— How do you do, mister Dobrynin! Happy today? — с мрачной иронией произнес он. — Бросьте пистолет, Леонид Павлович! Надо было раньше.

Человек, названный Добрыниным Леонидом Павловичем, медленно поднял голову и, не веря то ли глазам своим, то ли ушам, уставился на того, кто обращался к нему. Потом отшвырнул пистолет в сторону.

Пастух оглянулся, высматривая Трубача, но того нигде не было видно.

— Что там с Колькой? — спросил он у Боцмана и Дока.

Они взбежали на вершину, откуда только что поднялся вертолет, оглядели склоны. Трубача не было.

— Слушай! — вдруг ахнул Боцман. — Да он на «вертушке» ушел!

Вертолет еще было видно, но он вот-вот должен был скрыться за вершинами гор. Обескураженные, они смотрели ему вслед.

Затем Пастух, Док и Боцман медленно вернулись туда, где невесть откуда взявшийся водитель «мицубиси» стоял над человеком в синей куртке.

— Телефон в Москве номер восемьсот девяносто девять — семнадцать — пятьдесят семь вам знаком? — отрывисто и зло спросил его этот лысоватый немолодой человек.

Тот молчал.

— Слушайте, Добрынин, не будьте идиотом! Вы что, хотите остаться лежать здесь, как вон те двое? Чей это телефон? Быстро!

— Лучше застрелите меня, — с трудом выговорил Добрынин.

— Была охота! Раскиньте мозгами — если я знаю этот номер, значит, знаю много чего. От вас требуется только назвать человека, в чьем кабинете он установлен.

Добрынин молчал.

— Вставайте! — рявкнул странный русский водитель с безупречным лондонским произношением. — Вставайте и идите к тем! — он кивнул на мертвых солдат.

Добрынин поднялся.

— Это номер… номер телефона… вице-премьера Клокова… Теперь вы убьете меня?

— Убьем, если вы не ответите, кому принадлежит телефон шестьсот пятьдесят пять — двадцать пять — двадцать.

На лице Добрынина отразился ужас.

— Это телефон координационного центра организации "Национальное движение «Русская лига».

— И последнее, — сказал водитель. — Их приветствие?

Добрынин опустил глаза и проговорил чуть слышно:

— "Россия для русских!"

Пастух и его друзья слушали этот разговор, ничего не понимая.

— Ну, вот все и связалось наконец, — сказал тот, что вез их тогда в микроавтобусе. — Два телефона, приветствие и имя… Он не успел договорить.

За горной цепочкой снова послышался частый звенящий грохот вертолетного двигателя.

— Вызвали подкрепление… — устало сказал неожиданный союзник. — Вот ведь досада! Теперь уже точно не дадут уйти. Жалко, черт!

Рокот вертолета приближался.

— Парни, — он обернулся к ним, — вы поступаете в мое распоряжение. Яполковник ФСБ Щербаков. Пастухов, Перегудов — займите позиции на склоне! Хохловв «мерседес»! Он прострелен, но на ходу. Хохлов!

— Я! — торопливо выступил Боцман.

— Держи!

Щербаков протянул ему толстый пакет.

— Здесь видеокассеты и мои донесения. Ты самый лучший водитель, так что жми к границе… Вертолет вылетел из-за скалы.

— Что за черт?! — крикнул Док. — Вертолет-то санитарный!

Щербаков оглянулся. Он тоже был явно удивлен.

— Это вертолет сопровождения участников ралли… А-а, ну конечно! Выслали спасать заблудившегося господина Добрынина!

Вертолет стал снижаться, сделал удивительно красивый пируэт в воздухе и, свистя блестящими лопастями, плавно приземлился почти на то же место, откуда минут пять назад поднялся другой. Белая дверь с красным крестом откинулась.

Пастух и Док были готовы немедленно открыть огонь, но выскочивший из нее человек кинулся к ним, размахивая руками. Они замерли, оторопев.

— Ну что, что пялитесь! — завопил Артист. — Я это, я! — И, увидев Щербакова, торжествующе заорал:

— А-а, этого гаврика уже схватили? Ребята, он английский шпион!

— Семка, Трубач улетел на их вертолете! Надо спасать! — крикнул Пастух. — Вот этот тип передал им что-то, — он показал на Добрынина.

— Документы на топливо! — заорал Артист. — В воздух! За ними!

— Ты понял меня, там Трубач! Трубач там, понял? — повторял Пастух.

— Ухов в вертолете? — стремительно обернулся к ним Щербаков. — В вертолет, быстро, еще можем догнать. Он еле плюхает.

— А мне-то что делать? — заорал Боцман.

— С нами, скорей! — крикнул полковник. Через минуту на холме остались только тела убитых. Белый вертолет с красным крестом взмыл в синее небо и понесся над пустыней туда, куда указывал Пастух.

— Оружие к бою! — скомандовал Щербаков. — В любую минуту нас могут перехватить машины Рашид-Шаха. Мы в их воздушном пространстве. А для пролета над трассой ралли выделен узкий коридор.

— Эй, там! — на мгновение обернувшись, что есть мочи заорал Михаил. — Всем держаться, закрепитесь ремнями. Привяжите Муху!

Он зорко просматривал через выпуклое остекление все, что открывалось глазам, и, хотя на нем были темные очки, он отлично видел широкое плато, обширные пустынные пространства, быстро несущиеся внизу гряды скал, горные вершины, перевалы и распадки. Поглядывая на приборы, чуть заметными движениями ручки «шаг-газ», он управлял в пространстве удивительно верткой машиной. И вот он увидел тот вертолет.

Крепко уцепившись за ребра жесткости, Щербаков смотрел вперед через плечо пилота.

— Чего это он тыркается, как хромая курица? — спросил Михаил.

— Его надо посадить! — прокричал Щербаков. — Любой ценой посадить!

Михаил кивнул и с высоты, скользнув вправо и вниз, срезал угол и настиг странно, боком летящий вертолет.

И тут в проеме десантного люка они увидели Трубача.

Его лицо и одежда были залиты кровью, но он продолжал отчаянную схватку против нескольких врагов на борту. Все, кто был в санитарном вертолете, затаив дыхание, ждали исхода этой схватки. Они ничем не могли помочь ему.

Вертолет с Трубачом был чуть ниже и несколько впереди, но огонь с его борта почему-то больше не открывали — видно, было не до того.

Еще ближе, еще… Теперь между ними было не больше полусотни метров.

Михаил маневрировал, скользил и ежеминутно менял положение, все ближе подтягиваясь к летящей впереди машине.

Артист, уцепившись одной рукой за скобы на потолке вертолета, висел как обезьяна, привычно держа у глаза видеокамеру и снимая все, что открывалось объективу.