Мессершман. Но мне не нравится, что вы уезжаете, ничего не получив.

Изабелла. Почему?

Мессершман. Это противоестественно.

Изабелла. Очень жаль, но именно так я и поступлю. Прошу прощения, мсье. (Идет к выходу.)

Мессершман (кричит с неожиданной яростью). Э! Нет! Не берите пример с Осовича!

Изабелла(останавливаясь в изумлении). Кто такой Осович?

Мессершман. Осович - банкир, один из моих конкурентов. Мне не раз приходилось обсуждать с ним важные дела. Так вот, этот человек вечно уходил. Стоило нам не сойтись во мнениях - а это случалось часто - глядь, он уже уходит. Вечно я его ловил в коридорах и в лифте. И чем дальше он успевал уйти, тем дороже мне это обходилось. В конце концов однажды в бухте Динар под каким-то предлогом я заманил его в лодке в открытое море, предварительно удостоверившись, что он не умеет плавать. Там я предложил ему громадную сумму, чтобы раз и навсегда с этим покончить. С тех пор мы закадычные друзья, но он научился плавать. Никогда не притворяйтесь, будто вы уходите, дитя мое. Это средство никудышное. В денежных вопросах люди никогда не приходят к соглашению, но все равно надо оставаться на месте, иначе нельзя вести дела. Ну вот что, малютка, внемлите же и вы голосу благоразумия. Поймите, время идет, и чем дальше, тем больше шансов, что гости сами все разнюхают, и вашему молчанию будет грош цена. Пока еще время есть, запросите с меня приличную сумму. Само собой, у меня свои принципы, из-за каждой мелочи я торгуюсь так, как если бы речь шла обо всем моем состоянии, но с моим капиталом я могу себе изредка позволить быть сентиментальным. К тому же эти маленькие прихоти подхлестывают тебя в других делах. Вы мне симпатичны, и я расположен не скупиться с вами. Сколько вы хотите?

Изабелла. Ничего, мсье.

Мессершман. Это слишком дорого. Стойте, я совершу безумство, я предлагаю вам двойную сумму. Кредитки при мне. Я всегда их ношу с собой, не будь это тяжело, я носил бы золото. (Извлекая из кармана пачку кредитных билетов.) Вот. Поглядите на эту пачку - чистенькую, девственную - этакий увесистый кирпичик! А ведь ее можно разобрать по листочку и превратить в платья, в драгоценности, в меха - во что хотите. Ну, признайтесь, разве вам не было бы приятно иметь при себе эти славные бумажки?

Изабелла (показывая, что под платьем на ней ничего нет). Мне их некуда девать.

Мессершман (вдруг переходя на тон торговца). Желаете, я вам их заверну? Сделаю маленький аккуратный пакетик и перевяжу веревочкой?

Изабелла. Послушайте, мсье. Я не ухожу только потому, что не хочу вызвать у вас неприятных воспоминаний о господине Осовиче. Но поверьте, я не возьму ваших денег.

Мессершман (в ярости пряча билеты). Ну и характер у вас, мадемуазель!

Изабелла (просто). Не в том дело. Я очень несчастлива. Мне очень стыдно. Я такого наслушалась сегодня из-за этих денег, что даже вид их внушает мне отвращение, только и всего.

Мессершман (пожимая плечами). Ну, это уже из области чувств! А, впрочем, я ведь вам объяснил, я настолько богат, что могу себе позволить понимать даже чувства. Оставим в покое грязные бумажки, поскольку их вид вас раздражает. Вы правы. Деньги - штука слишком грубая. Это я дал маху. Хотите, я вам выпишу чек, - а в нем много-много нолей? (Вынимает чековую книжку и ручку.) Вот здесь слева единичку, а потом начну прибавлять к ней нули, пока вы не скажете: «Хватит!» Ну как, начали?

Изабелла (вдруг смотрит на него). Неужели и впрямь неумный человек, может как вы, добиться успеха в делах, которые влияют на судьбы мира?

Мессершман (пряча чековую книжку, кричит в бешенстве). Я умен, мадемуазель! Очень умен! Именно потому, что я умен и у меня большой жизненный опыт, я говорю, что не верю вам.

Изабелла. Ну что ж, если вы умный, давайте поговорим разумно. Полчаса молчания, за которые вы мне хотите заплатить, уже почти истекли, пока мы тут с вами болтали. Ваша дочь знает, кто я, и знает, что все это знаю. У нее больше нет причин для ревности. Поверьте мне. Орас мной не интересуется, и я повторяю еще раз: я не собираюсь с ним видеться. Если бы вы меня не задержали, я давно бы уже уехала. Ну, теперь вы сами видите, что мне нечего продавать.

Мессершман (кричит, багровый от ярости). Мадемуазель, у каждого найдется, что продать! Но даже если у вас и впрямь ничего нет, теперь, после того как мы начали торговаться, я должен у вас что-нибудь купить!

Изабелла. Да почему же?

Мессершман. Потому что иначе я потеряю веру в себя.

Изабелла (против воли улыбается; шутливо). Если вы от таких пустяков теряете веру в себя, я сообщу об этом Осовичу!

Мессершман (успокоившись). Осович - ребенок! Но с равным противником я всегда играю в открытую. Вы видите, я с вами не хитрю. Я хочу купить у вас теперь не прихоть своей дочери, вы правы, ей больше не о чем беспокоиться, а свой собственный душевный покой. Для меня он не имеет цены. Сколько вы просите?

Изабелла. Неужели вот так, твердя одно и то же, и становятся властителями мира?

Мессершман. Нет, теперь вы меня не понимаете. Послушайте, речь идет не о том, чтобы вас унизить, всучить вам небольшую сумму и выставить отсюда. Я больше не покушаюсь ни на вашу гордость, ни на вашу обиду - на все то, что дало вам силы противиться мне; оставайтесь при них. Больше того, мадемуазель, я их понимаю и уважаю. Ветреник Орас и в самом деле обошелся с вами гнусно. И я тоже минуту назад предлагал вам гнусную сделку, чтобы расплатиться за блажь моей дочери. Ну теперь речь о другом. Хотите досадить этому молодчику - оставайтесь в замке, хотите - продолжайте дразнить мою дочь. Успехов ей и так хватает, она переживет небольшой укол, он даже принесет ей пользу. А деньги от меня примите. Я ничего не требую взамен.

Изабелла. Не приму.

Мессершман. Несколько минут назад вы были правы, а сейчас - нет. Позиция у вас шаткая. Помните - даже если ты уловил минутную слабость противника, никогда не упорствуй на неразумной позиции.

Изабелла. А я и не хочу быть разумной. Я хочу раз в жизни сделать то, что мне нравится.

Мессершман. Выслушайте меня! Пойдем ва-банк! Я даю вам приданое. Через пять минут можете вернуться в гостиную с гордо поднятой головой. Выдумки Ораса станут правдой. Вы так же богаты, как все другие девушки на этом балу. Захочу - и Роменвиль вас удочерит. Вы и вправду станете его племянницей.

Изабелла. Велика честь!

Мессершман. Он вас тоже обидел? Я заставлю его просить прощения. Он у меня посреди гостиной будет целовать подол вашего платья. Он найдет способ обратить мои слова в шутку, а потом сделать все, что я приказал. Выслушайте меня, я могущественнее, чем волшебник в сказках. Я вас озолочу и заставлю любого, самого благородного и прекрасного юношу из этого общества, немедля просить вашей руки!

Изабелла. Спасибо. Но все это не доставит мне такого удовольствия, как говорить вам: «нет».

Мессершман (вдруг рычит). Да ведь и я тоже не верю в деньги, мадемуазель! Все, что они мне дали, - это прах, дым, мразь, дерьмо! У меня больная печень, я ничего не могу себе позволить. Я ем лапшу, пью воду, и меня ничуть не радует, что я могу каждый вечер обладать этой высокомерной красавицей. Я даже не страдаю от того, что она меня обманывает, а в этом была бы хоть капля утешения. Но красавица мне нужна как прошлогодний снег. И другие мне не нужны - мне ничего не нужно! Я всего лишь бедный портняжка из Кракова, и единственное, по-настоящему радостное воспоминание за всю мою жизнь - это первое платье, которое я сам сшил в шестнадцать лет. Первая моя удача. Это была поповская ряса, она падала красивыми складками, и отец сказал мне: «Ну, Ионатан, молодец, теперь ты мастер своего дела». И я был на верху блаженства. С тех пор я не знал удач. Только наживал деньги, все больше денег. А деньги мне не принесли ничьей любви, даже дочерней, - не принесли даже любви к деньгам. Пожалейте меня. Не бросайте меня сегодня. Возьмите у меня деньги!