На следующий день он отправился к старой знакомой. Ольга Румянцева зарабатывала на жизнь тем, что шила костюмы для питерских театров и для реконструкторов, обожающих устраивать посиделки с выпивкой в старинном стиле. У нее-то он и хотел проконсультироваться по поводу моды того времени. Ну, и если повезет, заказать костюм для себя.

Ольга Валерьевна Румянцева была тридцатилетней, одинокой и бездетной. Вообще-то она в свое время закончила финансово-экономический институт. Но заниматься бумагами и сводить дебет с кредитом ей не хотелось. Скучно и неинтересно. Авантюрный характер часто толкал ее на разные экстравагантные поступки. Типа занятия йогой и карате.

Еще в юности Ольга обожала шить. Причем не сарафаны и халаты, а платья и костюмы, какие носили ее любимые герои исторических романов. Вскоре она могла вполне профессионально сшить фрак, вицмундир или кафтан. Особенно Ольга обожала тот период в истории России, когда жили и творили ее любимые Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Крылов и Жуковский. Поэтому лучшего специалиста в этой области Шумилин вряд ли смог бы найти.

Ольга Румянцева жила в старой однокомнатной квартире на Лиговке. Ее жилище напоминало одновременно и ателье, и костюмерную «Ленфильма». Повсюду на плечиках висели уже готовые или только начатые мужские и женские костюмы времен «Пиковой дамы» и «Героя нашего времени».

– Чем обязана твоему визиту? – кокетливо спросила Ольга после взаимных приветствий. – Если мне память не изменяет, последний раз мы виделись…

– Да… – задумчиво сказал Шумилин, – как быстро летит время…

– И не говори, – хозяйка легким движением смахнула со старинного венского стула какие-то лоскутки и маленькой ножкой в расшитой бисером туфельке подвинула его Александру, предлагая садиться.

– Спасибо, – поблагодарил тот. Присел, немного подумал, и перешел к делу: – Ольга, не могла бы ты сшить несколько мужских костюмов, какие носили в начале сороковых годов девятнадцатого века?

– А зачем они тебе? Ты что, под старость лет в реконструкторы или ролевики решил податься? – подозрительно спросила его Ольга.

– Ну, что-то вроде этого, но не совсем, – довольно туманно ответил ей Александр. – Мы тут с приятелями решили снять любительский фильм о временах императора Николая Павловича. Хотим, чтобы все было натурально. Заплатим хорошо, не обидим. Но сделать все надо побыстрее… Так как, ты возьмешься?

– Гм, темнишь ты что-то, – ухмыльнулась Ольга, – ну да ладно… «Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы», – хозяйка процитировала Святое Писание.

– «Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги», – Александр ответил ей фразой из Екклезиаста. – Итак, с чего начнем? Что бы ты посоветовала сшить, для того чтобы внешне быть похожим на человека из того времени?

Ольга улыбнулась, и с видом маститого преподавателя начала лекцию:

– Что носили в начале сороковых годов девятнадцатого века? О женских костюмах разговор отдельный. А вот мужчины тогда выглядели весьма импозантно. Люди из приличного общества носили фраки и сюртуки. Цвет чаще всего был черный. К ним надевали темные брюки, а к цветным сюртукам – светлые гладкие и цветные клетчатые брюки. Кстати, брюки тогда называли панталонами, – улыбнулась Ольга. – Панталоны держались на уже вошедших тогда в моду подтяжках, а внизу оканчивались штрипками, что позволяло избегать складок. Для мужского костюма использовали дорогостоящие шерстяные ткани. Бальные фраки шили из бархата, жилет – из разноцветной парчи.

Ну, а жилеты, галстуки и носовые платки были исключительно в клеточку. Впрочем, существовали и другие варианты. Например, у императора Николая Павловича была цивильная пара, которую он надевал в зарубежных вояжах. Так вот, как вспоминали современники, жилет императора был сплошь расшит синими цветочками. А что, – улыбнулась Ольга, – очень даже оригинально и креативно!

Вообще же пестрота в мужской одежде считается признаком дурного вкуса. Считалось, что это чисто дамские выверты. – Ольга заговорщицки подмигнула Александру. – Впрочем, сие не касалось тогдашней российской творческой интеллигенции. К примеру, Иван Сергеевич Тургенев носил синий фрак с золотыми пуговицами в виде львиных головок, серые клетчатые панталоны, белый жилет и цветной галстук.

Да, и еще вот о чем надо помнить, – Ольга взяла стоявшую в углу комнаты щегольскую трость с набалдашником, инкрустированным стразами, и ловко крутанула ее перед носом своего гостя, – запомни, в то время повсеместно носили трости. К примеру, если человек был в цилиндре и фраке, то без трости он просто не мог выйти из дома. Трости были разные – от простых деревянных палок до комбинированных устройств. В продаже были трости-палатки, трости-портсигары, трости-гамаки, трости с компасом и географической картой, трости с часами. Трости были тонкими с круглым набалдашником, толстые бамбуковые и деревянные – «бальзаковские».

– А ты не смейся, – нахмурилась Ольга, увидев, как развеселился Шумилин, наблюдавший за ее экзерцициями с тростью, – это очень важно, как человек держит трость в руках. Бальзак говорил, что по тому, как вы держите трость, можно сделать выводы о вашем характере.

– А были трости-оружие? – поинтересовался Александр.

– Естественно, были, – ответила хозяйка дома и встала в фехтовальную позицию, уперла левую руку в бок, выставив трость, как рапиру, – трости служили ножнами для стилетов и даже шпаг. Массивную трость использовали как палицу.

И она снова стала махать тростью, словно Джеки Чан. Александр вспомнил, что помимо шитья костюмов Ольга умела еще кое-что. Например, съездить своей очаровательной ножкой противнику в челюсть.

– Да, вот еще что, – добавила Ольга, поставив наконец трость в угол и присев на изящную кушетку, – надо уметь правильно держать руки. На прогулке не занятые тростью и не поддерживающие даму руки закладывали в карманы редингота, сюртука или за спину.

Запомни еще, что в те годы, независимо от остроты зрения, было принято носить лорнет, лучше складной. Оправа могла быть изготовлена из золота, бронзы или панциря черепахи. Лорнет носили на цепочке на шее, закладывали его за вырез жилета или в горизонтальный карман на брюках чуть ниже пояса, или прикрепляли к пуговице фрака. На балу этот лорнет доставали, и кавалеры с его помощью разглядывали дам – «лорнировали».

– Впрочем, – с улыбкой заметила Ольга, – за слишком явное «лорнирование» девицы на балу или на спектакле, ее воздыхатель, если, конечно, таковой имелся, мог послать нахалу вызов на дуэль.

Примерно тогда же в моду стал входить монокль. Он мог быть как овальной, так и прямоугольной формы. Монокль носили на шнурке или цепочке, прикрепляя к верхней пуговице фрака или сюртука. Употребление этого прибора требовало немалого искусства. Полагалось, элегантно приподняв надбровье, «принять стекло», а затем небрежным движением выбросить его из глаза…

Ну, а люди пожилые и консервативные носили обычные очки в металлической – даже золотой, или роговой оправе – в зависимости от достатка.

Тогда же в моду вошли вышитые бисером кошельки и бисерные цепочки для часов. На бисерных цепочках носили часы в жилетных карманах. Концы не завязанного галстука – ах, если бы ты знал, сколько труда и умения требовалось его завязать по моде тридцатых годов! – вздохнула Ольга. – Скалывали на груди булавками с жемчужиной, камеей или драгоценным камнем.

Последней «вольностью» для мужчин того времени были пуговицы на рубашках и жилете, которые делались либо из подлинных драгоценностей, либо из их имитации.

Впрочем, провинция была консервативной, и люди там донашивали костюмы, сшитые по моде предшествующего десятилетия. Особенно это касалось отставных военных. Они еще долго носили свои мундиры, «времен очаковских и покоренья Крыма».