Зарев
заваленных базаров, грузовиков,
зарев разрумяненных от плиты хозяек,
зарев,
когда чащи тяжелы и пузаты,
а воздух над полем вздрагивает, как ноздри,
в предвкушении перемен,
когда звери воют в сладкой тревоге,
зарев,
когда видно от Москвы до Хабаровска
и от костров картофельной ботвы до костров Батыя,
зарев,
когда в левом верхнем углу жемчужно-витиеватой березы
замерла белка,
алая, как заглавная буквица
Ипатьевской летописи,
ах, Зарев,
дай мне откусить твоего запева!
Заревает история.
Зарев тура, по сердцу хвати.
И в слезах, обернувшись, над трупом Сахары,
львы ревут,
как шесты микрофонов,
воздев вертикально
с помпушкой хвосты –
Зарев!
Зарев сброшенных груш,
кабинетов министров,
перезрелых на зависть,
зарев голой страны,
как деревья без листьев,
зарев.
«Ну да. Зарев слушает. Я – товарищ, Зарев, Петр Захарьевич.
Да,
в ночь на первое августа. Еду со смены, дальний свет
переключил. И все – будто кто меня окликает.
«Зарев, Зарев!» – кричат, как эхо, разными
колокольчиками, или бубенчики звенят:
«За-а-рев, За-а-рев...»
Черный был телефон – белый стал телефон.
Замы вырастут в завов.
И кочующей кеты на юг,
под углом
ультразвуковый зарев,
Дружный зарев семьи,
отхватившей по займу
«Москвич»,
«Волгу» б зараз!
Ярославна в «высотке» все себя не сумеет постичь –
Зарев.
Зарев счастья встречаний,
праздник новых одежд,
женский зарев прощальный
с детством первых раздежд.
Мы лесам соплеменны,
в нас поют перемены.
Что-то в нас назревает.
Человек заревает.
Паутинки летят. Так линяет пространство.
Тянет за реку.
Чтобы голос обресть – надо крупно расстаться,
зарев,
зарев – значит «прощай!», зарев – значит
«да здравствует
завтра!»
Как горящая пакля, на сучках клочья волчьи и песьи.
Звери платят ясак за провидческий рык.
Шкурой платят за песню.
Развяжи мне язык.
Я одет поверх куртки
квартиру с коридорами-рукавами,
где из почтового ящика,
как платок из кармана,
газета торчит,
сверху дом,
как боярская шуба
каменными мехами, –
развяжи мне язык.
Ах, мое ремесло – самобытное? нет, самопытное!
Оббиваясь о стены, во сне, наяву,
ты пытай меня, время, пока тебе слово не выдам.
Дай мне дыбу любую. Пока не взреву.
Зарев новых словес. Зарев зрелых предчувствий,
революций и рас.
Зарев первой печурки,
красным бликом смеясь...
Запах снега
Пречистый,
изменяющий вас.
Человечьи кричит на шоссе
белка, крашенная, как в Вятке, –
алюминиевая уже,
только алые морда и лапки.
* Зарев – по-древнеславянски АВГУСТ.
Снежное сожаление
Роща
Не трожь человека, деревце,
костра в нем не разводи.
И так в нем такое делается –
боже, не приведи!
Не бей человека, птица.
Еще не открыт отстрел.
Круги твои –
ниже,
тише.
Неведомое – острей.
Неопытен друг двуногий.
Вы, белка и колонок,
снимите силки с дороги,
чтоб душу не наколол.
Не браконьерствуй, прошлое.
Он в этом не виноват.
Не надо, вольная рощица,
