: они пахнут, как ни странно, горечью, как кровь)

Столько времени ни слуху ни духу. Эти новости ошеломляли. Когда я покинула Нью-Йорк, я была Аней Баланчиной, а в Мексике стала другой девушкой. Мне нравится другая Аня, но чтение этих писем подсказало, что это не навсегда.

Стук в мою дверь.

– Я могу войти? – спросил Тео.

Я засунула пачку писем под подушку.

– Да, – ответила я. Тео прикрыл за собой дверь. – Мне говорили, что мальчикам нельзя в комнаты девочек Казы Манана.

– У меня особая причина. Думаю, нам надо поговорить, – сказал Тео.

Он уже знал мою тайну, и я решила открыться ему. В первый раз я по-настоящему доверяла кому-то, как бабушке.

Тео меня не прерывал и только через некоторое время заговорил.

– Вот оно как. Во-первых, ты не выйдешь замуж за Юджи Оно. Он тебя не любит, Аня, он явно заинтересован расширением бизнеса. Во-вторых, тебе не нужно возвращаться в Нью-Йорк, – он сделал паузу, – никогда.

– Но Саймон Грин сказал, что все разваливается. Юджи, каким бы ни был его интерес, сказал то же самое.

Тео пожал плечами.

– Какая разница? Один мошенник или другой. Что тебе до нее? Почему тебя волнует кончина Шоколада Баланчина? Эта компания принесла тебе только боль.

Я подумала над его словами.

– Я… беспокоюсь, наверное, потому что ее построил мой отец. И если Шоколад Баланчина умрет, как умер мой отец…

Тео медленно кивнул.

– Ты любишь Шоколад Баланчина как я люблю какао.

– Я бы не сказала, что люблю, Тео.

– Неправда. Любить неправильно. Даже для меня. Временами я ненавижу какао. – Тео взглянул на меня. – Ты не любишь. Ты и есть Шоколад Баланчина.