Они один раз выстрелили папе в голову и три раза в грудь и потом выбежали из дома. Из-под стола я не видела, кто именно это сделал, и полиция до сих пор считала дело нераскрытым. Не то чтобы его усердно расследовали. Папа был известным криминальным боссом, и с точки зрения полицейских его убийство было профессиональным риском и должно было рано или поздно произойти. Может быть, в глубине души они даже считали, что убийцы сделали им одолжение.

— Так твой сон был о папе? — повторила я.

Она затравленно посмотрела на меня:

— Нет, он был о тебе.

Я рассмеялась.

— В любом случае стоит мне рассказать. Ты выговоришься, почувствуешь себя лучше, а я смогу сказать, насколько нелепы твои страхи.

— Сон начинался словно в ту ночь, когда убили папу, — начала она. — Я была под столом и услышала, как входят убийцы. Но потом я поняла, что тебя нет рядом, и я стала искать тебя…

Я прервала ее:

— Очень просто, это метафора. Ты боишься быть одна. Возможно, ты тревожишься, что мне придется ходить в колледж. Но я уже тебе говорила, я ни в коем случае не уеду из Нью-Йорка, так что тебе не стоит беспокоиться.

— Нет! Ты не дослушала. Убийцы вошли, я взглянула вверх и увидела, что ты сидишь в папином кресле. Ты была как папа! А потом я увидела, как они выстрелили тебе в голову. — И она снова зарыдала. — Это было так ужасно, Анни. Я видела, как ты умерла. Я видела, как ты умерла.

— Этого никогда не случится, Нетти. В конце концов, я умру явно не таким образом. Что папа всегда нам говорил?

— Папа много чего говорил, — шмыгнула она носом.

Я закатила глаза.

— Что папа говорил о том, почему мы всегда будем в безопасности?

— Он сказал, что никто не трогает членов Семьи.

— Верно, — сказала я.

— Но что случилось с мамой и Лео?

— Это была ошибка. Целью был папа. Мама и Лео просто попались на пути. Кроме того, все люди, которые планировали это преступление, умерли.

— Но…

— Нетти, такого с нами никогда не случится. Никто не попытается нас убить, потому что никто из нас не принимает активного участия в делах Семьи, мы не представляем угрозы. Это просто смешно!

Нетти подумала над моими словами, нахмурилась и выпятила нижнюю губу.

— Да, я думаю, ты права. Теперь сон выглядит глупо.

Нетти снова легла, и я натянула ей одеяло до подбородка.

— Ты хорошо провела время с Вином? — спросила она.

— Я расскажу тебе завтра. — Я понизила голос: — Он все еще тут.

— Анни! — Ее глаза расширились от удивления и восторга.

— Это долгая история и намного менее волнующая, чем та, которую, как я подозреваю, ты придумываешь. Он всего лишь спит на нашей кушетке.

Я собиралась потушить свет и уйти, когда Нетти сказала:

— Надеюсь, Вин не услышал, как я плачу. Он подумает, что я совсем ребенок.

Я обещала ей, что все объясню, не углубляясь излишне в семейные проблемы, и Нетти заулыбалась.

— Между прочим, не считай себя ребенком просто потому, что тебе снятся кошмары. Когда ты была совсем маленькой, с тобой случилось нечто ужасное, и поэтому они тебе снятся. Это не твоя вина.

— У тебя никогда их нет, — заметила она.

— Верно, я всего лишь хожу и поливаю парней соусом от спагетти.

Нетти засмеялась:

— Спокойной ночи, храбрая Аня.

— Сладких снов, Нетти. — Я послала ей воздушный поцелуй и закрыла дверь.

Я пошла на кухню и налила себе стакан воды. В детском саду учителя научили нас ужасно глупой песне «Думай, когда пьешь», которая призывала нас беречь воду, и она так въелась в подсознание, что до сегодняшнего дня я не могла сделать глоток, не посчитав в уме стоимость двухсот миллилитров. В последнее время я много думала об этой песне, потому что отвечала за семейный бюджет и заметила, что плата за миллилитр воды увеличивается с каждым месяцем. Папа оставил нам достаточно денег, но я все-таки старалась следить за такими вещами.

Я выпила один стакан и налила другой. Слава небесам, вода не была лимитированным продуктом. Мне ужасно хотелось пить, и сон Нетти оставил после себя осадок, хотя я и пыталась думать, что все это чушь.

Но я не сказала Нетти двух вещей.

Во-первых, я убью любого, кто попытается навредить ей или Лео.

Во-вторых, я вовсе не была храброй. Мне тоже снились кошмары, и снились чаще, чем обычные сны. Но в отличие от Нетти я отлично овладела искусством плакать, не подавая голоса.

Я услышала в гостиной шаги Вина и крикнула через стену:

— Прости, что мы мешаем тебе спать.

Он зашел на кухню.

— Без проблем. Комендантский час заканчивается в шесть утра, так что в любом случае мне скоро пора идти домой.

В утреннем свете можно было различить, что его щека сильно раздулась в том месте, куда пришелся удар Лео.

— Твое лицо! — вскрикнула я.

Он посмотрел на свое отражение в хромированном тостере.

— Отец подумает, что я подрался. — Он улыбнулся.

— Он будет злиться?

— Возможно, он решит, что это закалит мой характер или что-то в этом роде. Он считает, что я слишком мягкий.

— А ты такой? — спросила я.

— Ну, я не похож на отца, это точно. — Он немного помолчал. — И не хотел бы быть похожим.

Таймер на духовке показал, что уже ровно шесть утра.

— Я провожу тебя до двери, — сказала я.

Стоя у двери, мы оба почувствовали себя неловко. Я не знала, как попрощаться. Он видел слишком много и слишком много узнал обо мне. Некоторые одноклассники, с которыми я ходила в школу уже пять лет, и то знали меньше о моей личной жизни. Я почти девять месяцев встречалась с Гейблом, и он даже не подозревал о припадках Лео или кошмарах Нетти. Впрочем, он бы и не захотел знать — безразличие было одним из его лучших качеств.

— В чем дело? — спросил Вин.

Я решила сказать правду:

— Ты слишком много обо мне знаешь.

— Хмм. Возможно, тебе стоит меня убить.

Я рассмеялась. Можно было бы подумать, что такого рода шутка обидит меня, но в исполнении Вина — нет. В каком-то роде это было еще хуже, чем раскрытие моих тайн.

— Нет, мой папа счел бы такое решение преждевременным. Он посоветовал бы мне подождать и посмотреть, достоин ли ты доверия.

— Я также могу поведать тебе все мои тайны, — сказал он. — Ты бы не беспокоилась, что я буду болтать, потому что у тебя была бы информация, которая гарантировала бы мое молчание. Мы оба были бы повязаны.

Я покачала головой:

— Интересное предложение, но, думаю, я выберу первый вариант.

— Не слишком храброе решение, — сказал он.

Я сказала, что да, я не слишком храбрая и, наоборот, довольно старомодна.

— Верно, — сказал он, — я это вижу. Грустно, потому что я не думаю, что был бы против, если бы ты стала хранительницей моих тайн. У меня не так много друзей в городе.

Стоя в проеме, я явственно видела, как было бы здорово поцеловать его. Как я могла бы нежно коснуться губами распухшей щеки и потом перейти к губам. Но не это было назначено судьбой. Так что я откашлялась и еще раз извинилась за шумную ночь.

— Ничего. Обращайся, — сказал он, повернулся и пошел по коридору.

Я не знаю почему, но я смотрела, как он уходил. Может быть, мне хотелось еще раз взглянуть на то, что я теряю? Когда пришел лифт, я крикнула:

— Спокойной ночи, Вин!

— Вообще-то уже утро, — сказал он, и дверь лифта закрылась.

Скарлет ушла после завтрака.

— Спасибо, что поддержала меня в неудачном плане по соблазнению Вина, — сказала она, когда мы ждали лифта. — Ты очень хороший друг, знаешь ли.

Она пару раз кашлянула и быстро сказала:

— Все будет в порядке, если вы станете парой. Ты ему явно нравишься.

— Может быть, — сказала я. — Но в настоящее время я не ищу бойфренда.

— Ну, когда начнешь искать, я хочу, чтобы ты знала, что я не какая-нибудь глупая девчонка. Наша дружба не пострадает, если ты начнешь встречаться с ним. Я знаю, как высоко ты ценишь дружбу, Анни…

— Пожалуйста, не говори так, Скарлет!