========== Больничный ==========

— Постельный режим. Минимум неделю, — чужой голос противно скрежетал над самым ухом. — Ну и конечно антибиотики. Без них осложнения гарантированы. Все названия и дозы я выписал на листок.

Лера лежала, не шевелясь и не открывая глаз. Она слышала, как кто-то шуршит одеждой и чем-то звякает.

— Борис, спасибо, что приехал. Я порядком перепугался, а от здешнего врача толку чуть, — проговорил другой — бархатистый и сильный, давно набивший оскомину.

— Ты же директор, найми другого, — хохотнув, ответил мужчина, названный Борисом.

— Как только, так сразу, — отшутился Вениамин. — Пошли, провожу.

Гулкие шаги и хлопнувшая дверь известили о том, что можно больше не притворяться. Лера открыла глаза и осмотрелась. Справа возвышался пустой сейчас штатив капельницы, слева стояла простенькая тумбочка. Комната, в которой её оставили, не была похожа на лазарет. Скорее, пустующая спальня. Четыре кровати, открытые полки над каждой, большой шкаф, один на всех.

Девушка повыше натянула одеяло, тщетно пытаясь согреться. Голова раскалывалась, во рту горчило, правая рука неприятно ныла, дополняя букет «удовольствий». Дотронувшись до сгиба локтя, Лера почувствовала под пальцами марлевую повязку. «Похоже, капельница тут не просто так», - безразлично подумала она, поворачиваясь на бок.

Сон мгновенно сморил больное тело, но блаженство небытия длилось недолго. Температура стремительно поднималась, причиняя настоящие муки. Ломота в груди и головная боль стали такими сильными, что впору было кричать. Лера лежала с открытыми глазами, тщетно пытаясь углядеть что-нибудь интересное в «плывущем» потолке. Слезы проложили соленые дорожки по щекам и порядком намочили подушку. Девушка проклинала себя за вчерашнюю глупость, приведшую её на крышу по такому холоду, но горевать было поздно. Так плохо она не чувствовала себя, даже залечивая трещины в ребрах, полученные в одной из драк.

Больше всего Лера хотела сбросить одеяло на пол или выйти на улицу, чтобы хоть как-то унять жар. Но этого делать определенно не стоило.

— Дурочка, и что ты теперь плачешь? — Вениамин возник у кровати с круглым подносом в руках. — Я принес тебе горячего молока.

Лера не слышала, как мужчина вошел в комнату, да и не волновал её сейчас этот вопрос.

— Пожалуйста, сделайте что-нибудь, — прошептала девушка, с трудом шевеля растрескавшимися губами.

— Терпи. Что ты хотела, просто так на улице уснуть? Скажи спасибо, что хватились вовремя, — проговорил Вениамин, копающийся в аптечке. — Хотя, что мне за это будет? — заинтересованно спросил мужчина, отвлекаясь от своего занятия.

— Все, что хотите, помогите, прошу вас! — слова давались с огромным трудом. В груди словно расправил иголки еж.

— Ловлю на слове! — беспечно заметил мужчина, заправляя шприц.

Сделав укол, Вениамин еще долго сидел рядом с недвижимой девушкой, напряженно всматриваясь в её лицо. Высокая, опасная для жизни температура почти сразу упала до тридцати семи и больше не поднималась. Ампула, привезенная для своей вероятной «дочки» Олегом Тайновым, оказалась крайне действенной.

Стряхнув оцепенение, директор поднялся и направился на выход.

— Я не хотел этого, Лера, — тихо произнес он, закрывая за собой дверь.

<center><b>***</b></center>

Через пару дней девушка оценила все прелести больничного. Отдельная комната, усиленное питание и любые книги на выбор заставили её немного поутихнуть и вести себя прилично. Температура больше не поднималась выше тридцати семи с половиной, легкие почти не болели, как и полученные в последней драке ссадины.

Вениамин больше не заходил, поручив заботу о больной Виталику. Качок, не ропща, как заправская сиделка, таскал подносы с едой и выполнял все Лерины просьбы. Правда, надолго в комнате не задерживался и был неразговорчив, но замкнутую и молчаливую девушку это даже радовало. Три дня подряд она послушно принимала лекарства и подставляла мягкое место под весьма болезненные уколы, которые с исправно безразличной физиономией и редкостной умелостью делал Виталий.

Лера не была уверена в том, что опрометчивое обещание, данное директору, не привиделось ей в бреду. В тот день девушка чувствовала себя просто ужасно и не могла теперь поручиться за верность своих воспоминаний. Спросить было не у кого, так что теперь оставалось только кусать локти и ждать от Вениамина любой подлости. Нарушать данное слово Лера никогда бы не стала, весь её мир состоял из странных книжных принципов, почерпнутых из многочисленной исторической и геройской литературы.

Обычно людей, верных определенным устоям, всегда стремятся использовать, поймав в клетку их же суждений. Главное правило жизни - никаких правил - выучили все детдомовцы, но находились решительные индивиды, пренебрегающие, на свою беду, этим законом выживания. Честность, принципы, самоотверженность, открытость, доброта, преданность - все эти качества в стенах приюта оборачивались против своего владельца.

Людская душа – потемки, а душа озлобленного ребенка - тем более. Почти три сотни маленьких человечков превратились в моральных калек, пытаясь урвать себе хотя бы частичку счастья. И рядом с этими тщетными попытками любые горечи и обиды обычных подростков казались смешными и нелепыми.

Лера отогнала мрачные мысли, с завидным упорством лезущие в голову, и вернулась к начатому роману: «Труженики моря» Виктора Гюго. Такое чтиво любого заставило бы впасть в депрессию, но девушка только укрепилась в решении ни на шаг не отходить от своих идеалов, чего бы ей это не стоило.

<i>«Не сдаться обстоятельствам,

Не льстить, не угождать,

Не ползать на коленях,

Пусть будут угрожать!

Терпеть любые раны

И больно бить в отместку,

Другого поведения

Навек мне не известно!»</i>

Это простенькое стихотворение, накарябанное на желтом листке бумаги, Лера нашла в одной из библиотечных книг около года назад. С тех пор она вспоминала его в любой сложной ситуации, не уставая восхищаться стойкостью того, кто его написал.

Судя по дате, указанной на листке, этому человеку сейчас должно было быть где-то под сорок, и Лера не сомневалась, что он стал большим начальником, никогда в жизни ни перед кем не унижался и всегда поступал по совести.

========== Выздоровление ==========

— Конечно, Олег Сергеевич, — голос директора лился в трубку, как майский мед. — Мне очень неловко за эту ситуацию с девочкой, но благодаря вашим усилиям она идет на поправку. Через пару дней уже сможете забрать.

— Отлично, — послышался отрывистый ответ с другого конца провода. — Послезавтра я заеду.

Вениамин брезгливо поморщился и повесил стилизованную под старину трубку на рычаг. Его несказанно раздражал этот клиент: уверенный в себе, порывистый и небрежно одетый. Но мужчина прекрасно владел собой, не позволяя личному отношению повлиять на бизнес.

Открыв лакированную коробочку, директор достал толстую сигару и с ленивой задумчивостью вдохнул её терпкий аромат. Неопределенно хмыкнул и щелкнул гильотинкой, обрубая лишний кусочек. Откидная зажигалка, инкрустированная малахитом, приятно легла в руку, но воспользоваться ей Вениамин не успел. Громкая трель мобильника заставила его скривиться и забыть о своих первоначальных планах.

— Слушаю, — неприветливо проговорил мужчина, приняв вызов.

— Есть продвижения по нашему делу? — осведомился глубокий мужской голос.

— Все не так просто как хотелось бы, но, похоже, вопрос скоро решится. В любом случае буду держать вас в курсе, — ответил Вениамин, невежливо сбросив разговор.

Конечно, он еще поплатится за свою грубость, но как же надоело лебезить!

Настроение испортилось окончательно, и даже хорошая сигара не смогла бы его поднять. Директор устало покачал головой и в который раз взялся за уже надоевший телефон.

— Виталий, приведи пару девчонок посимпатичнее и посговорчивее, — протянул он в трубку. — Немедленно.